Джон Браннер - Постановки времени
Он знал, какой вопрос она хотела задать ему, но кивнул, придерживая дверь для Хитер.
— Что имела в виду Ида своим замечанием?
— Ида — зловредная женщина, пробурчал он. — Не все, что она говорит, можно принимать за чистую монету.
— Но… — Хитер прикусила нижнюю губу. — Мюррей, я не хочу быть любопытной. Но я заметила, что замечание Иды задело вас и я не хочу вас ранить, не хочу. Вы знаете, что я имею в виду?
Он ответил не сразу, придерживая автоматическую дверь. Хитер ответила на его взгляд. Мюррей опустился на сиденье водителя, вставил ключ зажигания в замок и уставился на приборный щиток. Наконец, он подал плечами.
— Дело это давнее и нет в нем никакой тайны. Весь Лондон знает об этом, — он глубоко вдохнул воздух. — Моя жена сошла с ума. Однажды вечером, когда я был на сцене; она сбежала от меня. Двумя неделями позже полицейский патруль обнаружил ее в борделе в Поплере. К счастью, по крайней мере, она назвалась вымышленным именем. Затем ее положили в больницу для душевнобольных, которую она уже больше не покидала. Вы удовлетворены?
— О! — Хитер уставилась на него. Я этого не знала, Мюррей. Поэтому вы…?
— Нет, я начал пить, что бы успокоить свою совесть, — Мюррей завел мотор. — Я должен был своевременно направить свою жену к психиатру; может быть, теперь она была бы уже здорова, — он тронул машину с места. — А теперь давайте сменим тему.
В пять часов пополудни Мюррей был даже благодарен ей за то, что она воспользовалась этой возможностью для разговора. Старая горечь, снова поднявшаяся в нем, теперь помогла ему играть его роль. Герри Гардинг во время этой паузы составил вместе четыре экрана, стол и стулья и сделал набросок декораций в двух плоскостях. Он был с ног до головы заляпан краской, но, не смотря на это, находился в хорошем расположении духа; его подобревший голос озадачил Мюррея, потому что Герри с вечера понедельника не получал героина.
Мюррей знал, что он и остальные играли хорошо, когда закончилась последняя репетиция первой сцены. Он даже ожидал похвалы от Дельгадо, потому что все они играли с гораздо большим подъемом, чем раньше. Но когда Близзард повернулся к Дельгадо и бросил на него вопросительный взгляд, автор отреагировал совершенно неожиданным образом.
— Так, теперь мы покончили с этой бессмыслицей!
— Что? — все непонимающе уставились на Дельгадо. Близзард первый обрел дар речи; он, конечно, тоже не мог идентифицировать себя со своей ролью.
— Мануэль, что должно значить это внезапное…?
Дельгадо внешне остался равнодушным, но голос выдал его возбуждение.
— Я сказал, что мы должны прекратить все это. Эта бессмыслица у меня уже вот где. Теперь вы приблизительно знаете, чего я хочу и завтра мы начнем собственно пьесу.
— Минуточку! — Близзард встал. Другие еще молчали, потому что они заметили, что Близзард хочет высказать то, о чем они все думают. Мануэль, не можете же вы просто так отбросить работу всей прошедшей недели, когда все уже пошло на лад!
— Вы так думаете? — Дельгадо презрительно махнул рукой. Действительно, не стоит поднимать этот вопрос. Мюррей Дуглас, которого вы мне так усердно рекламировали, разрушает нам все — он не актер, а дешевый бродячий комедиант.
— Эй, это проклятая ложь! — Ида удивленно пришла Мюррею на помощь. Она выступила вперед и остановилась перед Дельгадо. — Каждый знает, что я никогда не была влюблена в Мюррея, но до сих пор он играл великолепно, это вы сами должны были заметить. Итак, что вы называете бессмыслицей? Вы намеренно хотите восстановить нас друг против друга?
— Вы относительно лояльны, — холодно заверил Дельгадо. — Как только вы завтра отдохнете, мы, может быть, сможем заняться серьезной работой. А теперь… Черри, рукопись, пожалуйста.
Девушка подала ему толстый скоросшиватель, содержащий набросок театральной пьесы.
— Так! — сказал Дельгадо и встал. — Сейчас вы увидите, что я считаю серьезным.
Он взял скоросшиватель, содержащий около сотни листов, в обе руки, разорвал его без видимого напряжения, сложил обе половинки вместе и разорвал еще раз. Остальные удивились невероятной физической силе, которую он при этом проявил.
— Репетиция закончена. Вы можете идти, — добавил Дельгадо и пошел по сцене к выходу.
Близзард поспешил вслед за ним. Мюррей осмотрелся.
— Кто-нибудь может дать мне сигарету? — спросил он.
— Вы думаете, что он сказал это серьезно? — нервно осведомился Адриан и протянул ему свою пачку.
— Конечно, он сказал это серьезно, — пробурчал Мюррей. — И никто из нас не может позволить себе плюнуть ему под ноги и уехать отсюда, — он раскурил сигарету и глубоко затянулся.
12
Мюррей спрятал стакан с героином и миску со шприцем за шторой в своей комнате. Он не нашел никакого более лучшего тайника. Затем он отошел, опустил руки и удрученно покачал головой, когда ему в голову пришло, что уже утром слуга отнесет в комнату Герри новый стакан с героином и новый шприц.
Он зажег сигарету и стал ходить по комнате взад и вперед. Это уже произошло. Все другие возможности были исключены. Сам Герри никогда бы не смог достать такое количество героина. Это зелье поставлялось ему бесплатно.
Мюррей был убежден в том, что все это была идея Дельгадо. Его «способ работы» — в чем же он собственно состоял? Он хотел свести с ума актеров? Мюррей впервые задумался, нужно ли ему пытаться устанавливать контакт с актерами, которые играют с ним в «Три раза в раз»?
И, несмотря на это… несколько членов труппы весьма охотно отреагировали, когда Дельгадо щелкнул кнутом. Мюррей подумал о Константе; позже он перед ним извинился — но только после того, как он увидел опасность, грозящую жизни Герри. Даже Адриан, обладающий огромным сценическим опытом, не стал протестовать. Только Ида была готова к этому и Хитер, но ее мнение не принималось в расчет…
Мюррей яростно погасил сигарету и подошел к своей постели. Он каждый вечер автоматически удалял проволоку, чтобы на следующий вечер найти ее на том же месте. Теперь он снова обнаружил ее в своем матрасе, но не удовлетворился тем, что вытянул всю проволоку. Вместо этого он открыл крышку, снял с магнитофона катушки и выбросил их в окно одну за другой.
Потом он облегченно вздохнул. Этот жест был довольно ребяческим, но он успокоил его. Он закурил новую сигарету и задумался.
Если завтра утром он не выяснит, что Дельгадо, собственно, намеревается сделать, пусть он катится к чертям. Тогда ненависть и гнет остальных разразятся над ним со всей силой. Вероятно, это серьезно повредит дальнейшей работе. Но Мюррей подозревал, что Дельгадо не слишком беспокоится об этом.
