Альфред Ван Вогт - Джейна / Living With Jane
Ничто в их поступках не оправдывало бы проявления милосердия. Новый закон был обязан доказать свою беспристрастность. Просто им не повезло, что они оказались первыми, на ком проявлялся этот принцип.
Рокуэл кивнул, и Джайер приказал поставить кляпы на место. Затем громко и отчетливо объявил, что приговор утвержден окончательно.
Почти тотчас же приступили к жеребьевке на предмет выявления тех нобилей, которым надлежало привести его в исполнение. Сквозь сетования неудачников вперед, зубоскаля, протиснулись те двое, кого указал перст судьбы. Выхватив мечи, они синхронно молодецки хрястнули по возложенным на плаху головам.
И промахнулись.
Из глоток нобилей-зрителей единодушно вырвался вопль удивления.
А Рокуэл в это время отчаянно сопротивлялся какой-то неведомой силе, обрушившейся лично на него.
Нечто, похожее на сгусток энергии, ухватило его за бок, потянуло за руку и слегка развернуло. Произошло это как раз в тот момент, когда заголосила публика. Он быстро сообразил, что произошло что-то из ряда вон выходящее.
Движение головы — и он разом охватил всю сцену. Оба нобиля, проводившие экзекуцию, медленно распрямлялись после удара. Извергая сквозь стиснутые зубы поток непристойностей, они уже замахивались для вторичной попытки.
— Минуточку! — гаркнул Рокуэл.
Мечи, слегка повальсировав в воздухе, нехотя опустились.
Нобили-палачи, слегка растерянные и тем сильнее взъярившиеся, вопросительно уставились на своего наследного короля.
— Что произошло? — строго спросил тот.
Объяснения обоих совпали: в момент удара что-то, похожее на порыв ветра, отклонило их мечи от заданной траектории.
В толпе зрителей раздался свист. Рокуэл обеспокоенно осмотрелся вокруг, заметив при этом, что Дэва настойчиво подталкивали к выходу из загона для осужденных. Он обратился к Джайеру:
— Приостановите казнь до тех пор, пока я не вернусь.
Шеф клана Дорришей изумленно взглянул на него, но не проронил ни слова. Рокуэл, не медля, направился по направлению к тому месту, где находился Дэв.
Землянин встретил его вопросом:
— Что случилось?
— Это я у вас должен спросить об этом!
И он сообщил Дэву то, что рассказали ему нобили.
— Это весьма похоже на вмешательство Символа, — нахмурившись, заметил Дэв. — Но мне прекрасно известно, что ни один из них не предусмотрен для ситуации такого порядка. Надо полагать, что какой-то процесс на Джейне подошел к своей развязке, иначе это — просто непонятный сбой. Почему бы вам не позволить Джайеру продолжить экзекуцию?
Рокуэл все ещё был под впечатлением того ощущения, которое испытал, когда в его правый бок вцепилась неведомая ему сила. Оно, впрочем, напомнило ему то, что он испытал во время противостояния Джайеру в день возвращения на родную планету. Поэтому он не разделял мнения Дэва насчет продолжения казней, но смолчал.
Рокуэл повернулся и возвратился к плахе, распорядившись освободить обоих инженеров. Это соответствовало традиции не повторять однажды неудавшуюся казнь.
— А вы оба лишаетесь впредь права исполнять смертный приговор, — сухо бросил он двум неудачникам-палачам.
Оба джейсама, ругаясь на чем свет стоит, удалились.
Согласно процедуре, следующими на эшафот должны были взойти женщины. Первая из них оказалась несчастной старухой, полностью выжившей из ума. Она искренне полагала, что вся эта толпа собралась сюда с целью приветствовать её. Рокуэлу и в голову не пришло просить за нее. Сумасшедшим на Джейре места не было. Если они становились обузой для общества, их неукоснительно предавали смерти. А старушка слишком очевидно подходила под эту категорию лиц.
Поворачиваясь к трем остальным осужденным женщинам, Рокуэл перехватил взгляд Джайера. Гиперджейсам отрицательно покачал головой.
— Будьте осторожны, сир! — предостерег он. — Вы вот-вот опять превысите свои полномочия.
Это действительно было так. Рокуэл кивнул.
— Знаете, лорд Джайер, не так-то легко отказываться от власти, — примирительно заметил он. — А посему прошу проявить в отношении меня должную выдержку. Что же касается моих намерений, то они по-прежнему чисты.
В ответ ни одна морщинка не разгладилась на суровом лице предводителя клана Дорришей.
«Каким же замечательным человеком, — подумал Рокуэл, — должен был быть первый из земных монархов, кто согласился — причем у него не было никаких прецедентов! — ограничить свою абсолютную власть рамками конституционной монархии…»
Имени этого короля он, конечно, не помнил, хотя Дэв в свое время и называл его.
Эти исторические параллели возникли в мозгу Рокуэла потому, что даже сейчас он с трудом примирялся с мыслью о том, что уступаемая им доля власти в конечном счете отойдет к Джайеру. И все же он заставил себя внутренне расслабиться и сделал шаг назад.
— Продолжайте, лорд Дорриш.
Он сумел обуздать себя и оценивал все последующие события, не позволяя собственному пребывавшему в смятении «я» каким-либо образом повлиять на них.
Двум из трех оставшихся женщин никто уже помочь был не в силах. Их мужья нобили обвинили супруг в неверности, и Суд признал их виновными. Где-то в глубине души Рокуэл сомневался, что они совершили столь чудовищное по меркам Джейны преступление. Но сейчас оспаривать вердикт Суда было явно не время.
Последнюю из четверых женщин, как оказалось, осудили за то, что она усомнилась в истинности религии. Когда она предстала перед ними, Джайер метнул вопрощающий взгляд на Рокуэла. Сделано это было в основном для проформы, ибо он никак не ожидал, что тот вмешается. Джайер уже отворачивался, когда почувствовал, что Рокуэл тронул его за руку. Он дернулся и взглянул на него с выражением беспредельного терпения на лице. Но уже после первых произнесенных слов стало ясно, что по столь ничтожному вопросу Джайер был готов уступить королю и дать тому возможность воспользоваться своим правом помилования.
— Сир! — ответил он. — Я полагаю, что в этом частном случае вполне можно ограничиться условным осуждением. Но будьте любезны изложить те мотивы, по которым вы считаете возможным отклонить решение Суда.
Что и было сделано.
В своем кратком обращении к собравшимся нобилям Рокуэл, следуя рекомендациям Дэва, сделанным задолго до этого, подчеркнул исключительную важность сохранения за религией её традиционно гуманистического характера.
Жизнь женщины удалось спасти.
После этого эпизода Рокуэл непроизвольно напрягся, не зная, какого развития событий следовало теперь ожидать. Между тем новая троица определенных жребием нобилей в восторге от выпавшего на их долю шанса проявить себя продвигалась к месту казни. Двое из них, кому поручили отрубить головы прелюбодейкам, шумно выражали свое удовольствие в связи с тем, что они удостоены привилегии привести в исполнение столь важный акт правосудия.
