Александр Гейман - Чудо-моргушник в Некитае
- Понятно, - протянул кто-то.
- Ах, Фубрик, как он излагает! - восхищенно сказал другой. Заслушаться можно.
- Ну что, язычники, будете креститься? - спросил аббат.
Не отвечая на его вопрос один из просветленных окинул взглядом свою шайку и спросил:
- Ну, мужики, что скажете? Вот ты, Зара?
- А что, - задумчиво протянул тот, кого назвали Зарой, - чем это хуже "Популярной Библии в картинках"...
- Да и письмо счастья у нас давно никто не писал, - поддержал другой язычник. - Чего там, пущай проповедует!
- Но сначала надо испытать его на Страшном Суде, - сказал Зара. - Как думаешь, Готама?
- Согласен, - кивнул Готама.
- А ты, Сен-Пьер? Фома?.. Жомка?.. Киви-Кави?.. Ходжа?..
- Согласен... согласен - понеслось по помещению.
- Итак, аббат, - заговорил старший, по видимости, просветленный. - Мы обращаемся вам вот с какой просьбой. Вы ведь верите в загробное воздаяние?
- А как же, - подтвердил аббат, - все помрем и к чертям пойдем.
- Ну вот, мы и хотим просить вас взять на себя роль судии - разобрать дела усопших и воздать им, что причитается.
- Нет ничего проще, - отвечал аббат. - Где тут усопшие?
В один миг очертания подземелья расплылись и как бы отодвинулись куда-то далеко, хотя непонятным образом все присутствующие в пещере продолжали оставаться где-то рядом. А перед аббатом возникли души впрочем, выглядели они вполне телесно. Это были те, чью загробную долю надлежало определить на суде, а также обвинители и свидетели и все прочие, кому полагается быть в подобных случаях.
- Говорите, усопшие! - повелел ангел смерти с пылающим мечом в деснице.
КОТ И СОБАКА НА СТРАШНОМ СУДЕ
Вперед выступил большой пестрый кот и человеческим языком произнес:
- М-мя-я-у! А что хочет услышать достопочтенный суд?
- Свидетель, расскажите про этих людей, про своих хозяев, - показал мечом ангел. - Как они с вами обращались?
Кот горько заплакал. Всхлипывая, он начал горестную повесть о невообразимых издевательствах и мучениях:
- Это волосы дыбом, как со мной обращались. Подумать только - назло кормили красной рыбой, сметаной и мясом, чтоб я растолстел и страдал от одышки! Уж не хочу - нет, несут на руках и у чашки посадят - давай, мол, ешь, мы нарочно устриц тебе купили! На улицу пойдут - и того хуже... Бывало, заберешься на дерево, сидишь на верхушке, мяукаешь со страху, так они ещё полезут и снимут, чтоб дальше мучать! А то сядут и шерсть расчесывают и бороду чешут, пока совсем не обессилею...
Кот зарыдал не в силах дальше продолжать рассказ о перенесенных страданиях. Публика в зале гневно роптала и ахала, сопереживая несчастному животному:
- Казнить таких! Бедный котик... Изверги!
- Господин судья! - обратился ангел. - Тут у нас ещё одно похожее дело. Не соблаговолите ли заслушать и его, а уж потом вынести приговор по обоим делам сразу?
- Зовите следующих грешников, - распорядился аббат, - ему, впрочем, уже было ясно, какой вердикт нужно вынести.
- Свидетель собака! - громким голосом повелел грозный ангел. - Что вы можете сказать об этих усопших, твоих хозяевах?
- Г-гав! - вымахнула вперед кудлатая, тощая как скелет собака. Она принялась вилять хвостом и прыгать на свежеприбывшие души, стремясь лизнуть их в лицо.
- Отвечайте же, собака! - потребовал ангел.
- Ой, такие хорошие люди, такие хорошие! - начала рассказывать кудлатая собака. - Добрые: целых два раза в неделю, а иногда и чаще плескали в чашку помои, вот как хорошо кормили! А ласковые какие - никогда не было, чтоб долго били - так, огреют палкой разок-другой в шутку да и повалятся спать тут же у конуры. А как играли со мной всегда, как баловали!..
- Как именно, свидетель? Отвечайте!
- Возьмут да в шутку сигарку горящим концом в нос ткнут, а потом сами же смеются, - ласково повествовала собака, не переставая махать хвостом. Родненькие мои!.. Как в раю у них жила, чистые анделы!..
Зал плакал от умиления.
- Вот ведь не все такие изуверы, как те, - вздохнула какая-то сердобольная женщина, утираясь платком.
- Господин судья! - обратился ангел. - Вы всесторонне ознакомились с показаниями. Каким будет ваше решение по обоим делам?
- Удивляюсь, что вы спрашиваете, - отвечал аббат. - Кажется, все и так проще пареной репы. Разумеется, каждому надо воздать по заслугам.
- Итак, ваш приговор в отношении кота? - вопросил ангел.
- Ну, коль скоро он так страдал, - рассудил аббат, - а ведь сказано: страждущие будут утешены, - то после этих адских мук ему надлежит заслуженное блаженство. Пускай он проживет новую жизнь у добрых хозяев вот тех самых, что так славно заботились о кудлатке.
- М-я-я-а-у! - заверещал кот, вытаращив глаза.
- Тихо! - грозно приказал ангел, и кот заткнулся.
- А какое наказание вы назначите этим изуверам, его хозяевам?
- Само собой, им должно воздать око за око - то есть теми же муками, которыми они язвили несчастное животное. Пускай, - приговорил аббат, - кот станет их хозяином и воздаст им сполна всем тем, что получал от них.
- А значит, - уточнил ангел, - коту присудить и собачью жизнь, и эту?
- Вот именно.
- А каков ваш вердикт в отношении добрых хозяев и их собаки?
- Собачка, само собой, должна отплатить добром за добро, - отвечал аббат Крюшон, - а то есть, приговаривается содержать каждого из хозяев всю их жизнь в условиях такого же блаженства, в каком и они её держали.
- Ну, а чем вознаградить добрых хозяев?
- А хозяева, раз они такие веселые люди, - вынес решение аббат, пусть ложатся, сняв штаны, в лужу задом кверху, вставляют себе в известный проход запаленную сигарку и кричат: ту-ту! мы плывем на "Титанике"! - а сигарка пускай себе сгорает до конца, и пусть вокруг летают херувимы и нежно играют на арфах!
Зал поднялся в единодушном порыве и рукоплесканиями встретил историческое решение мудрого судьи. Однако всего через миг все пропало. Аббат не успел насладиться заслуженными почестями, как уже вновь оказался в прежней пещере.
- А что, мужики, годится, - произнес тот, кого назвали Фубрик. - Я бы только ещё присудил собаке жизнь кота прожить - надо же ей и эту сторону медали узнать. А в остальном - полностью согласен.
- Молодцом, аббат! - одобрили и другие язычники.
- Ну, аббат, - заговорил старший из просветленных, - со Страшным Судом вы справились, тут ничего не скажешь. Раз так, отдаем вам в приход Некитай - проповедуйте, пока не надоест, все равно хуже не будет. А на память о нашей встрече вот вам подарок.
Он протянул аббату какой-то большой бумажный сверток, перевязанный красной тесемкой и скрепленый большой печатью с латинскими буквами.
- Что это? - полюбопытствовал аббат.
