Филип Дик - Небесное око
– Я думал, ты уже отдал концы! – сказал Джек, ткнув легавого под локоть. – Урод ты этакий!
Макфиф резко обернулся, расплескав пиво.
– О! Да это краснопузый Джек! Разрази меня гром! – Он подал знак бармену. – Налей-ка, черт возьми, пивка приятелю…
– Снижай обороты, – оглядываясь по сторонам, заметил Гамильтон. – Ты что, не в курсе?
– В курсе чего?
– Того, что произошло. – Джек опустился на освободившийся табурет. – Ты даже не видишь разницы?.. Между тем, что было и что есть?
– Замечаю и вижу, – самодовольно произнес Макфиф. Он распахнул пиджак. Изумленному взору Гамильтона предстала странная коллекция: все мыслимые и немыслимые амулеты, талисманы и подобные колдовские штуки. Они гроздьями висели у Макфифа на груди и на животе – на все случаи жизни. – Я тебя опередил, дружище, на двадцать четыре часа! Что такое Бааб, я понятия не имею, и у каких арабов его откопали, тоже не знаю, но меры принял…
Поглаживая золотой медальон с таинственными значками, он добавил:
– Так что шутить со мной не советую, а то я целую крысиную орду могу напустить!
Гамильтону подали пиво, и он жадно припал к кружке. Шум и толчея создавали тот расслабляющий фон, когда можно на минутку позволить себе отключиться от насущных проблем. Если уж Судьба распорядилась подобным образом, серьезного выбора не остается.
– Это твой друг?.. – прижимаясь к Макфифу, спросила блондинка. Личико ее напоминало мордочку какого-то грызуна. – А он в порядке, твой приятель!
– Отвали, – добродушно отмахнулся Макфиф. – Или я превращу тебя в мокрицу.
– Какой умный! – фыркнула девица. – Думаешь, ты один такой?
Подобрав юбку, она показала что-то прилепленное у нее к ляжке.
– Что ты против этого сможешь, ну-ка?..
Макфиф зачарованно уставился на странный предмет.
– Что это?
– Часть голеностопного сустава Магомета.
– Да берегут нас святые мощи! – набожно произнес Макфиф и отхлебнул пивка.
Одернув юбку, девица обратилась к Гамильтону:
– По-моему, я видела тебя здесь раньше. Ты ведь работаешь через дорогу отсюда, ага? Бомбы делаешь?
– Раньше делал, – ответил Гамильтон.
– Он красный! – дружелюбно сообщил Макфиф. – И вдобавок – атеист.
Девица в ужасе отпрянула:
– Ты серьезно?
– Ну да, – кивнул Джек. Сейчас ему было на все глубоко наплевать. – Я тетя Льва Троцкого по материнской линии. Это я родила отца народов Сталина.
В тот же миг сокрушительная боль пронзила солнечное сплетение. Согнувшись пополам, Джек сполз с табурета на пол. Ткнувшись лбом в стойку, он услышал, как его собственные зубы выбивают жуткую чечетку. По спине ящерицей скользнула крупная капля холодного пота.
– Вот что тебе причитается! – Макфиф оскалился ухмылкой садиста.
– По-омоги-и-и… – простонал Гамильтон.
Сочувствуя несчастному, девица присела на корточки рядом с Джеком.
– Как тебе не стыдно? Где твой «Байян»?
– Дома, – прошептал Джек, еле живой от боли. Его живот рвали изнутри стальные когти. – Я умираю… Это аппен…дицит…
– Где твое молельное колесо? В пальто? – Быстрые гибкие пальцы пробежали по его карманам, сделали щелкающий жест – и отстали.
– Отвезите меня к доктору… – еле слышно пролепетал Джек.
Бармен свесился через стойку.
– Выбросьте его вон! Или попробуйте откачать! – отрывисто приказал он девице. – Нельзя ему здесь подыхать!
– У кого-нибудь есть немного святой воды? – пронзительным сопрано бросила клич девица.
Толпа зашевелилась… Вскоре небольшая фляга, пройдя десятки рук, оказалась рядом с Гамильтоном.
– Не расходуйте всю! – предупредил недовольный голос. – Она из святого сосуда в Шайене.
Девица отвинтила пробку и, окропив теплой водой свои наманикюренные пальцы, брызнула чуть-чуть на Джека. Как только его коснулась влага, боль утихла. Благостное облегчение волной растеклось по измученному телу. Вскоре Джек с помощью девицы смог уже сидеть прямо.
– Проклятия больше нет, – деловито констатировала девица, возвращая флягу владельцу. – Спасибо, мистер.
– Ставь этому парню пиво, – сказал не оборачиваясь Макфиф. – Он истинный приверженец Бааба.
Когда увенчанная шапкой пены кружка отправилась вслед за флягой, Гамильтон сумел кое-как взобраться на табурет. На него больше никто не обращал внимания. Девица удалилась вместе с владельцем чудодейственной воды.
– Мир сошел с ума, – процедил сквозь зубы Джек.
– Как бы не так! – возразил Макфиф. – Где ты разглядел безумие, скажи? Я весь день лакаю пиво и ни разу не заплатил! – Он потряс арсеналом амулетов. – Все, что мне надо делать, – это пользоваться их услугами!
– Объясни мне одну вещь, – попросил Гамильтон. – Этот бар… Почему Бог не сотрет его с лица земли? Если мир подчиняется законам морали…
– Бар необходим для поддержания морального порядка. Бар – клоака греха, рассадник пороков… Думаешь, добродетель может существовать без греха? В этом вы, примитивные атеисты, жестоко заблуждаетесь. До вас не доходит, в чем принципиальная механика зла. Глянь-ка, парень, на изнанку дела – и тогда будешь наслаждаться жизнью. Если ты поверил в Господа, то тебе уже не о чем беспокоиться.
– Трепло!
– Бьемся об заклад на твою драгоценную душонку!
– По-твоему, Бог позволяет целоваться с бутылкой и елозить с девками, мошенничать и богохульствовать?
– Я в полном праве!.. – ничуть не смутился Макфиф. – Ты не присматривался к тому, что творится. Оглянись по сторонам и мотай на ус!
Рядом с зеркалом к стене был прибит плакат со словами: «Что сказал бы Пророк, увидев тебя здесь?»
– Я знаю, что бы он сказал, – хмыкнул Макфиф. – Он сказал бы: «И мне налейте, ребята!» Он ведь нормальный парень. Не то что вы, яйцеголовые!
Джек зажмурил глаза, представляя, что сейчас случится с Макфифом за столь явное богохульство. Но ничего не произошло. Дождя из скорпионов или саранчи не последовало. Макфиф, уверенный, самодовольный, потягивал пивко.
– А я, по-видимому, все еще чужак здесь, – переведя дух, заметил Гамильтон. – Скажи я подобное – был бы уже трупом.
– Тогда давай к нам!
– Но как?! – возопил Гамильтон, до глубины души оскорбленный столь откровенной несправедливостью происходящего.
Мир, который устраивал Макфифа как нельзя лучше, Гамильтону казался жалкой пародией. Джек улавливал лишь какие-то случайные проблески логики в том кошмаре, окружавшем его с первых минут аварии на «Мегатроне». Основа ценностей, составлявших смысл его жизни, теперь исчезла. На смену пришла первобытная вражда к чужаку, к изгою. Но откуда?
Сунув нечаянно руку в карман, Джек нащупал полоску бумаги и вытащил записку Тиллингфорда. Что там? Имя Пророка и святилище (оно же «усыпальница Второго Бааба») – источник странного, чуждого культа, каким-то образом пробравшегося в их мир, чтоб торжественно его изуродовать. Всегда ли существовал этот Гораций Клэмп? Буквально пару дней назад не было и в помине ни Бааба Второго, ни Первого, ни пророка в Шайене. Или все-таки они были?..
