Василий Щепетнев - Марс, 1939 год
- Кого-нибудь нашли? - невежливо перебил его Шаров.
- Нет. Ищем. И подпоручик с вас пример берет - пешком. Неужели трудно приказать подать экипаж?
- Лукин здесь?
- Так точно, камрад капитан, - Лукин показался в проеме люка. - Вам депеша с Земли. Сказали, вы в научный корпус пошли. Я туда. Там узнал про полигон, подумал, за четверть часа добегу, что возиться с колесами. А по пути меня нагнали.
Шаров взял конверт, сломал печать. Так, пришло время делить пироги. А пирог у него еще в печи, и удастся, нет - неизвестно.
- Видите, Кирилл Петрович, все и уладилось. Поедем с шиком, за броней.
Академик молча полез внутрь.
Лучше бы шли пешком. Хотя... Психическое давление, оно разным бывает.
Спицин тоже помалкивал, сказал лишь, что местность прочесывать будут, пока не найдут стрелявшего. Третий вожак явно верил в вечную жизнь.
По просьбе Шарова, их высадили у шлюза Научного Корпуса. И костюм наружный отдать нужно, и просто удобнее.
- Вот вы и дома, господин директор. Не пригласите к себе? Сушит очень Марс, пить хочется. Опять-таки - разговор, не забыли?
- Забудешь с вами, - академик, похоже, успокоился. Или плюнул на все. Кончился страх ожидания страха.
Подлетел магистр Семеняко, Но остановился, словно лбом о ворота. Ну и чутье у малого!
Сэр Исаак Ньютон по-прежнему грустил, обделенный историческим оптимизмом славян. Не повезло ему, не в той стране родился.
Леонидов помешкал мгновение, затем решительно сел в свое кресло.
- Чайку нам, - прокричал в переговорную трубку. - Моего чаю, и заварите в автоклаве.
- Под давлением завариваете? Любопытно.
- Иначе какой чай, декохт. Ну, начнем разговор, или подождем? Ждать недолго, автоклав маленький, быстро поспеет.
- Начнем, Кирилл Петрович. А поспеет, так вот мы, все здесь.
- Значит, начнем... Так чем же я могу быть вам полезен?
Шаров не спешил с ответом. Действительно, чем? Небо такое большое, палец такой маленький. Что, если догадка неверна? Да ничего. Ничего особенного. Эка невидаль - ошибка. Не римский папа, позволено и согрешить.
- Вы уже помогли, Кирилл Петрович.
- Да? Не припоминаю...
- В прошлый мой визит вы заметили, что знать вопрос - все равно, что знать ответ. И я начал искать не ответ, а вопрос. Думаю, вы знаете причину, по которой я нахожусь здесь, я имею ввиду - на Марсе.
- Представьте - нет.
- Ой, лукавите. Ладно. Но про аварию на Свотре хоть слышали?
- Да.
- Спустя несколько дней об этом сообщили в одной из английских газет. Как просочилась к ним информация? Узнать это поручили мне. Не только мне, многим, но на Марс послали именно меня. И я начал искать: кто. Кому удалось передать информацию в Англию? И никак не мог найти, не мог даже понять, с какого боку подступиться.
- Это бывает.
- Сплошь и рядом. Но потом вспомнил ваш совет и склонился к тому, что главное - понять, как кому-то удалось передать сообщение.
- Разумно.
- Рад, что вы так считаете. Итак, прежде всего приходит в голову, что некто, пока неважно, кто, передал сведения обычным путем - через канал перемещения. Увы, ему бы потребовался сообщник, если не здесь, то на Земле обязательно. А на Земле проверили всех, имевших отношение к каналу. Проверили самым тщательным образом. Вы понимаете: самым. Мы же Департамент, а не Смольный институт. И - ничего.
Академик не ответил. Ничего, уважаемый Кирилл Петрович, это - даже не цветочки, а завязь.
- Тогда закономерно предположить, что некто смог сообщить о происшествии англичанам на станцию Берд, а уж те по своему каналу на Землю. Опять не получается: триста верст. Транспорт более, чем на сутки, поселения не покидал, пешком - несерьезно, да и по времени не получается, успехи воздухоплавания вы сегодня продемонстрировали.
- Какой же вывод? - академику чая явно не хватало. Пересохло горло, руки беспокойно трутся друг о дружку.
- Заговор. Документы подделаны, а кто-то из вожаков, или даже может быть все санкционировал-таки переход на Берд.
- Сложно все это.
- Но единственно возможно. Если бы не то обстоятельство, что никто из вожаков не имел никакой причины сообщать об аварии на Свотре англичанам. Это абсурд. Сообщил человек совестливый, непрактичный, донельзя наивный. В чем-чем, а в этих пороках упрекнуть вожаков нельзя.
- По вашему, получается, что никаким образом сообщение о катастрофе в поселении до англичан дойти не могла?
- Получается, Кирилл Петрович.
- И в то же время англичанам о катастрофе известно?
- Вне всякого сомнения.
- Парадокс.
- И еще какой, Кирилл Петрович.
Принесли чай: фарфоровый с заваркой, медный самовар кипятку, сахарницу, щипчики, и даже сливочник.
- Поспел, поспел. По запаху чую: липтон. Угадал?
- Что? Ах, чай... Да, липтон.
- Позвольте поухаживать за вами. Устали, наверное, мои разглагольствования выслушивать. Вам со сливками? - Шаров заученно скупыми движениями разлил заварку по чашкам. Два месяца половым у Палкина служил, под конец даже на чай давали. Тогда он был подпоручиком, молодым и смышленым. Но Рейли в трактире так и не появился.
Чай удался средненько. Староват. И лист пересушен. Но он похвалил:
- Отменный у вас чай, Кирилл Петрович. Берите патент на автоклав заварочный. Большущие деньги получать будете, как Марс заселим.
Леонидов на шутку не отозвался. Он, похоже, ее и не слышал, прихлебывал себе чай, не замечая ни вкуса, ни аромата, как пьют купчики поутру с похмелья.
- Признаться, вы заинтриговали меня, капитан. Не думал, что в вашем Департаменте решают подобные головоломки.
- Департамент, Кирилл Петрович, столько же мой, сколь и ваш. А насчет головоломок - это запросто. Не приходилось видеть, как мужик локомотив чинит, или веялку заграничную? Не подходит деталь, или передача капризничает, так он ее ломом, ломом. На удивление, иногда помогает.
- Где же ваш лом?
- Придет черед и лому. Но - вдруг детали подойдут? Очень, знаете, хотелось бы. Так вот, я подумал: раз никаким известным способом весть до англичан дойти не могла, а она все-таки дошла, значит, дошла она способом доселе неизвестным. Меня учили: если все варианты, кроме одного, невозможны, то этот единственный вариант, каким бы невероятным он не казался, и произошел в действительности.
- Неизвестный способ... Знаете, не убеждает.
- Был неизвестный, станет известным. Шило в мешке утаить можно, если постараться, но способ передачи информации - нет. Потому, что о нем знают минимум двое - передающий и принимающий. Тайна двоих - уже не тайна. А если до газет дело дошло...
- А какой способ, все-таки?
- Почти волшебный. Способ, в который никто не верит, потому и не ищет. Беспроволочный телеграф.
- Экий вы сочинитель, господин капитан! Таланты в землю зарываете.
