Кэтрин Хьюз - Письмо
Она прислушалась и с облегчением узнала мягкие, осторожные шаги матери. Затем последовал нерешительный стук в дверь.
— Крисси? — прошептала Мэйбл. — Ты долго собираешься там сидеть? Ты не выходишь уже несколько часов.
Она выждала несколько мгновений и, когда ответа не последовало, попробовала снова.
— Крисси, милая, ты не можешь просидеть там всю ночь. Открой дверь, и мы обо всем поговорим.
Крисси продолжала хранить молчание.
— Ладно, — упрямо продолжала Мэйбл, — тогда я просто буду сидеть здесь, пока ты не будешь готова выйти из ванной. Отец, кстати, не в восторге — ему пришлось воспользоваться туалетом на заднем дворе.
На губах у Крисси заиграла чуть заметная ухмылка. Отец ненавидел выходить в туалет на улицу. Крисси попробовала подняться, но ее ноги так затекли, что она едва могла пошевелить ими. Вцепившись в раковину, она нетвердо встала, словно младенец, который делает свои первые шаги. Провозившись со щеколдой пару секунд, она дрожащими руками открыла дверь и увидела испуганное лицо матери.
— Боже правый! Что случилось? У тебя ужасный вид!
Во рту у Крисси так пересохло, что говорить было тяжело, — она молча протиснулась мимо матери в свою комнату и бросилась на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Мэйбл проследовала за ней и присела на край кровати.
— Ну, будет, — приободряющим тоном начала она, поглаживая Крисси по спине, — все не так уж плохо. Это же не последний мужчина в твоей жизни. Билли, конечно, милый парень, но мы всегда знали, что ты заслуживаешь большего.
Крисси присела и посмотрела на мать. Ее заплаканное лицо блестело от слез и пота, а глаза покраснели и опухли.
— Я люблю его, мама, — сказала она просто.
Мэйбл секунду помедлила.
— Сейчас ты так думаешь, да. Но откуда тебе знать, что такое любовь? Он же был твоим первым парнем.
— Перестань говорить о нем в прошедшем времени, — перебила Крисси. — Он еще не умер.
Она почувствовала, как к горлу снова подступает рвота, и сглотнула. Ее начало трясти, и она откинулась обратно на кровать. Мэйбл пристально посмотрела на дочь, затем побледнела и тоже задрожала. Несмотря на глубокое потрясение, ее слова прозвучали предельно четко:
— Ах ты потаскуха!
— А тебя не проведешь, мама.
— И это все, что ты можешь сказать? Как далеко ты зашла? Полагаю, отец — Билли. Господи, вот почему он тебя бросил?
Крисси снова присела. От нападок матери в ней проснулась бунтарская дерзость.
— С какого вопроса мне начать?
Мэйбл встала и заходила по комнате из угла в угол.
— Поверить не могу, глупая девчонка. Твой отец был прав с самого начала насчет этого Билли, — кипятилась она, повышая голос с каждым словом. — Боже, твой отец!..
Она поспешно захлопнула дверь и прижалась к ней спиной, отрывисто хватая воздух. Крисси подумала, что мать, чего доброго, сейчас потеряет сознание, но та лишь сказала:
— Мне нужно подумать.
На следующий день, пока британцы пытались свыкнуться с мыслью о своем военном положении, Билли сел писать письмо Крисси.
— Мам, какое сегодня число? — крикнул он.
— Четвертое, — ответила мать с кухни.
Он старательно вывел адрес сверху страницы и приписал под ним число. Теперь начиналось самое сложное. При иных обстоятельствах, он бы обратился за помощью к Кларку, и тот написал бы письмо за него. Билли отогнал мысли о Кларке и постарался сосредоточиться. Не имея ни малейшего понятия о том, что последует дальше, он написал первую строчку: “Моя дорогая Кристина”. Он подумал, что полное имя придаст письму особую важность. Дальше слова потекли на удивление гладко, и Билли остался доволен результатом. Он осторожно написал адрес Крисси на конверте и приклеил марку. Затем, засунув письмо в карман пиджака, он крикнул матери:
— Пойду отправлю письмо.
Сначала он думал подсунуть письмо под дверь, но был не готов к еще одной встрече с доктором Скиннером. Нет, он отнесет его на почту, а потом навестит ее, чтобы у нее было время обдумать его слова. Билли бодро шагал по улице с твердой верой в то, что теперь у них с Крисси все наладится. Поглаживая конверт у себя в кармане, он воспрял духом. Да, он был полным идиотом, но это письмо все исправит.
Глава 10
1973 год
Тина дважды перечитала письмо Билли, наконец свернула его и отложила на журнальный столик. Она взяла в руки чашку с какао и отхлебнула пару глотков — какао успело безнадежно остыть. Несмотря на усталость, Тина не спешила укладываться — узкая односпальная кровать с сырыми серыми простынями не очень-то манила. Письмо Билли на какое-то время отвлекло ее от мыслей о Рике, но сейчас она вновь задумалась о том, что сделала, и ей стало дурно. Теперь она была сама по себе, но, вместо того чтобы чувствовать себя свободной, она чувствовала одиночество. В глубине души она знала, что уйти от самодура-мужа было правильным решением, но то, что ждало ее впереди, страшно пугало.
Она откинулась на спинку маленького потертого дивана и прикрыла глаза, стараясь выкинуть Рика из головы. Она представила, как Билли пишет письмо Крисси тридцать четыре года назад. За день до этого объявили войну, в воздухе витает неопределенность, и все-таки — почему он его не отправил? Может, он передумал и просто зашел к ней. Или его убили по дороге на почту. Тина содрогнулась при этой мысли и тут же укорила себя за чрезмерный драматизм.
Была почти полночь, когда Тина наконец заползла в кровать. Она долго крутилась и ворочалась на непривычном бугристом матрасе, пытаясь устроиться поудобнее. В эту секунду она была готова отдать что угодно, лишь бы очутиться в своей кровати, пусть даже с храпящим под боком Риком, — когда они спали, в его присутствии было что-то успокаивающее. Ей было одиноко и страшно. Она не привыкла спать одна, и малейшие шорохи тревожили ее, гулко раздаваясь в голове. На лестнице послышались шаги, которые, казалось, остановились ровно напротив ее двери. В углу громко гудел холодильник, а из крана капала вода, отбивая равномерный ритм о железную раковину. Она лежала с широко раскрытыми глазами, едва дыша, пытаясь успокоиться. Она вспомнила старую колыбельную, которую пела ей мать, укладывая в постель каждый вечер.
Спи, дитя, покоем светлым
Мир земной объят.
И пусть ангелы небесны
Твой покой хранят.
Навязчивая песенка всегда утешала ее, убеждая, что никаких чудовищ в шкафу нет. Но сейчас она не помогала, и, к своему стыду, Тина готова была признать, что если бы Рик постучал сейчас в дверь, она не медля пошла бы за ним обратно в их знакомую кровать. Как агнец на заклание.
