Ник Перумов - Один на один
- Ох, Савелий Сергеевич, мы же не научную статью обсуждаем! - взмолился Толик. - Давайте на русский разговорный перейдем.
- Хорошо... Сейчас... сейчас... - СССР прокашлялся и начал довольно бойко: - Ни с того ни с сего люди в метро начинают видеть кошмары. - Для убедительности он даже начал загибать пальцы. - Видят они то, чего больше всего боятся. Это необычно, и это во-вторых. И третье. Вам не показалось странным, что пострадавших не так уж много?
- Чего-о? - Шестаков ожидал от Профессора чего угодно, но только не такого нелепого вопроса.
- Я исхожу из логики. Если этот предполагаемый странный галлюциноген существует, то воздействует он явно через дыхательные пути. Проще говоря, это газ.
- Ну! - Толик, похоже, ухватил мысль, потому что глаза его загорелись.
- Я специально спрашивал пострадавших: были ли рядом еще люди?
- Конечно, были, метро все-таки...
- Вот и они отвечали так же! - СССР вскочил. - Тогда почему с остальными ничего не произошло? У нас всего два случая, где больше одного пострадавшего! Вот... Братья Спицыны... И еще... минутку... Юргачев и Половцев. Все. Если взглянуть в целом, можно утверждать: действию галлюциногена подвергаются не все, а только сильные, цельные, волевые люди.
- Откуда же у них кошмары, если они такие сильные?
Профессор посмотрел на Шестакова, как на ребенка:
- Михаил, уж вы-то должны знать, что смелый человек не тот, кто ничего не боится, а тот, кто умеет превозмогать свой страх. Это азбучная истина.
- Но... тогда получается полная чертовщина! - не выдержал Мухин. Выходит, эти гады еще выбирают себе жертв?
- Не думаю, что все так сложно. Я бы сказал, что мы просто имеем дело с избирательным действием какого-то вещества.
СССР замолчал, вглядываясь в лица Толика и Миши. Оба сидели задумавшись. По лицу Мухина можно было сказать, что он просто переваривает полученную информацию. Шестаков же мрачнел на глазах.
Профессор решился нарушить молчание:
- Теперь вы понимаете, Михаил, почему я так настойчиво пытался с вами поговорить? Вы ведь, кажется, создаете некую боевую группу? Я бы посоветовал крайне осторожно набирать людей. Пока мы не знаем, как защищаться от этого галлюциногена...
- А если просто - противогазы? - оживился Толик.
- Шикарная мысль. - Миша оперся подбородком на руки, поэтому голос его звучал глухо и обреченно. - Противогазы, приборы ночного видения и винтовки с оптическим прицелом. Уж лучше сразу заказывать скафандры.
- Нет, нет, я имел в виду совсем другой способ...
- Какой?
- Постараться найти людей, не подверженных этому действию.
- Час от часу не легче! - Шестаков опять начинал злиться. - Что ж мне, детей в команду набирать? Если все, как вы говорите, волевые и цельные начинают биться в истерике, на хрена мне толпа хлипаков и сопляков?
- Куда ни кинь, всюду клин... - грустно констатировал Мухин.
- Да нет же! - СССР замахал руками. - Все можно сделать проще. Нужно сразу отсеивать кандидатов с затаенными страхами. Не может быть, чтобы каждого смелого человека в детстве напугали лягушкой!
- И как это проверить?
- Ну, уж такие методики нашей медициной давно отработаны! Обыкновенный гипноз! Погружаем человека в транс и спокойно выясняем, чего он боится.
При слове "гипноз" Шестакова аж перекосило. В голову полезли какие-то смутные и неприятные ассоциации с Поплавским...
- Ну уж, хрен! Еще и этих шарлатанов сюда ввязывать!
- Почему же шарлатанов? Вы случайно не путаете с экстрасенсами?
- Не делайте из меня идиота! Я знаю, что говорю! Терпеть не могу, когда серьезное дело превращают в балаган!
СССР озадаченно переводил взгляд с Толика на Мишу, стараясь понять причину столь негативного отношения к гипнозу. Мухин пожал плечами: он тоже не понимал Шестакова.
- Миш, чего ты так взъелся? Мне кажется, Савелий Сергеевич прав...
- Прав, прав... - передразнил Миша. - Все вокруг правы, один я - кретин!
- Пожалуй, пора по домам, - примиряюще предложил СССР, поднимаясь.
- Ага. Поздно уже. - Толик старательно потянулся и широко зевнул. Может, чуть-чуть шире, чем следовало бы. Раздался противный хруст, и Мухин остался с открытым ртом. Он выпучивал глаза, махал руками, но ничего не мог поделать. Ты чего?
- А-э-о-у-а-ы-о! - нечленораздельно ревел Толик.
- У него челюсть защелкнуло! - сообразил СССР.
Шестакова прорвало. Он хохотал как безумный и пока Толик очумело носился по комнате с незакрывающимся ртом, и когда за ним начал бегать Профессор, и продолжал подкряхтывать от смеха даже после того, как все благополучно закончилось. Савелий Сергеевич поймал несчастного Мухина и что-то нажал у того около уха. Рот захлопнулся с плотоядным компостерным звуком.
- Спасибо, Муха, - от души поблагодарил Миша, отсмеявшись. - Век так не веселился. Ты это специально?
- Дурак, да? - сквозь зубы сказал Толик. Теперь он боялся широко открывать рот.
- Все равно - смешно, ты уж извини. Ладно, пошли по домам.
По дороге Толик, чувствуя, что несколько разрядил общее напряженное настроение своим конфузом с челюстью, решился немного поболтать.
- Как поживает Матильда? - бодро осведомился он у Профессора.
Миша тут же метнул в Мухина один из своих молниеносных колючих взглядов, смысл которых каждый раз ускользал от СССР.
- А я разве вам не говорил? - О своей любимице Савелий Сергеевич мог говорить когда угодно. - Матильда ждет... У нее будут... Хм... Хм... - СССР запутался в деликатных словах. Не говорить же, в самом деле, что "мы ждем прибавления семейства"!
- Залетела хвостатая? - с ходу сообразил опытный Шестаков. - И кто папаша? Какой-нибудь крыс Лоренца экзотический, или на стороне нагуляла?
Душевное единение моментально испарилось, а Профессор с Мишей вновь оказались по разные стороны бытовой баррикады, испокон веков разделявшей интеллигенцию и народ. СССР ошарашенно смотрел на Мишу, не зная, чем ответить на грубость, и привычно недоумевая, что вообще его связывает с этим кондовым хамом.
- Вы... Вы... - бессильно повторял Профессор.
- Жлоб ты, Мишка, - с горечью констатировал Мухин, - вечно все опошлишь...
- Да ладно вам нюни распускать! - Агрессивный Шестаков имел свои представления о пошлости. - Я кого-то обидел? Оскорбил? При даме матерно выругался? - Мише приходилось перекрикивать шум поезда, поэтому он почти орал на Толика с Профессором. - Гуманисты хреновы!
Поезд остановился на "Площади Мужества". В наступившей тишине четко прозвучал чуть подрагивающий голос СССР:
- С каких это пор "гуманист" в нашей стране стало ругательством?
- Да ни с каких! Просто мутота эта ваша надоела! "Ах, Каштанка!", "ах, Му-му!", плачем-надрываемся, а собаку бездомную на улице увидел отстреливать, отстреливать, она заразу всякую разносит!
