Фредерик Браун - Призрак шимпанзе
— Надеюсь, не все кушетки еще заняты, — забеспокоился спутник.
Кейт уже открыл рот, чтобы выяснить, что именно тот имел в виду, но вовремя спохватился, лишь лязгнув зубами. Сейчас любой заданный вопрос мог оказаться нелепым в силу незнания им какой-нибудь общеизвестной детали, что выдало бы его с головой.
— Вероятно, их не хватит, — угрюмо изрек он, но с оттенком иронии, так, чтобы если в его ответе содержалась какая-то глупость, то ее можно было бы счесть за проявление остроумия.
Но его собеседник лишь печально покачал головой. Они подошли ко входу в зал ожидания, откуда выдвинулся навстречу служащий в красного цвета фуражке.
— Нуждаетесь в кушетках, джентльмены? — спросил он. — Осталось всего несколько штук.
— Ага, тем лучше! Нам потребуется пара, — обрадовался человечек. Спохватившись, он обернулся к Кейту: — Извините, я даже не поинтересовался вашим мнением. Некоторые предпочитают провести это время сидя.
У Кейта было такое впечатление, что он в кромешной темноте пробирается по туго натянутому канату. Что это еще за штука — лежать на кушетках или просто сидеть? Ему лично не улыбалось ни то ни другое.
— Я, пожалуй, немного прогуляюсь, — небрежно, чуть нерешительно, бросил он.
Но, войдя в вокзальный зал ожидания, тут же остановился словно пораженный молнией: все свободное пространство в нем было заставлено длинными кушетками военного образца; свободными от них были только специально оставленные для прохода места. На большинстве раскладушек лежали посапывающие во сне люди.
Неужели в этом мире жилищный кризис достиг столь отчаянных масштабов? Нет, это никак невозможно, судя по числу объявлений о сдаче внаем свободных квартир, которые попались ему на страницах «Нью-Йорк таймс». Однако…
Его обделенный ростом спутник дотянулся рукой до его плеча — ткнув прямо в рану! — и Кейт вздрогнул. Но тот даже не заметил этого.
— Минуточку! — отрывисто бросил он шедшему впереди них служащему железной дороги и доверительно наклонился к Кейту: — Хм… если у вас несколько туговато с кредитками, дорогой мой мистер, я бы мог… хм… одолжить вам нужную сумму.
— Спасибо, — откликнулся Кейт. — Мне все же лучше смотаться.
— Надеюсь, ваши слова не означают, что вы хотите уйти отсюда?
На его лице отчетливо проступило выражение ужаса, смешанного с неподдельным удивлением.
Кейт лишний раз убедился, что ляпнул что-то из ряда вон выходящее, но что именно, не догадывался. Впрочем, он не мог взять в толк и другое: почему зал полон раскладушек и с какой стати придается такое значение вопросу, останется он здесь или нет. Но одно было неоспоримо: следовало немедленно избавиться от этого невзрачного человечка, пока у того не зародились подозрения, если, кстати, они уже и не появились.
— Конечно, нет, — как можно небрежнее кинул он. — Не до такой же степени я лишился рассудка. Но здесь я должен был кое с кем встретиться, почему и собрался отыскать его. Попозже, возможно, придется взять кушетку, хотя сильно сомневаюсь, что в состоянии сейчас заснуть. Так что не беспокойтесь на мой счет. Спасибо за проявленную любезность, но у меня есть все необходимое.
Кейт, опасаясь, как бы незнакомец не разродился другими вопросами, поспешил покинуть его. Освещение в просторном станционном зале ожидания было приглушенным, очевидно, чтобы не мешать пассажирам спать. Кейт пробирался сквозь ряды лежанок практически в полутьме, стараясь делать это как можно осторожнее, чтобы ненароком не разбудить прикорнувших людей. Он целеустремленно двигался к выходу на Сорок вторую улицу.
Подойдя почти вплотную, он обнаружил, что по бокам двери возвышаются два дюжих копа.
Но теперь Кейт уже не мог остановиться. Они видели, что он шел к ним, и уже наблюдали за его продвижением. Поэтому ему ничего не оставалось, как шагать к охраняемому ими выходу — изменить маршрут, не привлекая к себе еще большего внимания, он оказался уже не в состоянии. Лихорадочно соображая на ходу, Кейт решил, что, если в конечном счете по абсолютно неведомой причине полицейские не выпустят его наружу, он притворится, что подошел к двери с единственной целью — посмотреть в окно.
Итак, он беспечной походкой продолжал свое продвижение вперед, машинально отметив, что стеклянная дверь была густо закрашена черным. Полицейский, что был покрепче с виду, обратился к нему, но с изысканной вежливостью:
— Вы вооружены, мистер?
— Нет.
— Тогда, знаете ли, это опасно. Разумеется, мы не имеем права воспрепятствовать вам в этом, можем лишь высказать свой совет остаться в зале.
Первое, что испытал Кейт, — это чувство громадного облегчения. Значит, вопреки его опасениям, никто не собирался силой удерживать его здесь. А проводить ночь на вокзале он вовсе не собирался.
Но что кроется за словами копа? Опасно? О какой неведомой ему опасности шла речь, что за угроза могла удерживать эти тысячи людей в станционном зале? Что все-таки стряслось с самим Нью-Йорком?
Отступать теперь было уже поздно. Да к тому же, подумал Кейт, опасность грозит ему отовсюду до тех пор, пока он не разберется в обстановке.
Поэтому максимально небрежным тоном он заметил:
— Я живу совсем рядом. Никакого риска.
— Как хотите, — ответил блюститель порядка.
— Надеемся, что вы выпутаетесь из этой истории целым и невредимым, — добавил его напарник и открыл дверь.
Кейт чуть не попятился назад. Стеклянную дверь никто и не думал мазать черной, как деготь, краской. То, что он видел, глядя сквозь стекло, было… чернотой в чистом виде. Такого мрака он еще в жизни не видел. Ни одного огонька. Освещение вокзала, похоже, никак не влияло на эту абсолютную темень. Кейт опустил глаза: дальше чем на полметра от двери тротуара уже не было видно.
И то ли у него разыгралось воображение, то ли на самом деле какая-то толика тьмы проскользнула сквозь приоткрытую дверь в вокзальное помещение, как если бы это была не просто безликая темнота ночи, а какой-то вполне реальный сгусток мрака, который можно было пощупать, нечто вроде газообразного облака. В общем, то было не просто отсутствие света, а и еще что-то.
Но что бы ни представлял собой этот феномен, теперь Кейт уже не мог повернуть назад, заскулив, что не знал, что его ожидало. Волей-неволей он был обязан переступить порог и нырнуть бог знает во что.
Лишь только Кейт сдвинулся с места, как дверь тут же захлопнулась за ним. Было такое впечатление, что он вошел в черную комнату. Затемнение было идеальным и превосходило все, что ему довелось видеть в этом роде. Наверное, это и было то — он вспомнил фразу из «Нью-Йорк таймс», — что называлось «тотальным отуманиванием».
