Владимир Булат - Медный век
- Знаю. Мой первый муж был поляк.
- Ну вот - это тебе должно быть знакомо.
- Знакомо-знакомо. Такой жадина был! Жидил за каждой копейкой.
- Во-первых, это явно не польская национальная черта, а во-вторых, как это такая предусмотрительная девушка как ты вышла замуж за жадину?
- Так он не сразу стал таким.
- Ага, постепенно ожаднивал?
- И где же ты работаешь?
- В Федеральном агентстве по финансовому оздоровлению.
- И чем ты там занимаешься?
- Составляю документацию по обанкрочиванию предприятий. Слыхала о злоключениях "Красного треугольника"? Моя работа.
- Да. Прессой всегда интересовалась.
Девушка вынула из сумочки помадку, но тут же перепачкалась разваливающимся стержнем:
- Вот уроды! Это я только что купила в "Пассаже" сегодня. А они меня ... захотели. Но я принципиальна. На прошлой неделе купила банку маринованных грибов, открыла, а они воняют. Так я пошла в магазин, я там всё перевернула, и они мне дали две банки, извинились и ещё денег приплатили лишь бы я директору не жаловалась. Так-то.
- А еще на день рождения не приглашали? Надо было просто насильственно накормить продавца этими грибами.
- Так, пойду ругаться. Прямо сейчас. Ты мне оставь свой адрес. Я тебе визитку пришлю. Даёшь адрес?
Александр дал ей адрес старого слепого шарманщика в двух кварталах от его дома на Малодетскосельском проспекте и ожидал, вспомнит ли девушка своё имя, но она уже собралась и, не допив кофе, устремилась к новым битвам за права потребителя. Александр окинул взглядом витрину кафетерия с похожей на Мальвину из сказки Толстого буфетчицей, и её образ разбудил несколько приятных воспоминаний.
Он прошел в большой зал на выходе из Гостиного двора на Садовую, известный как место деловых и не очень встреч питерцев. Тут же на огромном экране каждый ожидающий мог написать всё, что душа пожелает - так повелось еще десятилетие назад, а сейчас это был последний оплот гласности в городе. Несложное устройство вращало два барабана - один разматывал свиток картона внизу, другой сворачивал на семиметровой высоте. Одно высказывание сразу обратило внимание Александра:
"На том свете евреи и антисемиты собраны в одном месте. Почему? Чтобы ни тем, ни другим не было скучно.
Виталий из Череповца".
На Садовой линии среди реклам и проспектов выделялось большое объявление для желающих заняться дельтопланерным спортом: Александр запомнил адрес - куда обращаться и побрёл привычной дорогой домой. Опадали желтеющие листья во дворе Суворовского училища. У Апраксина двора он едва не попал под лошадь - оглобля просвистела в нескольких сантиметрах от правого уха, и пронзил окрик возницы:
- Жить расхотелось! Очкарик!
Глухая обида мучила Александра до самого дома, но в почтовом ящике его ожидало письмо, и это сразу же изменило ход мыслей. Письмо было отправлено из Краснодара - судя по штемпелям - месяц назад, а на конверте раскрашенная гравюра с портрета Пушкина к 200-летию. Давний друг и сокурсник Игорь писал:
"Привет! Наконец-то добрались до Краснодара. Надо сказать, что Игорь Иванович оказался не прав - это не захолустный городишко, а быстрорастущий южный центр с университетом, универмагами, петушиными боями, и даже есть французский культурный центр. У вас там сейчас уже опадают желтеющие листья грустных питерских скверов, а здесь ещё лето: виноград, панамки от солнца и бесконечные дороги, обсаженные пирамидальными тополями.
Доехали хорошо. Купил неплохой домик (всего за пятнадцать тысяч!) Вообще, я со своими капиталами выглядел представителем имперского центра на национальной окраине. Уже сегодня преподавал: университет счастлив заполучить "столичные кадры". Хоть жена работать не будет, - ты же знаешь мои здравые принципы.
По дороге собрал много материалов по всевозможным культам и сектам. По части народных верований Россия не менее пестрая страна, чем Китай или Бразилия.
Тут сегодня узнал новые подробности о ситуации в Ираке (до вас они не доходят). Продолжаются ожесточённые бои на всей территории. Под Эль-Фалуджей ансары разгромили эскадрон британских королевских улан. Саддам Хусейн жив. В лагерях террористов готовят сотни смертников: каждый день нападения на израильтян, британцев и американцев. Уже видел золотые дирхемы. Пришлю как-нибудь одну штуку в твою коллекцию. Сейчас курс 112 рублей за дирхем".
Игорь дописывал очередную статью о религиозных меньшинствах Северного Кавказа:
"Адвентисты, численность которых в Ставропольском крае не более 120 человек, испытывали определённые трудности по причине заметной возрастно-половой диспропорции: на 30 женщин брачного возраста (от 18 до 35 лет) у них приходится всего два мужчины (в т.ч. 19-летний паралитик с задержкой речи). Поскольку браки с представителями иных конфессий адвентистам не рекомендуются, часть женщин подбила пятидесятилетнего пастора создать гарем. Это категорически не понравилось остальным членам секты, которые усмотрели в произошедшем мормонскую ересь и явное стремление пастора к многожёнству и исключили его из общины. Сейчас отделившиеся 12 женщин во главе с пастором именуют себя Подлинной Церковью Царства Божия На Земле, а прочие сохранили прежнее название - Христианская церковь пришествия".
Дописал, откинулся на спинку кресла и перевёл дух. Получалась неплохая монография, и наш герой буквально чувствовал её вкус на устах.
Сегодня ректор давал званный ужин, и надо было поторопиться к семи вечера. Игорь уже успел перезнакомиться с большей частью коллег, прослушать от одного из них лекцию по высшей математике, теории множеств и числах меньше нуля, но не отрицательных. С другой - профессоршей истории - Игорь вдрызг поспорил: она ненавидела Сталина до такой степени, что наш герой в конце концов заявил:
- Я бы оправдал Сталина по большинству выдвигаемых обвинений, за исключением Ашхабадского землетрясения 48 года. Сталин вполне мог его предотвратить.
На большой теплой лежанке Лиля, свернувшись котёнком, лузгала семечки и просматривала какой-то женский провинциальный журнал. За окнами - серый декабрьский день, без снега, растаявшего вчера, зато с сизыми тучами, прозрачными садами вокруг и заблудившейся бурой коровой, которая объедала картофельную ботву с крыши соседского сарайчика.
Игорь присел на лежанку, обнял Лилю, погладил наследника, которому сидеть взаперти еще три месяца. Как заметил герой Юлиана Семёнова, беременность делает женщину ещё более очаровательной, и это вполне относилось к его супруге.
- Пойдешь со мной на ужин?
- Нет. Ступай уж сам, только не заглядывайся на дочку ректора.
- Причем здесь дочка ректора? Я больше опасаюсь, что там будет эта ненормальная из Теософского общества. Опять будет портить всем аппетит своими лекциями о вегетарианстве.
