Анатолий Гладилин - Тень всадника
Признаться, меня покоробила "плешь старикана". Неужто я так выгляжу? Или это дежурный перл московской журналистики?
Я пытался вытащить себя из этого марева-варева, ватных рук и ног, ватной головы, собрать по чайной ложке. Это нормально, внушал я себе, что ты устал. Спланировать невидимкой в Москву, пройти на Лубянку сквозь стены - сколько сил потребовалось, любого человека кондрашка хватит, а у тебя был всего лишь сердечный приступ. Значит, ты еще "ого-го" и "иго-го", еще попрыгаешь по зеленой лужайке, а глубоководные теоретики ничего толком не знают, только пугают. Я собирал себя по чайной ложке, но это все куда-то выливалось, я пытался взбодриться, но еще больше распадался. И было ощущение, что я остался там, в матово-блеклом салоне за бортом самолета (хотя самолет уже подруливал по дорожке - по которой крадется огромная кошка с острыми когтями - к аэропорту "Шарль де Голль-2"), и продолжаю полет, не подозревая, что захвачен клубящейся тьмой, и меня мягко и неотвратимо закручивает воронка. И тут я увидел Сережу. Он шел по проходу между кресел ко мне, с плутовской улыбкой, как всегда небритый. Приложил палец к губам, сел рядом, обнял меня за плечи. "Сережа, ты живой? - Я чувствовал тепло его ладони. - Ты живой? Значит, как я и раньше думал, это была инсценировка?" "Конечно, А. В., конечно, пришлось разыграть, он хитрюще подмигнул. - Мы с полицией ломали головы. От заказного киллера не уйдешь. Пусть решат, что убили. И к двери я спустился в пуленепробиваемом жилете. Потом меня долго прятали. Et voila, nous sommes arrive".
- Et voila, nous sommes arrive! Прибыли!
Стюардесса трясла меня за плечо. Несколько секунд я соображал, где я и в каком из миров. Потом вытер мокрые глаза, извинился и пожелал стюардессе приятного вечера.
Надо же, задремал после приземления! Усталость свалила. Зато теперь руки и ноги функционировали нормально и мозги заработали.
В пустом салоне на задних сиденьях спал еще один пассажир. И стюардесса почему-то его не будила. Ясненько. Хвост из Москвы или нос из Парижа. Что ж они дальше предпримут?
Полицейский в коридоре взглянул с безразличием. На паспортном контроле вежливо кивнули. В багажном зале все уже разобрали, на движущейся ленте плыли три чемодана и оранжевая спортивная сумка. Дама с ребенком что-то высматривала.
В вымершем вестибюле на уборочной машине лениво разъезжал араб в зеленом комбинезоне. Я завернул в кафе. Парочка за угловым столиком нежно ворковала. Бармен откровенно зевал.
Я заказал кофе и коньяк. Итак, можно представить себе, с какой интенсивностью шли телефонные переговоры Парижа с Москвой в последние двое суток. Из Москвы наябедничали жутко. В Париже пообещали примерно наказать. Ведь, в сущности, я совершил даже не должностной проступок - хуже, узурпацию прерогатив. А это уголовный кодекс.
Что ж они медлят?
За спиной я слышал мерное дыхание огромной кошки. Полосатая, черно-серая, помоечная расцветка, ростом с дога. Но ее, кроме меня, никто не замечал. Она, я знал точно, не из московских или французских спецслужб - посланец другого ведомства.
Я сел в такси. Никто не прыгнул следом за мной в кабину. Занятно. Вот как теперь делают. Таксист повезет прямехонько в главное полицейское управление на набережную Орфевр.
Таксист остановился на улице Лурмель. Я открыл ключом дверь своей квартиры. Зажег свет. Никого. Ладно, гости вот-вот припрутся.
Дочь следила, чтоб в холодильнике был запас консервов. Не теряя времени, сварганил ужин. Краем глаза наблюдал по телевизору ночные "Новости". Опять в стране серьезные проблемы: подскочили цены на салат.
Выключил телевизор. Прислушался. Кто-то на мягких лапах поднимался на этаж. Царапнул когтями пол. Разлегся на коврике перед дверью. Тогда я понял, что сегодня меня трогать не будут.
Проснулся в четыре утра. Ворочался. Сна ни в одном глазу. И то верно - не надо было пить вечером кофе. В темноте принял ванну. Побрился на ощупь. Свет в квартире не зажигал. Почему? Пусть думают, что я еще дрыхну. На свежую голову соображал, как бы я сам поступил на их месте. В шесть утра приедут, разбудят (раньше шести закон не позволяет) и отвезут в ближайший полицейский участок. И там тупой инспектор будет задавать нудные вопросы и отстукивать мои ответы на допотопной пишущей машине. Вопросы типа: как вы полетели в Москву без визы? Каким рейсом? Почему нет вашей фамилии в списке пассажиров? Каким образом вы узнали имя дивизионного комиссара на набережной Орфевр? Откуда такие нелепые фантазии - дескать, ваша эскапада согласована с парижской бригадой по борьбе с особо опасными преступлениями? Месье имел некоторое отношение к полиции? Что значит "некоторое отношение"? Два века тому назад? Гм... К какому психиатру вы ходите?
То есть их задача будет показать мне, что я действовал, как городской сумасшедший, они слыхом обо мне не слыхали, и если такое повторится...
В общем, здоровое решение. В Москве выбрали метод разговора на высоком уровне, в Париже утонченнее - мордой об стол участкового инспектора. И не воображайте из себя значительную персону.
Я готовился к большому путешествию. Требовалось сконцентрироваться, собраться с силами. Конечно, разумнее было отдохнуть, навестить кардиолога (Навестить в первую очередь детей! Нет, нельзя. Для дочери я уехал на семинар в Норвегию), но уж очень не хотелось выставлять себя на потеху Глубоководным Рыбам и прочим мелким чванливым хранителям тины морской. Я проиграл? Тем хуже. Тем лучше. Меня освободили от всех обязательств.
Чего же я жду? Еще десять минут. Мне просто интересно выяснить - прав ли я был в своих предположениях?
Ровно в шесть утра резко зазвонили в дверь.
* * *
В Лос-Анджелесе было девять вечера и сколько-то там минут. Я стоял около ее дома. Вдалеке, по улицам, перпендикулярным Вентура-бульвару, изредка скользили фары машин. На Диккенс-стрит темно и тихо. На четвертом этаже в ее окнах горел свет.
Моя полосатая спутница ткнулась мне мордой в ноги, я отвел руку назад, она лизнула ладонь шершавым языком. "Умница, - сказал я, - в дом не входи. По ночам здесь гуляет кот. Найдешь с кем развлечься".
Чтоб оставаться невидимым нужно соблюдать три условия: держать себя под строгим контролем, не отвлекаться, не допускать никаких эмоций. Элементарно. Вот как перемещаться во времени и пространстве - тут рецепта дать не могу, самому до сих пор неведомо. Но если давит грудь, колет справа под лопаткой и дышите так, будто пробежали кросс с полной выкладкой - значит, вы куда-то переместились. Или скоро предстоит,
Я жадно втягивал воздух. Воздух был прохладным. В Лос-Анджелесе кончилась жара. Хороший знак.
Полегчало. М-да, в уик-энд я бы не осмелился. Однако середина недели, завтра рано на работу... Она, должно быть, одна с Элей. Сегодня мой день! Пошли.
