Владимир Клименко - Тень вечности
... не пускать! - крикнул часовой и несильно толкнул старика-просителя, держащего в поводу двух гнедых коней, тупым концом копья. Старик, дергая на груди синий китайский халат, словно ему не хватало воздуха, сел прямо на землю и вдруг заплакал. Слезы покатились по ложбинкам морщин, собираясь на подбородке в одну большую каплю. Нукеры засмеялись. Непонятно было уже одно то, как сумел проситель добраться до большого белого шатра Чингиса. Видимо, роздал все, что мог, на еще дальних подступах, а здесь тургауды не взяли бы даже коней. Мимо, не обращая на плачущего никакого внимания, быстрым шагом прошел в шатер молодой, стремительно выдвинувшийся из простых воинов в китайской кампании, военачальник Тохучар-нойон. Лицо его было угрюмо, конец черной узкой бороды, заплетенный косичкой, закинут за левое ухо. Дибров постоял на месте, колеблясь, стоит ли последовать за ним, и вдруг пошел, почему-то уверенный, что его не остановят. Нукеры, по-прежнему продолжая смеяться над стариком, действительно не сделали даже попытки задержать его. Миновав очистительные огни, горевшие в больших медных чашах по правую и левую стороны от входа, Дибров вслед за Тохучаром очутился в шатре и сразу шагнул в тень, за шелковую занавеску, скрывающую от гостей музыкантов. Китаец-флейтист равнодушно взглянул на него и подвинулся, давая возможность устроиться поудобнее. Старшие военачальники, созванные Чингисом на пир, сидели тесным полукругом на коврах. Все они были покрыты славой побед, - неудачники давно были скормлены псам, - и каждый из них имел под своим знаменем десять тысяч всадников. Блюд и напитков еще не подавали, поэтому в основном соратники Чингиса были пока молчаливы и ловили каждое слово хагана, который тихо диктовал что-то старшему писцу, согласно кивающему головой на каждый звук его голоса. Золотой трон Чингиса, взятый как трофей из дворца китайского императора, стоял на небольшом возвышении, но и этого было достаточно, чтобы величественно смотреть на склоненные головы, покоящиеся где-то у его колен. Когда Чингис отклонялся в сторону писца, опираясь на ручки, изображавшие двух разъяренных тигров, открывалась спинка трона в виде сплетающихся "счастливых драконов", играющих с жемчужиной. Тохучар был встречен чем-то вроде подобия улыбки. Чингис указал место молодому полководцу справа, сразу вслед за своими младшими сыновьями Угэдеем и Тули, для чего пришлось подвинуться грузному и толстому монголу со скрюченной рукой. Лицо его было пересечено наискось багровым шрамом, отчего один глаз был зажмурен, а другой выпучен. Этот выпученный глаз с ненавистью уставился на фаворита. - Музыку! - коротко приказал Чингис, и тут же сосед Диброва встрепенулся, вскочил с низкой скамеечки и поднес флейту к губам. Две девушки, также стоящие за ширмой, заиграли на свирелях. Рваный ритм музыки, где мелодия с трудом угадывалась европейским ухом, подействовал на гостей, как ритм рок-н-ролла на завсегдатаев дискотек. Монголы задвигались, заговорили, оживленными возгласами встречая каждое новое блюдо. Золотые чашки с кумысом и айраном, красным персидским вином и китайской водкой из арбузных семечек передавались из рук в руки. На больших подносах внесли мясо молодых кобылиц, диких оленей и степных дроф. Все это чередовалось редкими южными фруктами, привезенными гонцами, много дней скакавшими на сменных лошадях. Сам хаган казался очень довольным. Западная кампания шла прекрасно. Узбеки и кипчаки оттеснены в Персию, меркиты разбиты наголову и самый ценный доставшийся ему трофей - молодая меркитская принцесса стала его младшей и любимой женой, занимая место за столом по левую руку. Чингис сел на троне, подобрав под себя ноги. Он громко чавкал, беря с подносов жареное мясо, и совал самые лакомые куски в рот тем гостям, которым хотел выразить наибольшую милость. Время от времени он вытирал жирные пальцы о полы соболиной шубы, упавшей с его плеч. Некрепкое вино развязало языки, шум становился все сильнее. Диброву, стоящему за ширмой, очень хотелось пить. Он несколько раз трогал языком пересохшее небо и облизывал губы. Надо попробовать стянуть одну из пиал, подумал он. Но в это же время Чингис чем-то огорчился. Он даже не крикнул, а взвизгнул, тыча пальцем в одного из гостей - Дибров скоро понял, что в немилость попал китайский посол, церемонно ковырявшийся в поданных блюдах. - Или тебе не нравится мой пир! - голос Чингиса заставил всех разом прекратить еду. - Мое вино... К послу подскочили слуги, подали ему большую чашу, до краев наполненную арбузной водкой. Посол среди соратников Чингиса выделялся как цапля в утиной стае. Был он долговяз и вовсе не стар, узкая, в пять волосинок бородка, казалась приклеенной к его лицу. Он покорно поклонился. Видимо, вызывать гнев владыки не входило в его планы. Китаец устало вздохнул и, не отрывая от чаши губ, выцедил водку, как лекарство. - Вот так! - счастливо расхохотался хаган. - Еще! После пятой чаши посол обмяк и повалился на бок. Его тут же подхватили и быстро вынесли из шатра на свежий воздух. Чингис гулял. Тохучар, преданно смотревший в его сторону, пил кумыс мелкими глотками и скоро стал оживленно беседовать со своим одноглазым соседом, взгляд которого утратил свирепость. "Сейчас!" - подумал Дибров, видя, как в шатре появился новый слуга с большим подносом, уставленным чашами с питьем. Он высунул руку из-за занавески и схватил самую большую пиалу, оказавшуюся с ним совсем рядом. И тут же все смолкли. Чингис стал сползать с трона, ловя воздух широко открытым ртом. Его так поразила наглость пришельца, что он не мог найти слов и только тыкал пальцем в сторону Диброва. В один прыжок Тохучар оказался рядом. Косичка бороды, заправленная раньше за левое ухо, свалилась вниз и болталась на груди витым шнурком. - Удавить! - закричал Чингис. Дибров выронил чашу, она со звоном ударилась о деревянную скамеечку. Занавеска, сорванная рукой Тохучара...
- Уверен, он знает больше, чем говорит! - Искандер нервно запихнул сумку за заднее сиденье. На помытой с вечера "Ниве" шариками скаталась роса, утро выдалось прохладным. Город еще спал. - И нас подозревает. Точно подозревает. - Но ведь не сделаешь ничего. Если просто сбежим, может быть только хуже. Черт с ним, пусть едет багажом. Не будем обращать на него внимание, и все. - Собственного милиционера нам только не хватало для полного комплекта! Собственного следователя. Будет всю дорогу принюхиваться да выспрашивать слова лишнего не скажешь. Как ни крути, получалось кисло. Дибров отлично понимал, что присутствие Сергея им очень и очень помешает. Но все переговорено было еще вчера, и затевать обсуждение по-новому не имело смысла. Ночной, больше похожий на кошмар сон еще не полностью отпустил его. Он зябко повел плечами. Искандеру ничего рассказывать не стал, хватит ему и своих переживаний. Владимир клял себя, что втянул Султанова в неприятную историю, но отступать было поздно. Почти свободные от машин улицы, густо обсаженные деревьями, напоминали бульвары. Свернули на Степана Халтурина, в глаза бросилась вывеска, которую сначала Дибров прочитал как название китайского ресторана "Сэко-энд-хэнд". Потом до него дошло, что это неимоверно искаженное английское "second hand", и он расхохотался. Тут же вспомнилась еще одна вывеска, потрясшая его накануне - на газетном киоске крупными латинскими буквами было выведено "Knigi" - не сразу и догадаешься, что к чему. Ох уж эта вечная российская страсть к иностранному написанию, доходящая до абсурда! Сергей одиноко стоял у своего подъезда, как стойкий оловянный солдатик. Складывалось впечатление, что свой пост он занял еще вчера и всю ночь не отходил от назначенного места встречи ни на шаг. - Навязался на нашу голову, - проворчал Искандер, но все же вышел из машины, помог закинуть тощий рюкзачок Гареева в багажник, символически попинал шины. Дибров, чтобы пропустить Сергея на заднее сиденье, выбрался наружу тоже. Боковой силуэт "Нивы" отчего-то всегда напоминал ему собаку с поджатым хвостом, сейчас это впечатление усилилось. - Добежит? - коротко спросил он. - С таким-то водителем! - воскликнул Искандер, получивший права в этом году. - Долетит! - Вот только без полетов. По застроенной деревянными домами улице скатились вниз, к Белой, проскочили мост и, вырвавшись на магистраль, взяли направление на юг. Нужная деревенька называлась Урманово и находилась почти на границе с Оренбургской областью. Хорошая трасса, судя по карте, заканчивалась намного раньше. Дальнейшее путешествие целиком зависело от фантазии водителя и возможностей средства передвижения. Какое-то время в машине царила полная тишина. Искандер был явно не настроен разговаривать, Диброва также смущало присутствие Сергея. Как они будут выкручиваться на месте - непонятно. На самом юге Урала Владимир бывал и раньше. Он сразу настроился на дивный горный ландшафт и был немало разочарован, когда вместо ожидаемых вершин вдоль дороги потянулись невысокие холмы. - Вроде, не так помнится, - нарушил он затянувшуюся паузу. - После Булгаково еще километров пятьдесят и должны быть видны горы. - Это если на Челябинск ехать, сразу горы, а тут их отродясь не было, отозвался Искандер. - Может быть, дальше. Сергей благоразумно не подавал голос. Дибров знал, что, несмотря на доморощенный патриотизм, Искандер дальше собственный дачи не выбирался никогда, поэтому не придал его словам особого значения. И все же, когда он ездил в эти места в старших классах школы, все ему казалось иным. Южный Урал в районе Каповой пещеры был могуч, лесист, а здесь лысые взгорки скорее напоминали приуральский Казахстан. - Так рано еще, - напомнил о себе Сергей. - Это уж подальше, за Стерлитамаком. Чем дальше от города, тем реже попадались на пути КПП. На самом выезде они удивили Диброва своей архитектурой. Возле каждой стеклянной будочки выстроили еще и бетонные укрепления, отдаленно напоминающие детские крепости. За ними можно было укрыться в полный рост, а прорезанные на разных уровнях узкие бойницы позволяли вести огонь хоть стоя, хоть лежа. Почти все гаишники на контрольно-пропускных пунктах вооружены автоматами. - У вас здесь что, война мафий? - не выдержал Владимир, указывая на очередное укрепление. - У нас до такого еще не додумались. Но и здесь Искандер остался верен себе: - Чего ожидать от Сибири? Отсталая страна. Ровная широкая дорога то взлетала на холмы, то падала вниз. Иногда Диброву казалось, что они мчатся на быстроходном катере. Обещавшие с утра дождь тучи поднялись высоко и стали легкими облаками. Постепенно у путешественников настроение улучшилось. Дибров заметил, что Искандер перестал свирепо коситься в сторону Гареева, а сам Сергей начал насвистывать что-то вроде марша. Но вести музыкальную тему ему Искандер не дал, врубил магнитофон, и шум мотора полностью перекрыл пластичный голос покойного Фредди Меркьюри. И час, и два почти ничего не менялось вокруг - все те же холмы, широкая дорога. Дибров с удовольствием отметил, что Искандер зря не лихачит, на обгон идет только тогда, когда полностью уверен, что ему ничто не помешает. Односложные фразы попутчиков постепенно стали складываться в отрывистую беседу. - До темноты уложимся? - спросил Владимир. - Должны успеть, если дорога не подкачает. Вообще-то, сейчас сухо. - Тогда давайте нигде не останавливаться. Перекусим на ходу. - Вам хорошо, - с завистью отозвался Искандер. - Расслабляетесь, а мне крути баранку. Кто-нибудь меня сменить сможет? Выяснилось, что сможет Сергей, но ему почему-то доверять руль Искандер не пожелал. Дибров свои водительские права оставил дома, но ничуть об этом не жалел, пассажиром ехать лучше. Небо с редкими облачками внезапно потемнело. Впечатление было таким, словно начиналось солнечное затмение. Пока дорога шла по взгорку, сквозь пелену еще слабо просвечивало солнце, но как только спустились в ложбину, черный туман, и это не было преувеличением, накрыл все вокруг - деревья на обочине различались с трудом. - Что это? - обеспокоился Дибров. - Стерлитамак, - спокойно отозвался Сергей. - Гигант индустрии. Крупнейший в Европе содово-цементный комбинат. Ну и нефтехимия, конечно. До этого самым страшным городом, который ему доводилось проезжать, Дибров считал Череповец с его разноцветными фантастическими дымами над металлургическим комплексом и мертвым, словно лунным, ландшафтом. Сейчас он понял, что встречаются места и похуже. - Боже мой, что наделали! - только и сказал он. - Как бы побыстрее проскочить мимо. Но побыстрее не получалось. Видимость ухудшилась, Искандер включил фары. Вырвавшись из ложбины, "Нива" опять поднялась на холм, и с его вершины Дибров увидел по левую руку город. Отсюда он казался обычным скоплением домов, но этим видом Дибров уже не обольщался. Особенно сверяться по карте пока не приходилось. Никаких поворотов, жми себе на газ, да смотри по сторонам. Но уже скоро надо было принимать решение, как ехать дальше. Вариантов было два. Продолжить по шоссе движение на юг и где-нибудь после Мелеуза взять восточнее. Но в этом случае они по кругу огибали так запомнившийся Диброву район Каповой пещеры. Однообразные холмы надоели, хотелось увидеть настоящую дикую природу. В случае, если путешественники желали насладиться горным пейзажем, надо сворачивать с трассы раньше и двигаться в сторону Мраково. - Не нравится мне название - Мраково, - признался Искандер. - Неприятное. - Зато поедем проселком, воздух свежий, вокруг деревья, - уламывал его Дибров. Гарееву слова не давали. Красноречие Владимира возымело действие, Искандер съехал с шоссе и направил машину по грунтовке. Пыль поднялась столбом. Срочно пришлось поднимать стекла, в кабине становилось душно. Потом начался участок дороги, на который вылили гудрон, предоставив машинам самим ровно раскатать его по поверхности. Когда миновали и это препятствие, Искандер остановился и потребовал, чтобы за руль сел Дибров. - Сам сюда затащил, сам и действуй. Крылья и дверцы "Нивы" оказались густо заляпаны каплями расплавленного гудрона, Дибров пообещал лично оттереть их бензином, когда приедут на место, и занял водительское кресло. До этого водить "Ниву" ему не доводилось. Минут пятнадцать ушло на то, чтобы освоиться, а затем он погнал машину вперед, уверяя попутчиков, что до Мраково рукой подать. Так оно и оказалось, большое село, которое при желании можно было назвать и некрупным городком, потянулось вдоль дороги огородами. Брошенная на обочинах сельхозтехника стояла бесполезным металлоломом, колодцы с журавлями напоминали косо воткнутые в землю удочки. Владимир разогнался так, что в первый же поворот начинающейся домами улицы мог вписаться только с трудом. Указатели сообщали, что он едет по основной дороге, поэтому, увидев неспешно двигающийся наперерез грузовик, он не воспринял его как помеху. Через пару секунд стало ясно, что грузовик уступать не собирается. - Тормози! - закричал Искандер. Дибров ударил по тормозам, завизжали колодки, всех бросило вперед. Посчитав дело сделанным, Владимир отпустил тормоз. "Ниву" опять понесло на неуклонно приближающийся борт грузовика. - Тормози! - второй раз еще отчаяннее закричал Искандер. На этот раз мотор заглох сам. В полуметре проплыла кабина с невозмутимо взирающим на них аборигеном. - Ты что, нас угробить хотел! - Искандер выскочил из машины первым. - Чуть не завез под самые колеса. - Я думал, остановится, - оправдывался Дибров. - Води сам свою тачку. - Чтоб я еще раз пустил тебя за руль! Неприятное происшествие сразу всех встряхнуло. Теперь ни у кого не возникало сомнений, что в Мраково надо остановиться, перекусить и потом уже выяснить, как ехать дальше. Отыскали задрипанную столовую, в которой мух было на порядок больше, чем блюд в меню, начали расспросы, как проехать до Урманово по непременно живописной дороге. Смешливая девчонка на раздаче смущенно прыскала, глядя на путешественников и прикрывая рот кончиком косынки. Как проехать мимо пещеры, она не знала. Выйдя из столовой, Сергей отловил водителя громадного колесного трактора и начал допрос с пристрастием. Выяснилось, что надо либо возвращаться обратно на трассу, либо двигаться по лесной дороге, по которой, как уверял туземец, не ездят даже на лошадях. - Сусанин, - кряхтел Искандер, возясь под капотом. - Гор ему захотелось, свежего воздуха. Так мы и за два дня не доберемся. Все, стоп машина, кажется, ремень полетел. Поломка всех повергла в уныние. День перевалил за вторую половину, даже если быстро отыскать мастерскую и сменить ремень, то все равно ехать дальше будет поздно. Ночевать на обочине никому не хотелось. К счастью, им действительно указали дом, где жил частный механик. Самого хозяина на месте не оказалось, но опрятная старушка, его мать, немного подумав, впустила во двор, а когда выяснилось, что за люди и куда едут, предложила переночевать. - Новый дом пустой. Я вам там постелю, а сама с внучками в старом переночую. Отвыкший от подобного радушия Дибров, чувствуя себя неловко, предложил деньги, получил отказ и в конце концов решил рассчитаться продуктами, но только так, чтобы это не обидело хозяев. Первоначальный расчет ночевать уже где-то возле раскопок в палатке не оправдался. Владимир подумал, что путешествие и впрямь мало чем напоминает легкую прогулку. Налетом сделать ничего не получалось. Механик домой должен был вернуться поздно вечером, другую мастерскую искать не хотелось. Остановка в Мраково на ночь становилась неизбежной. Старушка призвала на помощь двух внучек-подростков и попросила отвести гостей на речку мыться. Несмотря на протесты, она начала стелить в новом еще не обжитом доме, выстроенном в том же дворе, чистые постели. - В машине переночуем, - пытался прекратить ее хлопоты Дибров. - Зачем? - удивлялась хозяйка. - Дом есть. За всеми недавними происшествиями как-то забылось, что и свернули они с основной трассы лишь в поисках живописных мест, а между тем горы вплотную подступали к селу, нависали со всех сторон лесистыми вершинами. На деревенских улицах горьковатый запах дыма от топящихся печей смешивался со сладким запахом цветущих трав. Внучки вприпрыжку унеслись по улице вперед, показывая дорогу, вся компания, прихватив мыло и полотенца, пошла следом. Напоследок хозяйка извинилась, что не затопила баню, но на это все отчаянно замахали руками - достаточно того, что приходится возиться с тремя взрослыми мужиками. Малый Ик больше походил на ручей, в самом глубоком месте вода едва доходила до пояса. Но течение было чистым, дно галечным, и Дибров с удовольствием смыл с тела пыль. Берега, густо усеянные начавшим созревать боярышником, круто поднимались вверх, а еще выше и дальше четко выделялись на фоне неба скалистые отроги Урала. С реки уходить не хотелось, но когда вернулись, оказалось, что уже и стол накрыт. Хлеб, замешанный на диком хмеле, молоко, картошка и сваренные вкрутую яйца. Дибров поклялся, что обязательно когда-нибудь вернется сюда, где гостеприимство еще не стало показным, и черт с ним, с городом, в котором незнакомого человека не пустят даже на порог.
