Грег Бир - Город в конце времен
Он окинул взглядом проходы между книжными стенами, передернул плечами, после чего трубно высморкался.
– Поменялась пара букв, пропало или переехало на новое место слово – кто об этом узнает? Кому взбредет в голову искать или даже беспокоиться? Хоть когда-нибудь проводили научное исследование столь крошечных, инкрементальных отклонений? Но вот если взять нас с вами… мы ищем отнюдь не тривиальное, банальное, избитое… нет, мы ищем след пермутационного гения: книгу, которая переконструировала свой смысл или добавила к нему что-то новое, пока ее никто не смотрел, никто не читал… Самая удивительная из всех – это книга, которая изменила свой текст по всем изданиям, за все годы, так, что никто и никогда не постигнет истинный смысл оригинала. Вариант, ставший стандартом… А что каждая новая версия хочет добавить – это, знаете ли, крайне любопытно…
– Разве получится найти такую книгу?
– Я помню все, что прочитал, – ответил Бидвелл. – За мою жизнь это немало. В пределах столь существенного объема статистической выборки мне удается заметить, если что-то меняется.
Длинными пальцами он сделал несколько пассов над столом и принюхался.
– Вот эти представляют собой некий – небольшой, впрочем, – интерес. Они мутировали индивидуально, буковка здесь, буковка там… Да, такие изменения интригуют, возможно даже, они существенны – но только для нас бесполезны, учитывая оставшееся время.
– Ага, я во всем виновата, – обидчиво сказала Джинни.
– Нет-нет, – улыбнулся Бидвелл, – не вы… Впрочем, как и я, книги могут утомлять.
Он подмигнул.
– Давайте разделаемся с ними к вечерней зорьке. А потом закажем себе что-нибудь… телефонное…
С этими словами он вновь нацепил на себя непроницаемую суровость и, не сгибая коленей, направился к белой стальной двери, оставив Джинни в одиночку решать бесконечную задачу сортировки и укладки.
Девушка вскрыла очередную пачку, извлекла из нее книжку, поднесла раскрытые страницы к носу – и тут же расчихалась от запаха плесневелой целлюлозы.
Глава 12
Медсестра взвесила Джека, затем провела к серо-розовому закутку, отведенному для доктора. Многоопытными пальцами она пощупала ему пульс, после чего обернула жилистый бицепс юноши в надувную манжету и закачала в нее воздух, чтобы замерить кровяное давление.
Несколькими минутами спустя вошла доктор и прикрыла за собой дверь. Мириам Санглосс, худощавой женщине с волевой челюстью и коротко подстриженными, каштановыми волосами, не исполнилось и сорока пяти. На ней был белоснежный халат и серая, прикрывавшая колени юбка-миди. Гарнитур дополняли черные носки с оранжевым орнаментом и черные кроссовки. На левом безымянном пальце, отметил Джек, она носила перстень с гранатом не менее двух карат.
Доктор на миг сверкнула улыбкой старого знакомого и одним взглядом пристально сфокусированных карих глаз дала юноше оценку.
– Ну-с, как поживает наш любитель игр с крысятами? – спросила она.
Джек слегка озадачился: откуда она знает?.. Может, ей Эллен рассказала?
– Ничего. Вот только из дней кусочки выпадают.
Как это неприятно: признаваться, что ты болен. Болен – значит, он теряет свой талант. Скоро он станет вялым, морщинистым, сгорбленным, и никому не захочется смотреть на его выступления.
– Блуждаю, – добавил он.
– И давно?
– Как давно блуждаю?
– Как давно начали терять кусочки дней?
– Месяца два.
– И вам сейчас… сколько? двадцать пять? шесть? – Доктор перевернула очередную страницу. Он удивился, с какой скоростью она делает свои пометки, да еще в таком объеме.
– Двадцать четыре, – ответил Джек.
– Вы слишком стары. Немедленно прекратите.
– Слишком стар? Для чего?
Нет, вы только на него посмотрите. Красив, как юный дьявол. Сильный, ловкий. В отличной форме… Нет, ты не болеешь. Живешь по своим законам. Всегда – в этом мы не сомневаемся… Так что с тобой такое?
Он, можно сказать, видел, как шевелятся губы доктора Санглосс, пока она его мысленно отчитывает, хотя, конечно же, вслух ничего подобного не произнесла. Все это он прочел в ее долгом, внимательном взгляде. После короткого, почти незаметного вздоха она вернулась к записям и сказала:
– Итак, что с вами происходит?
– Не знаю, ерунда какая-то. Теряю сознание на несколько минут… порой даже на час. Два-три раза за день. Иногда ничего не происходит дней по десять, а потом вдруг – раз! На прошлой неделе чуть ли не до вечера автопилотом ехал на велосипеде. Забрался аж к портовым докам.
– И ни синяков, ни царапин?
Джек только покачал головой.
– В последнее время травмы головы были? Ошибочные поступки… странное поведение – галлюцинации?
И вновь отрицательный жест.
– Вы уверены?
Он перевел взгляд на пришпиленный к стене плакат – пособие для студентов-медиков – человеческая голова в разрезе. В рамочке, под стеклом, рядом со стендом для подкалывания текущих бумажек. Постер напомнил ему о занятиях, где Джека учили глотать и вновь извергать из себя мандарины и шарики для пинг-понга.
– Еще есть что-то, вроде сновидения. Какое-то место. Настроение.
– Необычные запахи или послевкусие до или после этих эпизодов?
– Нет. Или… ну… иногда. Неприятный привкус.
– Чувство, будто силишься припомнить забытый сон. Так?
– Не знаю. – И в ответ на ее скептический взгляд добавил: – Честное слово.
– Наркотики? Марихуана?
Это он категорически отверг, и даже обосновал:
– Мешает моей координации.
– Ясно…
Она осмотрела его левую кисть, заставила развести пальцы веером, с удивлением отметила плотные мозоли.
– В семье были эпилептики? Может быть, нарколепсия? Шизофрения?
– Нет. Вряд ли. Я не очень-то много знаю про родню по материнской линии. Мама умерла, когда мне было лет двенадцать.
– Ваш отец курил?
– Нет. Единственное – он был очень крупный. Толстый, точнее. Очень хотел стать комиком.
Джек подмигнул.
Санглосс и бровью не повела, словно не заметила.
– Что ж, придется на обследование… Я так понимаю, страховки у вас нет?
– Не-а.
– Профсоюз? Каких-нибудь бродячих актеров? Водителей-дальнобойщиков? Да что угодно…
Джек улыбнулся.
– Есть, впрочем, шансы на бесплатные анализы в «Харборвью», по крайней мере для начала… Пойдете, если я договорюсь?
Он замялся.
– А они что будут делать? Отрежут кусочек – и под микроскоп?
– Скорее, томограф. Магниторезонансная сканограмма головного мозга. Малая эпилепсия характерна для детей, к пубертатному периоду она практически сходит на нет. У малышей бывает с десяток малых припадков ежедневно, порой даже сотни, но они редко длятся дольше нескольких секунд. Но в нашем случае этот диагноз не подходит, так? Нарколепсия… Хм-м… Возможно, но тоже не очень-то ложится на симптоматику… Кто-нибудь видел, как вы теряете сознание?
– Я вот только что потерял, ожидая у вас в приемной. Так и сидел, переворачивал страницы. Никто, похоже, даже внимания не обратил.
Джек кивнул в сторону кресла, на спинке которого висела его куртка. Из внутреннего кармашка выглядывала газета.
– Понятно… – Ярким фонариком размером с толстый карандаш она по очереди посветила ему в зрачки. – Телефонный номер?
– Пардон?
– Ваш телефонный номер, для вызова на обследование.
Он продиктовал ей телефон Берка, и Санглосс, записывая цифры, сказала:
– Я попрошу доктора Линдблома помочь устроить вас в «Харборвью». А вы не кочевряжьтесь, ладно? Если не для себя самого, так ради меня туда сходите. Договорились?
Джек торжественно кивнул, но в глаза смотреть избегал.
Санглосс потрясла языковым шпателем.
– Откройте рот пошире.
Когда он потерял способность изъясняться, если не считать мычания, она добавила:
– А я вас помню. Недели три назад… Никто не жаловался, что вы подбрасываете живых крыс?
– М-м-м… – ответил Джек.
Доктор вытащила шпатель, он зажал губы двумя пальцами, оттянул и отпустил. Раздался чмокающий звук. Юноша улыбнулся.
– Бывает иногда… Вообще-то они крысы специальные, дрессированные. Я просто показываю, как с ними можно работать.
– А с чем еще вы работаете? Я про зверушек.
– Раньше котенком жонглировал.
– Серьезно? А почему перестали?
– Он вырос. Пришлось подарить… Кошками вообще трудно жонглировать, они этого не любят – тот котенок был особенный. А еще у меня была змея. Вот это серьезная работа.
– Охотно верю. – Санглосс внесла еще пометки.
Джек клацнул челюстями.
– Ну и… что со мной?
– Пока что ничего в глаза не бросается, – ответила она. – Заведите себе блокнотик. Записывайте каждый эпизод – когда что произошло, ощущения, общий фон… все, что сможете припомнить. У вас в «Харборвью» этот блокнот попросят.
– Хорошо.
– И перестаньте подбрасывать крыс, ладно? По крайней мере, пока не разберемся, что у вас к чему.
![Айзек Азимов - На пути к Основанию [На пути к Академии]](/uploads/posts/books/55025/55025.jpg)
![Айзек Азимов - Основание и Империя [Академия и Империя]](/uploads/posts/books/116810/116810.jpg)
