Аластер Рейнольдс - Префект
– В Солипсисте Безайле я провела одна восемь месяцев.
– Солипсист Безайл тебя даже не заметил. У него неспроста такое название.
– Сэр, я хочу доказать, что могу выполнить сложное задание самостоятельно. Это мой шанс. Нет, если вы считаете, что я должна вернуться в анклав «Доспехов»…
– Разумеется, я так не считаю, но очень недоволен. Почему ты со мной не согласовала?
Талия наклонила голову:
– Сэр, вы дали бы мне добро?
– Вряд ли. Я не отправляю людей неизвестно куда, не обеспечив защитой.
– Тогда вы понимаете, почему я не спросила вас.
В лице Дрейфуса мелькнуло смирение: он словно признавал, что этот бой не выиграет. Талию он выбрал за ум и независимость. Разве удивительно, что она рвется с привязи?
– Пообещай одно, – попросил Том. – При малейшем намеке на опасность ты… дашь мне знать, хорошо?
– Бодри сказала, что, даже если я попаду в переделку, подкрепления мне не пришлют.
– Забудь про Бодри. Если мой человек в беде, я сам анклав с орбиты сдвину.
– Я дам знать, сэр.
– Не думай, я не для того на связь вышел, чтобы отчитать, – после небольшой паузы сказал Дрейфус. – Мне нужна техническая консультация.
– Слушаю, сэр.
– Помнишь, ты восстанавливала инфопоток, прошедший через центр голосования Дома Перигалов за последнюю тысячу дней?
– Да, сэр, – ответила Талия.
– А если подобное понадобится для «пузыря» Раскин-Сарторий?
– Если беты не уцелели, на логи трансмиссии можно не надеяться.
– Я так и думал, но ведь любое сообщение откуда-то отправляется. Значит, соответствующая отметка хранится в логах отправителя. Если сообщение летело через Пояс несколько сот километров, наверняка прошло через роутер или через хаб, а то и через несколько. Роутеры и хабы хранят отметки о проходящем трафике.
– Информации там немного.
– Мне хватит мест отправления. Поможешь?
Талия задумалась.
– Это выполнимо, сэр, но мне понадобится доступ к полной версии Единой системы.
– Твой корабль запустит копию?
– У меня не субсветовик. Боюсь, придется подождать моего возращения.
– Не хотелось бы.
Талия задумалась еще крепче.
– Тогда… сообщите Единой системе дату отправления сигнала, если вы ее знаете.
– Примерно определить смогу.
– Определить нужно с точностью до нескольких минут – система роутеров оптимизируется для таких промежутков. Если с этим справитесь, пришлите мне снимок Единой системы в состоянии на тот момент. Исключите Раскин-Сарторий, все роутеры и хабы в десяти тысячах километров от него. Я постараюсь вам помочь.
– Спасибо, Талия! – поблагодарил Дрейфус с необычным для себя пылом.
– Никаких гарантий, сэр. Может, ничего и не получится.
– Это моя единственная зацепка, так что смирюсь с любым результатом.
* * *Спарвер набрал себе еды и устроился за столиком в углу столовой. Низкий потолок, яркое освещение, чуть закругленные стены – столовая кишела посетителями, впрочем, как всегда. Группа полевых префектов только что вернулась с задания на внутрисистемном корабле. Чуть ли не сотня кадетов в серой форме теснилась за тремя столами в центре зала. Многие держали в руках демонстрационные хлысты-ищейки, которыми, согласно учебному плану, только начали пользоваться. Взволнованных, чересчур серьезных кадетов Спарвер не знал. Дрейфус изредка вел занятия, Спарвер порой его заменял, но случалось это так редко, что лица кадетов не запоминались.
В одном Спарвер не сомневался: его имя известно каждому кадету. Он кожей ощущал бросаемые украдкой взгляды. Спарвера, первого за два десятилетия гиперсвинью, который стал младшим префектом выше второго уровня, на «Доспехах» знали все. Пару лет назад был еще один многообещающий кандидат, но он погиб при неудачной блокаде. Среди кадетов гиперсвиней не встречалось, и Спарвер не удивлялся. Дрейфус принял его без вопросов и даже хлопотал, чтобы новичка направили именно к нему в команду, а не к другому префекту, но большинство людей по-прежнему относились к гиперсвиньям с недоверием и подозрением. Гиперсвиньи были созданы для низменных целей немодифицированными людьми, потомки которых теперь жили с последствиями того преступления. Людям претил сам факт существования разумных свиней, ибо он свидетельствовал о кровожадности их предков.
Спарвер приступил к еде, пользуясь особыми приборами, подходящими для его рук. Чужие взгляды так и буравили ему затылок.
Он положил перед собой компад и вызвал результаты поиска по ключевому слову, которое задал турбинам, перед тем как войти в столовую. «Завеса Ласкаля» – так сказал Дрейфус. Что Спарвер, да и Дрейфус, если на то пошло, знали о завесах? Не больше и не меньше, чем рядовые жители Блистающего Пояса.
Компад освежил ему память.
Завесы – объекты в межзвездном пространстве, от Йеллоустона до них световые года. Черные, не излучающие света шары неизвестного состава, они больше звезд и обнаружены во всех направлениях. Считается, что завесы кем-то созданы. Их творцов, названных затворниками, никто не видел, поэтому неизвестно, как они выглядят, если еще не вымерли.
Основная сложность в том, что посланное к завесам не возвращается невредимым. Если и прилетают обратно на исследовательские станции зонды и корабли, то искореженными до неузнаваемости. И не привозят ничего полезного. Очевидно одно: пилотируемые корабли возвращаются чаще, чем роботы, и с меньшими повреждениями. Завесы благоволят людям – по крайней мере, не склонны их увечить. Но даже при этом почти все люди вернулись мертвыми, а их раздробленный мозг исключал даже посмертное траление.
Впрочем, изредка случалось иначе.
Как утверждал компад, Завеса Ласкаля названа в честь первого человека, вернувшегося от Завесы живым. Филипп Ласкаль отправился в полет один, не получив разрешения исследовательской станции, на которой работал. Вопреки всему, он остался цел и внешне невредим. Только не надо думать, что Ласкаль не поплатился. На станцию он прибыл немым: то ли не хотел, то ли не мог рассказать об увиденном. Эмоциональная связь с другими людьми ослабла до аутистического уровня. Словно юродивый, Ласкаль день-деньской рисовал мелом замысловатые картинки на бетонных плитах. В Силвестовском институте изучения затворников Ласкаль стал диковинкой, но интерес к нему постепенно таял.
Так Спарвер разгадал одну загадку, но вопросов лишь прибавилось. Почему Дельфин Раскин-Сарторий обратилась к этой теме через столько лет после возвращения Ласкаля? Почему тема Ласкаля буквально взорвала ее творчество, хотя прежде работам катастрофически не хватало выразительности?
На эти вопросы компад не отвечал.
Спарвер ел, гадая, намного ли Дрейфус опередил его в своих изысканиях.
Чужие взгляды по-прежнему сверлили ему затылок.
* * *– Ну что, префект Дрейфус, завершили неотложное дело, которое отвлекло вас в прошлый раз? – осведомилась бета Дельфин Раскин-Сарторий.
– Прошу извинить, но тогда и впрямь кое-что случилось, – ответил Дрейфус.
– Это связано с «пузырем»?
– Думаю, да. – Интуиция подсказывала, что Дельфин незачем знать об участи капитана Дравидяна. – Впрочем, дело не закрыто. Мне хотелось бы выяснить подробности сорванной сделки.
Дельфин убрала под головную повязку выбившуюся прядь. Наряд она так и не сменила – та же белая блуза и брюки, что на первом допросе, рукава закатаны до локтей, штанины – до колен. «Глаза светлые-светлые, лицо невыразительное, как у куклы», – снова подивился Дрейфус.
– Что сказал Вернон? – полюбопытствовала Дельфин.
– Достаточно, чтобы понять: кто-то обратился к вам и предложение Дравидяна тотчас сняли с рассмотрения. Очень хотелось бы выяснить, кто этот таинственный незнакомец.
– Представитель другого крыла ультра, решивший навредить Дравидяну. Сейчас это так важно?
– Подыграйте мне, – попросил Дрейфус. – Предположите на минуту, что некто заставил Дравидяна изобразить месть. По какой причине этот некто мог желать зла вашей семье?
Лицо Дельфин стало подозрительным.
– Это месть, префект. Какие тут могут быть варианты?
– Я лишь подхожу к расследованию непредвзято. У вас или у вашей семьи были враги?
– Кого-нибудь другого спросите.
– В данный момент я спрашиваю вас. Как насчет Энтони Теобальда? Он с кем-нибудь конфликтовал?
– Друзья и недруги у него были, как и у любого человека. А вот настоящие враги… Я таких не знаю.
– Он часто улетал с анклава?
– Частенько, иногда в другой анклав, иногда в Город Бездны, но ничего угрожающего в его перелетах не было.
– А гостей вы много принимали?
– Вообще-то, мы всегда держались особняком.
– Значит, не было гостей?
– Я так не говорила. Разумеется, к нам прилетали. Отшельниками мы не были. Энтони Теобальд принимал посетителей, меня навещали коллеги и критики.
– Ни у кого из них не было веских причин желать вам смерти?
![Айзек Азимов - Основание и Империя [Академия и Империя]](/uploads/posts/books/116810/116810.jpg)
![Айзек Азимов - Основание [Академия]](/uploads/posts/books/116819/116819.jpg)