Роберт Силверберг - Сын человеческий
«Череп смеется над хмуростью».
– Что это? – спросил он.
– Религиозный текст, – объяснила Ти. Метафазы заполняли его сознание, он весь дрожал, кожа его пылала. Через несколько минут Ти взяла трубочки и сунула их в шкафчик.
– Покажи мне что-нибудь еще, – резко потребовал он. – Покажи мне все!
Она протянула ему черный шлем, выточенный из одного полированного камня. Внутреннюю поверхность устилала какая-то масса, напоминавшая перья.
Он примерил шлем, перья погрузились в его череп и внезапное сознание своих новых способностей потрясло его: он мог различать движение атомов и колебания молекул. Вселенная превратилась в пелену пляшущих бесцветных капель, блистающих в дымке туч и ослепляющих вспышками энергии. Он мог изучить структуры планеты: вот пятна голубого света, представляющие некую массу, а вот горящие шары, представляющие другую, вот серые прямоугольники, тесно набитые электронами. Ти отобрала шлем и поместила в него маленький сосуд, из которого начал изливаться поток палочек слоновой кости – они покрыли весь пол. Он закричал и палочки снова прыгнули в сосуд. Ти показала ему конструкцию из поющей проволоки, чьи концы перекрывали друг друга таким образом, что создавали маленький глазок в пересеченное ничто. Он заглянул туда и увидел оранжевое нутро какой-то звезды. Следующей игрушкой Ти стала тонкая желтая палочка, от одного конца до другого покрытая выгравированными параллельными линиями: это, объяснила она, последний ключ, сделанный на Земле.
– И где же дверь, которую он открывает?
Ти улыбалась, словно извиняясь, что двери больше нет. Затем он увидел медный диск, на котором помещались все написанные за десять тысяч лет ранней истории стихи. Но все это было позднее, чем его время. Ти разрешила ему потрогать рукоятки машины, превращающей озера в горы, а горы в облака.
Когда рука Ти коснулась его лба, он осознал, что эта комната – не единственное хранилище древностей, что таких комнат много, они тянутся дальше и дальше и каждая из них от пола до потолка набита сокровищами прежних веков. Здесь и музыка, и поэзия, и художественная литература, и философия, науки и история цивилизаций, здесь техника различных видов человечества, здесь карты, указатели, каталоги, словари, энциклопедии, сокровища, своды законов, хроники династий, альманахи, алмагесты, подборки данных, записные книжки и коды. Пыльные комнаты полны археологических реликвий, собраний каждой цивилизации. Углубляясь в лабиринт помещений, он уловил знаки настоящих бумажных книг, бобин магнитной пленки, снимков и фильмов, всех записывающих приборов своего примитивного времени и содрогнулся при мысли, сколько тысячелетий пережили эти вещи. Тысяча тысяч вопросов заливали его сознание. Свои следующие три бесконечности он проведет в этой горе, раскапывая прошлое, чтобы узнать то, чего не хотели говорить ему здешние обитатели. Он соберет все данные об истории человечества от его времени до времени этих сынов человеческих, и порядок и ясность наконец восторжествуют. Ти убрала руку с его лба и мириады видений поблекли.
– Можно ли осмотреть другие залы?
В улыбке Ти почудилась грусть:
– Может быть, в другой раз. А теперь мы должны уйти.
Он не желал уйти. Покончив с неподвижностью, он бросился на колени перед шкафами и принялся разглядывать их содержимое, вытаскивать вещи с полок. Он весь горел при виде этих сокровищ ушедших тысячелетий. Что это?
А это? А это? Как это работает? Откуда берутся эти звуки? Какие истины лежат за сверкающими стеклянными дверцами? А в этом гнезде из прутьев? Его руки полны всевозможных чудес. Он принесет из пещеры немало загадок и тайн.
– Идем, – раздраженно зовет Ти. – Ты не должен требовать слишком многого. Это не просто.
Он отталкивает ее.
– Подожди. Что за спешка? Дай мне…
В его руки попала мраморная плита, испещренная почти узнаваемыми символами. Комната потеряла вдруг симметрию, поскольку потолок сперва накренился, затем стал таять и исчез с одного угла. Полки подернулись пеленой тумана. Все предметы, только что чистые и ясные, словно созданные лишь вчера, утратили точность форм. Все померкло.
– Пойдем, – шептала Ти. – Выходим, сейчас же. Мы слишком долго здесь были.
Пол вздыбился, стены искривились.
Он метнулся к Ти. Мысль о том, что какие-то подземные толчки могут разрушить все чудеса сейчас, когда он только что их обнаружил, словно металлическое копье пронзило его. Они карабкались к выходу, к спасению.
Все объяла мгла. Огромные птицы с криками проносились мимо них. Он в ужасе оглянулся. Галерея исчезла. Сжав руку Ти, он закричал:
– Что случилось? Все погибло?
– Все уже давно погибло, – ответила Ти.
Он ничего не понял, но не смог добиться от нее объяснений. Они шли к равнине прозрачных растений. Сейчас, в темноте ночи, они мерцали, наполняя воздух гудящим светом. Хенмер, Тинамин, Ангелон и Брил лежали там же, где их покинул Клей. Словно проснувшись от долгого сна, они потягивались, моргали и звали. Серифис с ними не было, и Клей понял, что совсем забыл о ее смерти, знакомясь с шедеврами прошлых лет. Он опустился на землю рядом со Скиммерами. Все еще возбужденный, он резко произнес:
– Я видел такое! Чудеса!
– Ты был там слишком долго, – с сожалением заметил Хенмер.
– Как я мог уйти? Как я мог заставить себя уйти?
– Конечно. Конечно. Мы прекрасно понимаем. Ты не виноват. Но нам было очень трудно, особенно в конце.
– Что трудно?
Вместо ответа Хенмер мягко улыбнулся. Скиммеры поднялись на ноги.
Каждый осторожно сорвал по светящемуся стеблю. Растения издали звон, отрываясь от почвы. Клей чувствовал, что это для них не смерть, ими только немного попользуются. Хенмер сорвал лишний стебель и протянулся его Клею.
Колонной по одному Скиммеры двинулись в ночь, неся в руках стебли, словно факелы. Все, кроме Хенмера, приняли женскую форму. Клей шел третьим, впереди него была Ти, а позади Нинамин. Она подошла вплотную к нему и в знак приветствия прижалась кончиками сосков к его голой спине: по позвоночнику побежал холодок.
– Тебе лучше? Мы тебя жалели. Как ты переживал уход Серифис!
– Чем дольше я живу здесь, тем меньше понимаю.
– Тебе понравилось то, что показала Ти?
– Чудесно. Если бы я только мог побыть там подольше, если бы я мог взять хоть бы несколько вещей из того, что…
– О, нет. Это невозможно.
– Почему?
Нинамин поколебавшись, сказала:
– Все это мы Для тебя придумали. Брил, Хенмер, Ангелон и я. Наши мечты.
Чтобы сделать тебя счастливым.
– Мечты? Это лишь мечты?
– И они закончились, – сказала Нинамин.
9
Их окутал плотный туман, стебли давали теперь розовый свет. Вскоре пошел дождик. Где-то вдалеке, возможно, высоко на невидимой горе, начала рыдать какая-то женщина, и эти звуки донеслись до их слуха, тревожа и наполняя сердца грустью.
