Герберт Уэллс - Собрание сочинений в 15 томах. Том 2
Горячая вода, вскипевшая при падении марсианина, текла вниз по реке, и поэтому почти на протяжении мили оба берега были скрыты паром. Впрочем, один раз мне удалось разглядеть черные фигурки людей, бежавших через луга прочь от Уэйбриджа. Голлифорд казался вымершим, несколько домов у берега горело. Странно было видеть под знойным голубым небом спокойное и безлюдное селение, над которым взлетали языки пламени и клубился дым. Первый раз видел я пожар без суетящейся кругом толпы. Сухой камыш на отмели дымился и вспыхивал, и огонь медленно подбирался к стогам сена, стоявшим поодаль.
Долго я плыл по течению, усталый и измученный своими пережитыми передрягами. Даже на воде было очень жарко. Однако страх был сильнее усталости, и я снова стал грести руками. Солнце жгло мою обнаженную спину. Наконец, когда за поворотом показался Уолтонский мост, лихорадка и слабость преодолели страх, и я причалил к отмели Миддлсэкса и в полном изнеможении упал на траву. Судя по солнцу, было около пяти часов. Потом я встал, прошел с полмили, никого не встретив, и снова улегся в тени живой изгороди. Помню, я говорил сам с собой вслух, как в бреду. Меня томила жажда, и я жалел, что не напился на реке. Странное дело, я почему-то злился на свою жену; меня очень раздражало, что я никак не мог добраться до Лезерхэда.
Я не помню, как появился священник, — вероятно, я задремал. Я увидел, что он сидит рядом со мной в выпачканной сажей рубашке; подняв кверху гладко выбритое лицо, он, не отрываясь, смотрел на бледные отблески, пробегавшие по небу. Небо было покрыто барашками — грядами легких, пушистых облачков, чуть окрашенных летним закатом.
Я привстал, и он быстро обернулся ко мне.
— У вас есть вода? — спросил я.
Он отрицательно покачал головой.
— Вы уже целый час просите пить, — сказал он.
С минуту мы молчали, разглядывая друг друга. Вероятно, я показался ему странным: почти голый — на мне были только промокшие насквозь брюки и носки, — красный от ожогов, с лицом и шеей черными от дыма. У него было лицо слабовольного человека, срезанный подбородок, волосы спадали льняными завитками на низкий лоб, большие бледно-голубые глаза смотрели пристально и грустно. Он говорил отрывисто, уставясь в пространство.
— Что такое происходит? — опросил он. — Что значит все это?
Я посмотрел на него и ничего не ответил.
Он простер белую тонкую руку и заговорил жалобно:
— Как могло это случиться? Чем мы согрешили? Я кончил утреннюю службу и прогуливался по дороге, чтобы освежить, голову и приготовиться к проповеди, и вдруг — огонь, землетрясение, смерть! Содом и Гоморра! Все наши труды пропали, все труды… Кто такие эти марсиане?
— А кто такие мы сами? — ответил я, откашливаясь.
Он обхватил колени руками и снова повернулся ко мне. С полминуты он молча смотрел на меня.
— Я прогуливался по дороге, чтобы освежить голову, — повторил он. — И вдруг — огонь, землетрясение, смерть!
Он снова замолчал; подбородок его почти касался колец.
Потом опять заговорил, размахивая рукой:
— Все труды… все воскресные школы… Чем мы провинились? Чем провинился Уэйбридж? Все исчезло, все разрушено. Церковь! Мы только три года назад заново ее отстроили. И вот она исчезла, стерта с лица земли! За что?
Новая пауза, и опять он заговорил, как помешанный.
— Дым от этого пожарища будет вечно возноситься к небу! — воскликнул он.
Его глаза блеснули, тонкий палец указывал на Уэйбридж.
Я начал догадываться, что это душевнобольной. Страшная трагедия, свидетелем которой он оказался — очевидно, он спасся бегством из Уэйбриджа, — довела его до сумасшествия.
— Далеко отсюда до Санбэри? — спросил я деловито.
— Что же нам делать? — сказал он. — Неужели эти исчадия повсюду? Неужели земля отдана им во власть?
— Далеко отсюда до Санбэри?
— Ведь только сегодня утром я служил раннюю обедню…
— Обстоятельства изменились, — сказал я спокойно. — Не отчаивайтесь. Есть еще надежда.
— Надежда!
— Да, надежда, несмотря на весь этот ужас!
Я стал излагать ему свой взгляд на наше положение. Сперва он слушал с интересом; но скоро впал в прежнее безразличие и отвернулся.
— Это — начало конца, — прервал он меня. — Конец. День Страшного суда. Люди будут молить горы и скалы упасть на них и скрыть от лица сидящего на престоле.
Его слова подтвердили мою догадку. Собравшись с мыслями, я встал и положил ему руку на плечо.
— Будьте мужчиной, — сказал я. — Вы просто потеряли голову. Хороша вера, если она не может устоять перед несчастьем. Подумайте, сколько раз в истории человечества бывали землетрясения, потопы, войны и извержения вулканов. Почему бог должен был сделать исключение для Уэйбриджа?.. Ведь бог не страховой агент.
Он молча слушал.
— Но как мы можем спастись? — вдруг спросил он. — Они неуязвимы, они безжалостны…
— Может быть, ни то, ни другое, — ответил я. — И чем могущественнее они, тем разумнее и осторожнее должны быть мы. Один из них убит три часа назад.
— Убит? — воскликнул он, взглянув на меня. — Разве может быть убит вестник божий?
— Я видел это, — продолжал я. — Мы с вами попали как раз в самую свалку, только и всего.
— Что это там мигает в небе? — вдруг спросил он.
Я объяснил ему, что это сигналы гелиографа и что они означают помощь, которую несут нам люди.
— Мы находимся как раз в самой гуще, хотя кругом все спокойно. Мигание в небе возвещает о приближающейся грозе. Вот там, думается мне, марсиане, а в стороне Лондона, там, где холмы возвышаются над Ричмондом и Кингстоном, под прикрытием деревьев роют траншеи и устанавливают орудия. Марсиане, вероятно, пойдут по этой дороге.
Не успел я кончить, как он вскочил и остановил меня жестом.
— Слушайте! — сказал он.
Из-за низких холмов за рекой доносился глухой гул отдаленной орудийной пальбы и какой-то далекий жуткий крик. Потом все стихло. Майский жук перелетел через изгородь мимо нас. На западе, высоко, над дымом, застилавшим Уэйбридж и Шеппертон, под великолепным, торжественным закатом, поблескивал бледный нарождающийся месяц.
— Нам надо идти этой тропинкой к северу, — сказал я.
14. В Лондоне
Мой младший брат находился в Лондоне в то время, когда в Уокинге упал цилиндр. Он был студентом-медиком и готовился к предстоящему экзамену; до субботы он ничего не слышал о прибытии марсиан. Утренние субботние газеты в дополнение к длинным специальным статьям о Марсе, о жизни на нем и так далее напечатали довольно туманное сообщение, которое поражало своей краткостью.
