Павел Парфин - Сувенир для бога
Кто-то резко рванул дверь - и в каюту ворвалось с полдюжины вооруженных хлопов. Командовал шайкой все тот же громила Ксилл. Он осклабился, обрадовавшись встрече с человеком - так палач радуется жертве, предвкушая скорую казнь. Демоны жадно втягивали крысиными носами спертый воздух, тараторили что-то на своем тарабарском языке. К удивлению своему, Дьяченко, может, впервые не смог разобрать их дурной бесовской треп. Вдруг один из них, маленький и злой бесенок, кинулся на опешившего Дьяченко, спеша разодрать когтями его грудь. Валька, взвыв от такого поворота реальности, не растерялся, среагировал правильно: в следующую же секунду вмазал как следует по усатой харе - слуга Виораха, не ожидавший отпора, кубарем покатился по железному полу. Вскочив мигом на ноги, вновь бросился на человека, но Ксилл перехватил коротышку в прыжке. Коротыш вызывающе зыркнул на своего вожака, но смолчал. Зато мордастый босс, построив солдата по стойке смирно, минуты две отчитывал его, мешая слюну с хлесткими, резкими фразами.
Потом хлопы ушли так же неожиданно, как появились. В захлопнувшейся двери коротко щелкнул замок - Дьяченко заперли. И наступила тишина. Гнетущая. Плетущая судьбоносными, роковыми лапками сети-угрозы. Не отмеренная ни одними часами и предсказаниями. Нарушаемая лишь стуком Валькиного сердца и беспокойным дыханием: а-хх, а-хх, а-хх... Тишина будет вечной, теперь тишина - его новая реальность... бах!! ...смирился было с этим пленник, когда дверь в каюту... бах!! ...сотряс снаружи мощный удар. Дьяченко отшатнулся, будто в него пришелся невидимый удар, машинально попятился в дальний от двери угол. Не отрывая от двери тревожного взгляда, ждал нового нашествия крысоголовых...
Бах!! Долго ждать не пришлось. Дверь вздрогнула в третий раз, затрещала, снаружи послышалось громкое шипение, из щелей повалил дым, воняющий паленой плотью, словно в коридоре жарили мясо на высоком огне; вдобавок что-то пронзительно звякнуло и тут же оборвалось - там лопнула пружина или тугая струна; и наконец, могучая сила выбила дверь, отшвырнула ее к центру каюты, точно жалкую картонку.
Тотчас в освободившийся проем ударил столп огня - казалось, били из станкового огнемета, какой Валька видел в одном боевике про Чечню. Огонь, злобно шипя и брызжа красно-золотой слюной, молниеносно пересек пустую каюту и, недовольно урча, пхнулся в противоположную стену. Нестерпимым жаром обдало пленника с головы до ног. "Черт! Вот сволочи! - обхватив руками голову, Дьяченко вжался хребтом в жесткий стальной угол. - Гады, они решили зажарить меня, как барана!" К сердцу накатила горячущая кровь, зато ноги будто примерзли к полу - Валька стоял ни жив ни мертв, глядя на огненный кошмар расширенными от ужаса глазищами.
Внезапно из тугой огнедышащей плазмы вывалилось двое. "А это еще шо за монстры?!.. Черт - хлопские крысы! Что это они на себя нацепили?.." Демоны были одеты в рыжие скафандры, те никак не вязались с мечами, которые слуги Виораха сжимали в широких рукавицах. Рассекая мечами раскаленный воздух, они бросились к пленнику. Один из них, тот, что был выше и крупней, схватил Дьяченко за руку и потащил к выходу. Поток лавы не иссякал, стена в том месте, куда продолжала бить огненная струя, раскалилась докрасна и, размякнув, поплыла; вокруг красно-бурого ожога торопливо разбежались лилово-фиолетовые круги...
Нет, Дьяченко не хотел умирать. "Суки, куда вы тащите меня?! Уроды! Я сделаю вас, дайте мне только..." Валька сопротивлялся, из последних сил боролся за жизнь. Вначале упал на колени, затем распластался на скользком полу, пятками, пальцами ног, коленями, животом, грудью, носом, не говоря уже о руках пытаясь сдержать неумолимое скольжение к смерти.
Пекло приближалось - неслось навстречу. Оно было ужасно, как зев дракона. "При чем тут дракон?!.. Ах, мать твою, кто бы ты ни был!.." Дьяченко продолжал упираться - тупо, бессмысленно. Не желая мириться с судьбой, что вот так, ни за что ни про что должен пропасть, сгореть в этом чертовом огне. "Неужто я и вправду в аду?!" - мелькнула у пленника запоздалая мысль. Он схватился за дверную раму, вцепился в нее, как грешник в крест, несмотря на то что железо налилось малиновым соком... В следующий миг он получил крепкий тумак в спину и с зажмуренными глазами, обращенными внутрь, обратившимися к душе, как к единственному спасителю, влетел в пекло...
*13*
Свет непуганым зверьком ластился к щекам и носу Дьяченко, нежно терся о его брови, все пытался заглянуть ему в очи сквозь тончайшую поросль ресниц. Незнакомый свет возвращал его к жизни. Когда Валька вновь открыл глаза, медленно размыкая ресницы, будто пальцы, некогда сплетенные вместе, свет был первым, кто встретил его в новом мире. И тут же вызолотил его зрачки. У Дьяченко дух захватило от того, что увидел он в первый миг воскресения. Живородящий свет оплодотворял его дух новыми ощущениями. Неужели снова случилось с ним это?.. Да, вот он, вот он, миг перерождения! В который раз его плоть и дух волшебным образом преобразились. Чудо облекло их в иную форму, заставило по-иному взглянуть на мир, открыть для себя невиданный доселе свет.
Недавний ужас перед адским огнем безвозвратно затерялся в его сознании, забылся, подобно глубокому сну. Дьяченко вдруг оказался во власти неслыханных впечатлений! Поначалу он почувствовал под собой нежное ложе. Безотчетно смял тонкую мягкую ткань. Увидел свои голые ноги... живот... руки... грудь - и вновь почувствовал нежность, с которой ложе приняло его тело. Дьяченко осторожно присел. Чья-то воля уложила его в классную койку - что-то вроде кушетки с золотым изголовьем, заправленной такой же золотой тканью. Дьяченко погладил шелковое покрывало. Потом, томно потянувшись, медленно сполз с кушетки - ноги коснулись холодного гладкого камня. В нем отражался ясный свет, воскресивший человека, отразилось его лицо, смотревшее под ноги, а еще - свод, сложенный из такого же белого камня, напомнившего Вальке метрополитеновский мрамор. На своде тоже отражалось его лицо, и неизвестно, какое было милей - то, что внизу, или сверху.
Снизу и сверху на него смотрело его лицо. И еще одно, и другое... Десяток... Сотня лиц взирала с пола и потолка на Дьяченко. Не одна сотня чужих глаз пристально наблюдала за человеком.
- Вы, как мы можем предположить, рассчитывали увидеть геенну огненную? Чертей и грешников, шкварчащих на раскаленных сковородах? И страшного-престрашного сатану?.. Так вот, должен признаться вам, сатана... сатаны здесь нет и не было в помине! А есть я - бог хлопов Виорах.
Отражения на белых камнях обрели плотское начало и законченную форму. Дьяченко обнаружил себя в окружении сотни незнакомых созданий. Бог - или тот, кто себя за него выдавал - был необычайно высок, под два метра ростом, и приятен лицом. Небольшая шапочка, вышитая красным жемчугом, над высоким белым лбом. Взгляд пытливых серо-зеленых глаз. Строго очерченный рот, ни один раз целованный вечностью... Окружавшие его создания так же, как повелитель, были хороши собой и одеты в длинные белые плащи, по краям отороченные ярко-пурпурными лентами. Ни намека на принадлежность к крысиному роду.
