Станислав Гимадеев - Принцип четности
- Спасибо. До свидания, - сказал Сергей, направляясь к выходу.
- До скорого, - кивнул напоследок Барков.
Времени было около пяти. Не хотелось больше ничего ни у кого спрашивать и выяснять. По крайней мере, сегодня. Хотелось лишь забыться и ничего не видеть и не слышать, и вообще ничего не ощущать. И еще очень хотелось очнуться вдруг, спустя некоторое время, без этого мерзкого ощущения безысходности и тоски, без этих парализующих разум эмоций, мешающих трезво мыслить и анализировать ситуацию непредвзято. Глубоко вздохнув, Сергей обхватил пакет, и, потупившись, побрел на улицу Солдатова, дом шесть, квартира семнадцать.
Хозяин семейства Галушко оказался таким же ссохшимся и маленьким, как его жена. Он предстал перед Сергеем в потрепанном трико и повидавшей виды рубашке, имел всклокоченный и небритый вид, к тому же от него здорово несло водкой и луком.
- Проходи мил человек, - сиплым голосом заговорил он, провожая Сергея в комнату, когда тот разделся. - Как звать-величать?
- Меня зовут Сергей, - ответил Сергей.
- А меня - Славка, - сказал Галушко. - А это моя супруга, Кира Семеновна. - Он махнул рукой в сторону кухни, откуда доносился шум воды.
- Мы уже знакомы, - сказал Сергей. - И с дочкой тоже.
- С Сашкой!? - почему-то изумился Галушко и всплеснул руками. - Сашка, ну-ка, поди сюда!
- Не трогай ее, Христа ради! - послышался из кухни голос Киры Семеновны. Пусть она занимается, у нее завтра контрольная. Выносите лучше вещи.
- Цыть! - беззлобно прикрикнул Галушко. - Будешь указывать, женщина!.. Серега, ты садись на диван, чего встал?
Сергей сел, Галушко пристроился рядом. Саша сидела на противоположном конце дивана с учебником в руках и, казалось, была всецело поглощена подготовкой к занятиям. Она лишь на мгновение приподняла голову, когда они вошли, и снова погрузилась в чтение.
- Серега, давай-ка это дело спрыснем, - проговорил Галушко, и у него в руках возникла невесть откуда взявшаяся бутылка водки.
- Извини, но я не хочу, - покачал головой Сергей. - Я очень устал.
- Да за знакомство-то грех не выпить! - Галушко закрутил тощей жилистой шеей и часто заморгал своими выцветшими невзрачными глазками.
- Как-нибудь в другой раз, - не поддавался Сергей. - Я правда не хочу. И настроения нет.
- Так оно как раз и появится!..
- Не приставай ты к человеку, господи! - донеслось опять из кухни. - Ему отдохнуть надо, привыкнуть... А ты сразу с бутылкой лезешь! Не успеешь, что ли?
- Я сказал: цыть! - Галушко слегка притопнул ногой и посмотрел на Сергея. - Ну, погнали? По малой, ага?
- Нет, - твердо сказал Сергей.
- Вещи вынесите! - сквозь шум воды выкрикнула Кира Семеновна. - Пусть человек отдохнет. Ночью, что ли, таскать будете?
Галушко раздосадовано вздохнул и пожал плечами.
- Ну, давай выносить, елки зеленые... Вот бабы вечно лезут, когда их не просят.
Они стали выносить вещи. Из маленькой комнаты в большую перекочевали: детский письменный стол, кушетка, пара полуразвалившихся стульев, несколько пыльных коробок и мешков. Нетронутыми остались ковровая дорожка ядовито-зеленого цвета, книжная полка на стене, да трехстворчатый шифоньер у самой двери по причине своей фундаментальной громоздкости и отсутствия места во второй комнате.
- Вы уж нас поймите, - слегка сконфужено пояснила Кира Семеновна. - Если хотите, может, какую занавеску сделать, чтоб вас не беспокоить? Да мы, вообще-то, не часто в шифоньер-то лазаем... Сами видите - некуда его приткнуть.
- Пустяки, - проговорил Сергей. - Не обращайте на меня внимания.
Они стояли посередине опустевшей комнаты и молчали. После некоторого задумчивого оглядывания Кира Семеновна сказала:
- Славка, стул один оставим ему, наверное? Хоть будет на что одежду сложить, так ведь?
Галушко без колебаний согласился и тут же приволок один из стульев обратно. Затем Кира Семеновна загнала его в чулан, что находился где-то в прихожей, и он, некоторое время там чем-то громыхал и матерился, но, наконец, вернулся обратно с видом победителя и драной раскладушкой в руках.
- Во! - сказал он радостно. - Жить можно!
Потом они, кряхтя, долго передвигали и расставляли вынесенную мебель в другой комнате и распихивали по углам и закуткам хозяйское барахло. Во время этой церемонии Галушко предпринял еще две попытки подбить Сергея "пройтись по водовке", но тот был тверд как скала, что в немалой степени удивило хозяина. Когда они закончили, Сергей ушел теперь уже в свою комнату, прикрыл дверь, и разложил скрипучую и дряхлую раскладушку.
От всех этих перетаскиваний, сегодняшних переживаний, стрессов и ночи, проведенной не лучшим образом, он заметно устал. У него даже слегка засосало под ложечкой. Он подумал, что будет в состоянии, наверное, уснуть. Останавливало одно - уснув сейчас, он рисковал проснуться очень рано. Времени было восьмой час. Сергей прилег на захрустевшую раскладушку и прикрыл глаза. Давненько я не леживал на раскладушках, невесело подумал он. С полчаса его никто не беспокоил. Потом раздался робкий стук, и появилась хозяйка. К удовлетворению Сергея, она дала ему старенький матрац и подушку, очевидно, из того же чуланчика. От вещей здорово несло смесью чего-то залежалого и затхлого. Сергей поблагодарил ее, не дав возможности извиниться за их столь нетоварный вид. Порывшись в шифоньере, Кира Семеновна нашла для него одеяльце, что практически снимало все первичные проблемы. Он снова выразил ей свою признательность, на что она ответила, что, мол, не за что, разве мы не люди, разве мы не понимаем и еще что-то в таком же духе, после чего пожелала ему отдыха и ушла. Пока он разбирался с постельным бельем из магазина и застилал раскладушку, за спиной незаметно возник Галушко. Он сопел и в руках держал уже известную бутылку, на одну треть опустошенную, и небольшой граненый стаканчик. Один глаз его был наполовину хищно прикрыт. Сергей с вздохом присел на раскладушку и воззрился на Галушко. Хозяин дома громко причмокнул и произнес:
- Мне мужики в бригаде все говорили: чего это у тебя, Славик, подселенцев ни одного нет? Что ты, мол, лучше всех, что ли! Все чего-то недовольны...
Галушко сделал паузу, и Сергей подумал, что он ждет какого-нибудь ответа. Однако хозяин семейства продолжил, размахивая бутылкой перед его лицом:
- Не, ну на самом деле, Серега... Ты сам подумай, у нашенских, у всех почти что, кто-нибудь из конторских живет. У Витька только нет! Но ему-то еще куда, если они вчетвером... или впятером... не-не, вчетвером, вчетвером!.. в одной комнате живут. Ты сам подумай, ну куда ему?! А, да еще у Мишки нет... Точно. У него жена парализованная! Вот... А кто ее тут вылечит, скажи, мил человек? Этот доктор наш, что ли? Как у него фамилия-то, черт... На "у" вроде бы... Он же не знает ни фига, это же тебе не насморк, да и на кой ему это надо?! Дурак он разве пуп-то рвать, ежели он один на всю резервацию. А попробуй отправь ее, жену-то Мишкину, наружу, так такой хай подымут, не отмоешься ни в жизнь. Да, Мишка и сам не хочет. Кто за ней будет смотреть, ухаживать, горшки всякие, туда-сюда?.. Еще и неизвестно, вылечат - не вылечат. А у них, по-моему, и родных-то снаружи нету...
