Честер Андерсон - Десять лет до страшного суда
Когда его сын ушел, Великий Князь Хиирлт звонком колокольчика вызвал к себе своего секретаря, который ведал деловыми вопросами. Эти ребята Гар-Террэны, похоже, действительно имели что-то стоящее, и он желал тоже заполучить свой собственный кусок от этого пирога.
* * *— Смит, Мать его разнеси вдребезги эту штуку! Эта чертова… я имею в виду, забытая Матерью штуковина не работает! — Тщательно балансируя на полуразвалившемся стуле, Джо Харлен сидел, склонившись над первой действующей моделью телеграфа.
— Что ты имеешь в виду под «не работает»? — Пиндар Смит подошел к столу и стал осматривать деревянную раму, на которой были расположенные намотанные медным проводом катушки.
— Я имею в виду, что, когда я нажимаю на этот позабытый Матерью ключ, этот проклятый зуммер не пищит. Вот что я имею в виду, когда говорю, что эта штука не работает.
— Прекрасно, прекрасно, — забормотал Смит, склоняясь над установкой и проверяя все катушки одну за другой. — Демонстрация должна начаться через полчаса, и наши высокопоставленные приглашенные должны уже прибывать с минуты на минуту. Просто великолепно — именно в такой ответственный момент эта штука отказала! Ага, слава Богу — вот оно в чем дело. — Смит соединил два проводка. — Попробуй теперь.
Харлен нажал на ключ и зуммер сказал:
— Би-и-и…
— Би-и-и? — удивился Харлен.
— Мне пришлось использовать керамический резонатор, — невинным тоном объяснил Смит. — А теперь позволь мне спаять эти проводки.
В соответствии с установившимся на протяжении веков лиффанским обычаем, гости начали собираться только через полчаса после назначенного времени. Конечно, никто не позаботился предупредить об этом терран, и к тому времени, когда первый вельможа приехал, наконец, в своей запряженной в четверку далберов карете, каждый нерв у обитателей мастерской утончился до состояния, сравнимого разве с толщиной тянутого вручную медного провода, соединявшего различные детали аппарата.
Никто также не предупредил терран, что все гости прибудут на далберах. Ансгару Соренштайну, которому по программе демонстрации отводилась не самая значительная роль, вполне естественно было поручено присматривать за далберами. Когда количество далберов, за которыми ему следовало присматривать, достигло сорока пяти, его нервы были так же измотаны, как и у всех других участников Особой Операции. Но самое большее, чего он стал опасаться, так это того, что приедут все приглашенные. Эти сорок пять истерических далберов, которые едва не довели его до сумасшествия, представляли собой только половину списка приглашенных.
Если улица возле мастерской выглядела как площадка для родео, то сама мастерская напоминала крупную общенациональную выставку. Ну а если улица возле мастерской не выглядела как площадка для родео, то тогда нет никаких средств для описания того, что происходило внутри мастерской. Вдоль одной стены были выставлены все элементы полного комплекта телеграфной системы, состоящей из двух станций. Другая стена была завешена графиками, поясняющими, как работает система. Они были любовно вычерчены и раскрашены Ансгаром Соренштайном, которого теперь так донимали далберы. В дальней части комнаты, на небольшом возвышении Хард объяснял прелести телеграфа, используя свою самую певучую поэтическую дикцию, а в это же самое время Пиндар Смит, находившийся у входной двери, отправлял телеграмму Джону Харлену, который находился в другой комнате. Первая телеграмма состояла из слов «Что изрекла Мать?», которые не вызвали никакого удивления со стороны присутствовавших.
— И как, вы сказали, это забытое Матерью сообщение проходит через эти забытые Матерью тоненькие ниточки? — задал вопрос армейский офицер.
— Материнский Дух, преподобные лорды, живет в тех батареях. Когда необходимо отправить сообщение, наша Мать ускоряет его, — вежливо ответил Хард.
— Что говорит этот забытый Матерью зануда? — обратился офицер к Джону.
— В батареях содержится электричество, — коротко ответил Джон. Он как раз расшифровывал первые передачи Смита и ему было некогда давать ответы по техническим вопросам.
— Я бы этого не сказал, — пробормотал офицер себе под нос. И затем, уже громко, он обратился к своим соотечественникам: — Только подумайте, ребята, эти забытые Матерью зануды заставили саму Мать работать на себя. Они держат ее в этих забытых Матерью банках.
— Это не святотатство, Отец? — спросил кто-то одного из священников, присутствовавших на демонстрации.
— Нет, сын мой, — торжественно ответил священник. — С моей точки зрения это — вполне угодное Матери дело.
Доктор Джеллфт скромно присутствовал на церемонии, придавая ей значимость своим титулом. Никто не обращал на него внимания в большей степени, чем это требовалось для того, чтобы лишний раз убедиться в том, что все происходящее — вовсе не из разряда тех вещей, о которых можно забыть сразу же, как только они заканчиваются. Естественно, никому и в голову не приходило задавать ему вопросы, и это было весьма кстати.
Как бы там ни было, проведенную презентацию по всем статьям следовало признать успешной. Все присутствовавшие единодушно отметили полезность телеграфа. Правда, одного армейский офицера обожгло кислотой из батарей, но сам он не очень пострадал. Было похоже, что священники не обнаружили в показанном им устройстве ничего еретического, хотя, конечно, они пока воздерживались от комментариев и окончательных выводов до заключения Храма. Единственная неприятная заминка произошла, когда мероприятие уже закончилось.
После того, как каждый поблагодарил каждого за за демонстрацию или за присутствие на ней, все гости почему-то не расходились. Небольшими группками они топтались у двери, как если бы никто не хотел выходить до того, как выйдут все остальные. Наконец, Сполн Гар-Тчорниен Хиирлт, очень знатный вельможа, шепотом спросил у Пиндара Смита:
— Скажите, пожалуйста, уважаемый человек, куда вы, во Имя Матери, спрятали поднос?
Ни о каком подносе Пиндару Смиту никто ничего не говорил. Он передал по телеграфу Джону: «Где поднос?»
— Хард, — спросил Джон, — что ты знаешь о подносе?
— Какой поднос? — спросил Хард.
Джон передал сообщение Смиту: «Какой поднос?»
Смит поднял голову от ключа и спросил князя:
— Какой поднос, сэр?
— Как, тот самый забытый Матерью поднос, на котором мы должны оставить наши карточки. Ведь как иначе вы зафиксируете наш интерес к этой штуке? Вот чего все мы ожидаем у этой забытой Матерью двери.
Смит передал эту информацию Джону, который передал ее Харду.
