Кшиштоф Борунь - Грань бессмертия (сборник)
— Когда-то, давно, такие вещи, кажется, случались довольно часто, — начал Марио. — Теперь ученые говорят, что это галлюцинации, иллюзии. Даже вы так думаете. А если бы что-нибудь подобное случилось…
— Это надо было бы тщательно проверить, прежде чем дать более или менее авторитетный ответ. Я, например, встречался с подобными случаями. В трех случаях это была просто иллюзия, а в двух других обыкновенный обман. Поэтому не удивляйся, что я так скептически отношусь ко всем «голосам с того света».
— Почему вы сказали «голосам»?
— Ну, потому что обычно это называют «загробными голосами». Какие-нибудь звуки, потрескивание, шуршание, шаги, стук в окно.
— Вы думаете, это всегда иллюзия или обман?
— Не обязательно. Некоторые святые и праведники слышали голоса.
— А если бы вы явно услышали голос умершего?
— Каким образом? Во сне? Наяву?
— Да. Скажем… — он снова помолчал. — Ну… по… телефону…
— Ты решил надо мной посмеяться, — обиделся Альберди.
— Нет. Я говорю совершенно серьезно. Если бы вы услышали голос умершего по телефону…
Скрипнула кровать.
— Я приготовлю тебе постель, — сказал Альберди, вставая, а я замер на пороге чулана. В любой момент мог зажечься свет.
— Вы считаете, что я плету небылицы? Но нет! Поверьте мне!
Опять заскрипела кровать.
— Ну, хорошо, — донесся до меня шепот Альберди. — Если бы я услышал по телефону голос умершего, то вывод напросился бы сам. Это могла быть магнитофонная запись.
— А если этот человек, этот голос… разговаривал с вами? — воскликнул Марио. — Отвечал на вопросы и сам их задавал?
— Ты что, мальчик? — Альберди осекся, и только после долгого молчания сказал доверительным тоном. — А не слышал ли ты случайно сам такой голос? Скажи честно.
Марио долго не отвечал.
— Да. Слышал, — ответил он наконец голосом, в котором явно слышалась дрожь. — Только… Умоляю вас, никому об этом не говорите! А особенно маме.
— Это был голос твоего отца?..
— А откуда вы знаете?
— Нетрудно догадаться. Ты уверен, что это не мог быть голос с ленты?
— Уверен. Мы с ним беседовали.
— И этот человек сказал тебе, что он — твой покойный отец?
— Нет. Он даже хотел, кажется, чтобы я его не узнал. Вначале он очень сильно изменял голос. Особенно во время первой беседы…
— Так этих разговоров было несколько?
— Четыре. Первый — неполных два года назад… Но только после второго разговора я стал подозревать, что это голос отца.
Опять наступила тишина. Мне казалось, что я слышу стук собственного сердца. Я был уже на полпути между чуланом и выходом, но в этот момент совершенно забыл о себе.
— Почему ты думаешь, что говорил с отцом? — неожиданно спросил Альберди, прерывая молчание. — Голос мог быть просто похож.
— Нет! Это был он! Никто другой, только он! — убежденно повторил Марио. — Тут дело не только в сходстве голоса, но и во всем: в том, как он обращался ко мне, в некоторых подробностях…
— Расскажи мне о содержании ваших разговоров и обстоятельствах, при которых все это случилось. Может быть, нам сообща удастся разгадать загадку.
Альберди произнес это спокойно, словно не придавал особого значения словам мальчика.
Однако Марио не спешил с признаниями, и это должно было обеспокоить священника. Он что-то сказал так тихо, что я не расслышал. Но мальчик ничего не ответил.
— Ты, наверное, хочешь спать, — начал Альберди, явно пытаясь выбраться из затруднительного положения. — Можем поговорить утром. Времени будет много.
Однако это предложение дало совершенно противоположный результат.
— Я вам скажу. Сейчас, — ответил Марио голосом, полным сдерживаемого напряжения. — Только вам я говорю об этом, потому что кому я могу сказать еще? Товарищи, учителя высмеяли бы меня, мама бы подумала, что я спятил. Пожалуй, только вы один можете это понять… — он умолк, собираясь с мыслями. — Первый разговор был, как я уже говорил, неполных два года назад. Кто-то позвонил домой и попросил меня к телефону. Голос в трубке был какой-то странный… Словно кому-то не хватало дыхания. Слова произносились с перерывами. Я спросил, кто говорит, в ответ мне сказали, что знакомый, хороший знакомый. Тогда я спросил, как его зовут, но ответа не получил. Он сразу же начал задавать вопросы, как я себя чувствую, как у меня дела в школе, что слышно дома и… помню ли я еще отца. Я отвечал кратко, как это говорится, парой общих слов и опять попытался узнать, кто звонит, но услышал только «до свидания», и связь прервалась. Мама спрашивала, кто звонил, а я сказал, что какой-то знакомый, который не представился. Этого ей было достаточно. Но мне этот разговор показался каким-то странным. Спустя три месяца этот… голос снова дал о себе знать. На этот раз он звонил в школьный клуб. Он должен был хорошо знать, в какое время я там бываю. Теперь голос был немного иным, более естественным и как бы более знакомым. Он просил меня, чтобы я никому не говорил о нашем разговоре. Он снова спрашивал, как мои дела в школе, не надо ли мне чего. Я сказал, что нет, и опять спросил его имя, но он только ответил, что это неважно, что, впрочем, я знаю его хорошо. И тогда он сказал мне «Хет».
— Как? — не понял Альбердп.
— «Хет». Так мог сказать только отец. Никто другой. Это было наше секретное слово. Вроде пароля, который мы применяли только в величайшей тайне во время игры в путешествие по стране Хет. Мы его знали только двое… После этого разговора у меня было странное ощущение, будто я говорил с кем-то очень близким… Конечно, здраво рассуждая, я вначале категорически отбрасывал мысль, чтобы это мог быть голос отца. Я думал, не галлюцинации ли у меня? Хотя я абсолютно не верю в духов и уж, во всяком случае, ни за что бы себе в этом не признался, я начал интересоваться тем, что люди вообще говорили и писали о смерти и о том, что делается после нее с человеком… У одного из товарищей я обнаружил книги о спиритизме и оккультизме. Быть может, я был немного под их влиянием… Но мне не с кем было все это обсудить. И тогда я написал вам. Жаль, что из этого ничего не получилось… Я начал ждать нового телефонного звонка, но Он заговорил только через семь месяцев. К сожалению, ничего нового я не узнал. Лишь еще больше убедился — это был голос отца. Но в то время я еще не отважился спросить его, он ли это.
— Где ты в это время был?
— Опять дома. На этот раз вечером, и как-то так получилось, что никого дома не было. Отчим был в служебной поездке, а мама в кино. Разговор протекал так же, как и предыдущие. Только в конце я спросил, будет ли он еще звонить. Он сказал, что да, но не раньше чем через полгода. И снова просил никому об этом не говорить. Последний, четвертый телефонный разговор был у нас три месяца назад. Это случилось в институте Барта.
