Роберт Силверберг - Время перемен (сборник)
— А если мы никогда не достигнем надлежащего уровня зрелости?
— Мы будем ждать.
— А если мы уничтожим сами себя?
— На этот вопрос нетрудно ответить. Ошеломит ли вас, Том, когда я скажу, что мы будем счастливы, если вы действительно уничтожите себя? Ваша цивилизация слишком могущественна и, вырвавшись на галактические просторы, способна нарушить существующее тысячи лет равновесие между Дирной и Краназоем. Если говорить честно, мы побаиваемся вас.
— Но если все обстоит именно так, то почему бы вам не высадить на нашу планету диверсантов, чтобы спровоцировать ядерную войну?
— Потому что мы — цивилизованные расы! — гордо вскинула голову Глэйр.
— И, тем не менее, вы нарушили соглашение, высадившись на Землю.
— Это был несчастный случай. Заверяю вас, Том, у нас и в мыслях не было ничего подобного.
— А затем, признавшись мне…
— Нет, — покачала она головой. — Это было необходимо, чтобы остаться в живых. И, кроме того, мне предпочтительно тайно находиться здесь, чем подвергнуться проверке в каком-либо из ваших государственных госпиталей.
— Но я теперь обо всем знаю! О галактической холодной войне, о Краназое… Что остановит меня, если я захочу составить полный отчет и направить его в ИАО?
Глаза ее сверкнули.
— И чего ты этим добьешься? Разве ваше ИАО не проверяло прежде заявлений, что кто-то летал на инопланетном корабле? Какие выводы вы делали? Напомнить? Что заявитель — идиот!
— Но если заявление исходит от служащего ИАО…
— Да подумай, Том! Разве не поступали сообщения от лиц, репутация которых была вне подозрения? Не располагая конкретными фактами…
— Что ж, пусть так. Но к своему донесению я мог бы приложить тебя. «Вот дирнанка. Расспросите-ка ее о Наблюдателях, краназойцах. Сделайте ей рентген, вскрытие, черт возьми! Посмотрите, что у нее под кожей!»
— Да, — призналась Глэйр, — такое допустимо. С одной оговоркой — вы этого не сделаете. По сути, не можете сделать.
— Не смогу, — признался тихо Фолкнер. — Если бы смог, то сделал бы в самом начале. Не стал бы везти тебя к себе домой.
— Поэтому я и доверилась тебе, Том, — улыбнулась Глэйр. — Открыла тебе наши тайны… Ты ведь не предашь меня, правда, Том? И когда меня заберут, тоже будешь молчать. Все равно ведь тебе никто не поверит. — Она положила его большие ладони себе на грудь. — Разве я не права, том?
Он опустил голову.
— Как скоро?
— Мои ноги уже почти зажили…
— И куда же ты пойдешь?
— Спасатели, должно быть, давно ищут меня. Я попытаюсь выйти на них. Или найти членов моей, — она запнулась, — сексуальной группы.
— Значит, тебе не хочется остаться?
— Навсегда?
— Да. Остаться жить со мной.
— Мне бы очень хотелось этого, Том. Но ничего не получится. Я не принадлежу к твоей расе…
— Ты нужна мне, Глэйр. Я ведь люблю тебя!
— Я знаю это, Том. Но сам подумай, что произойдет, когда ты состаришься, а я — нет?
— Ты не будешь стареть?
— Лет через пятьдесят я буду выглядеть так же, как сейчас.
— А я буду уже мертвецом, — прошептал он.
— Теперь ты понимаешь, Том? У меня ведь есть родные, друзья…
— Твои супруги, не так ли? Ты права, Глэйр, — с горечью произнес Фолкнер. — Я не должен тешить себя мыслью, что счастье может продлиться вечно. Мне следует прервать свой отпуск по болезни и вернуться в ИАО. И нужно начать прощание с тобой. — Он судорожно обхватил ее тело. — Глэйр!
Она ласково погладила его курчавые волосы.
— Мне не хочется прощаться с тобой, — горячо шептал он. — Я не хочу уступать тебя никому, никому…
Глэйр почувствовала, как по его телу пробежала дрожь отчаяния, и ответила единственно доступным для нее способом, стараясь облегчить эту боль.
И, пока это происходило, думала о Ворнине и Миртине. Живы ли они? Думала, что пора покинуть этот дом и начать поиски. Думала о Дирне. Думала о взорвавшемся корабле, о маленьком садике на его борту и галерее произведений искусства Дирны.
Затем обхватила руками широкую спину Тома Фолкнера и попыталась выбросить из головы ностальгические мысли. На мгновение, по крайней мере, ей это удалось.
Но только на мгновение.
18
«Немного ума и упорства — вот, что для всего этого нужно. Разве так уж трудно выследить нескольких дирнанцев? Надо держать открытыми уши, почаще улыбаться и задавать вопросы».
Бриджер был совершенно уверен, что напал на след одного из них. Возможно, этот приведет его к остальным. В любом случае, уже одно это — большое достижение.
Краназойский агент ухмыльнулся и самодовольно погладил свою массивную челюсть. Чуть позднее он выйдет на связь с кораблем, и тогда Бар-79-Кодон-заз придется долго извиняться, когда она узнает, что он все же добился успеха!
Из окна взятого напрокат автомобиля дом полковника Фолкнера просматривался, как на ладони. Путь сюда был нелегким. Составить цельную картину из разрозненных фактов помогла сплетня, подслушанная Бриджером в коктейль-холле: о том, как странно повел себя некий офицер ИАО, которому удалось что-то (или кого-то!) найти в пустыне, но, вместо того, чтобы сдать находку правительству, он скрыл ее. Единственного свидетеля происшедшего — водителя вездехода — офицер немедленно перевел на отдаленную северную базу, но тот все же успел кое-что выболтать.
Это вполне могло оказаться правдой, поэтому следующим шагом Бриджера было выяснение фамилий офицеров ИАО, принимавших участие в поиске. Это было нелегко, но все же возможно, и в ходе нескольких дней расследования он узнал, что поиск возглавляли местные старшие офицеры ИАО — полковник Фолкнер и капитан Бронштейн. Адреса Бриджер добыл без особых хлопот — по телефонному справочнику. Затем взял напрокат автомобиль и принялся следить за подозреваемыми.
Несколько вахт у дома Бронштейна убедили его, что капитан не прячет у себя ничего, кроме взбалмошной жены и четверых детишек. Но Фолкнер…
Этот человек жил в большом доме один. И это уже само по себе было подозрительным. А если приплюсовать сюда плотно зашторенные окна…
Выходил полковник редко и только на короткое время, которое уходило на покупку продовольствия. Позвонив в ИАО, Бриджер выяснил, что Фолкнер болен и неизвестно, когда выйдет на службу. Однако выглядел он вполне здоровым.
Только на пятый день наблюдения Бриджеру повезло — из-за приоткрывшейся на мгновение шторы выглянуло женское лицо.
Дирнанка?
На таком расстоянии определить это было невозможно. Оставалось одно — дождаться, когда Фолкнер покинет дом, проникнуть внутрь с помощью специальных отмычек, встретиться с женщиной лицом к лицу и, произнеся несколько ключевых слов, посмотреть на ее реакцию. Застигнутая врасплох, дирнанка не сможет не выдать себя, после чего ее со спокойной совестью можно будет арестовать по обвинению в нарушении договора. А затем…
