Олег Борисов - Прибытие
Старик долго молчал, теребя рукав выданной робы из мешковины. Молчал, думал о чем-то своем. Но все же решил ответить:
— Я тогда спросил себя — что лучше, выпустить кишки еще одному Дикому, или унести ноги, спасаясь от киборгов. Желание жить перевесило.
— Лжешь. Ты напоролся на Непримиримых позже. После того, как вышел из дома.
Хат медленно лег на бок, насмешливо разглядывая незваного гостя. Потом накинул латаное тонкое одеяло и вздохнул:
— Тебе повезло, пацан. Перед тем, как ворваться в твой дом, я видел госпиталь. Сарай, что стоял у стены. У варваров не может быть докторов и больниц. Варвары должны бегать с копьями по кустам, пугая голой задницей зверье. Если у Диких есть медицина и врачи, значит мне врали про вас. А я не люблю, когда мне врут. И теперь — меня ненавидят здесь и дома. За то, что резал вас и перестал лизать жопы начальства у себя. Дожил…
Взявшись за дверь, Крап задумчиво произнес в ответ:
— Забавно. Ты сохранил мне жизнь, а я теперь раздумываю, не стоит ли разрешить Карлосу пощадить старого раба… Кстати, у нас рабов нет. Вы — первые за много лет.
— Он странный, этот иномирянин. Но если его стравить в рукопашную с любым порождением пустоши, я поставлю на человека.
— Поставь. Завтра ему доказывать руководству Анклавов, что и он, и его рабы достойны прожить еще день.
— Тогда я спокоен. У зажравшихся ублюдков в Анклавах нет никаких шансов…
* * *— Боюсь, вы не представляете, что просите. Одно дело — слить информацию, и совсем другое — положить голову на плаху.
— Стефан. Никто не просит вас устраивать персональную войну или публичную вендетту. Но если получится подложить свинью сенатору Лившицу, это будет шикарный подарок всем нам.
— Ага. Мне посмертное спасибо, вам — все бонусы. Отличный расклад.
— Да ладно. Можно подумать, мы предлагаем что-то невозможное. Тем более, с вашими-то талантами. Как вы ловко «Щиву» прикрыли. А ведь получи кое-кто доступ к подписям под финансовыми документами, и я бы точно не разговаривал сейчас.
— Не стоит думать, что, проскочив один раз на удачу, можно будет повторять старый трюк снова и снова. Джо Свифт на этом подорвался. И теперь с большой вероятностью отправится на Тупик.
Маленький толстяк зло вытер мокрую шею и скривился. К сожалению, с человеком по другую сторону стола его связывали совсем не рабочие контакты, а личные. И когда собеседник назначал встречу, приходилось откладывать любые дела. Потому что эти люди отказов не понимали. И за вежливыми словами маскировали куда как большие неприятности, чем прогулка на чужую планету.
— Я отстранен от любых работ по проекту. Мало того, я специально сделал так, чтобы меня там и близко не было. У сенатора аппетит аллигатора, гребет под себя все, что можно и нельзя. Не желаю с ним встречаться.
— Вот и отлично. Лившиц зарвался. Совсем. Его лицо мелькает так часто в новостных каналах, что публика скоро начнет путать, кто у нас пока в президентском кресле. И поэтому именно сейчас — отличная возможность свалить всю кодлу одним ударом.
— Как?
— Если спасательная компания повторно столкнется с неприятностями, или вообще завершится крахом — на карьере одного наглого политика можно ставить крест. Очень многие ждут буквально повода, чтобы вцепиться ему в глотку. Крохотный повод. Дайте нам его, уж раздуть до невероятных размеров мы сможем.
Стефан долго молчал. Прикидывал что-то про себя, оценивал уровень потенциальных угроз и возможную выгоду. Наконец, наклонился вперед и прошептал:
— Я хочу два процента голосующих акций в компании. И место аналитика в какой-нибудь закрытой структуре. Разумеется, покинув перед этим секретную службу без каких-либо замечаний. С пенсией и теми крошками, что можно вытрясти с правительства.
— Почему — два? Вы можете просить больше.
— Потому что я хочу быть живым аналитиком, а не богатым покойником… И вам придется в ближайшие сутки вывести все активы из «Утилизации Инк».
Собеседник удивленно хмыкнул, в свою очередь просчитал личные плюсы и минусы, после чего уточнил:
— Вы можете настолько радикально подставить господина сенатора?
— Я же мастер закрывать горящие проекты. Кто мне мешает создать реальные проблемы для системы транспортировки?
— Но — как? Вы же только что жаловались, что отстранены от всех рычагов воздействия.
Толстяк хищно улыбнулся, но не стал держать паузу и набивать себе цену: его истинные работодатели прекрасно знали, на что способен Стефан Хайт.
— Канал считают, реакторы начали выводить на режим. Заброска послезавтра. Готовят пять или шесть броневиков, легкие дроны, до роты пехоты. Участвует куча народу, включая вояк из Южной Америки, на правах формальных хозяев комплекса. Все изображают максимальное содействие и мечтают после спасения сыночка сенатора урвать себе кусок праздничного пирога.
— Значит, секретность будет повышена. Чужих и близко к полигону не подпустят.
— Поэтому вы и подпишете бумаги на мою отставку задним числом. Чтобы меня в самом деле не могли прихватить. А я воспользуюсь закладкой в системе. И в момент запуска портала на управляющий контроллер будет перезаписаны данные с тестового режима. После чего заброска не состоится. Или вообще груз вывалит в стратосфере, откуда кувыркаться ему до Тупика, набирая дикую скорость.
— Вы действительно уверены, что это возможно? И вы способны сорвать высадку? Гарантировано сорвать.
— Тихая отставка. Скажем, по состоянию здоровья. Два процента, как я просил. Место аналитика. И получите карьеру сенатора на блюдечке. Гарантировано…
* * *— Я не понимаю, — прошептал старейший глава Объединенных Анклавов. Его истинная власть была уже настолько велика, что новое поколение забыло имя, полученное во время прошлой войны с мутами. Уже давно вождя Приморского клана называли — Седой. Или просто — Он. Он — сказал. Он — повелел. Он — посоветовался и решил. И если уж Седой открывал рот, то лишь для оглашения приговора. Или — чтобы решить судьбу целого народа. На мелочи Седой не разменивался.
А еще он не любил, когда кто-нибудь пытался запутать очевидные вещи. Напустить туману, чтобы в мутном мареве подставить соперника или хапнуть чужое. Как раньше поступал сам Седой. Но — раньше самый хитрый и жестокий вождь воевал, чтобы подмять под себя все доступные ресурсы, собрать в кулак оставшиеся силы и раздавить любых реальных или потенциальных противников. И совершенно не терпел, когда что-то подобное пытались устроить на его территории. Позарившись на его продукты, оружие или людей. И фраза «я не понимаю» заканчивалась обычно показательной казнью. В назидание идиотам, забывшим, кто здесь и сейчас на самом деле имеет право решать.
