Роберт Шекли - «Если», 1992 № 04
Два других аэроплана приземлились невредимыми.
Деверо посмотрел на Фармена.
— Нет, мсье, — сказал он. — Вы просите совсем немного. Это мы слишком много требуем от людей.
Заря только занималась, когда Фармен поднял «Пика-Дон» с аэродрома. Двигатели надсадно ревели. Что ж, та бурда, которой он поил самолет, отличалась от обычного меню истребителя. Фармен набрал высоту 8 000 футов и перешел в горизонтальный полет. Вскоре он преодолел звуковой барьер. Указатель числа М показывал 1.25.
Солнце взошло, когда «Пика-Дон» летел на высоте 20 000 футов. Воздух был кристально чист. Где-то внизу две армии стояли друг против друга. Это длилось более четырех лет. Фармен поднял самолет до 40 000 футов и начал патрулирование, делая «восьмерки» от швейцарской границы до вершин Вогезов. Он пристально следил за экраном кругового обзора, ожидая, когда же появятся немецкие самолеты.
Для полета день был идеальный, так что Кейсерлинг наверняка не усидит на земле.
Когда немецкие аэропланы взлетят, их немедленно обнаружат радары «Пика-Дона». Глядя на экран, он продолжал выписывать «восьмерки», надеясь увидеть на экране метку, свидетельствующую о появлении цели. Он уже дважды пролетел всю линию фронта, но самолетов противника не обнаружил. На экране вообще не было никаких самолетов, хотя вся французская эскадрилья, несмотря на все уговоры, вылетела раньше его, чтобы наблюдать за обещанным боем. Горючего оставалось всего на шесть или семь «восьмерок», а затем он будет вынужден вернуться на свой аэродром.
И опять неделями фильтровать керосин? Еще два раза он пролетел вдоль линии фронта. Ничего. Что ж, он сам их найдет. Фармен решил атаковать немецкий аэродром. У него шесть ракет. Достаточно будет одной, чтобы полностью разрушить взлетную полосу.
Он спустился с высоты 20 000 футов, когда заметил немецкие аэропланы. Самолеты ровным строем летели на север. Фармен бросил взгляд на радарный экран — никаких отметок.
Ладно, потом разберемся. И к черту взлетную полосу! Теперь у него есть противник. Фармен круто развернулся, чтобы оказаться позади строя немецких аэропланов, и потерял их из вида. А на экране радара было по-прежнему пусто. Фармен попытался обнаружить самолеты при помощи радара захвата цели. Опять ничего. Он оторвался от экранов и стал искать цель глазами, совершая маневры. Наконец прямо перед собой он увидел стайку черных мух. Только мухи не летают строем. Стоит рядом с ними взорваться одной ракете…
Но на экране радара захвата цели по-прежнему пусто. Придется стрелять на глазок. Фармен подал питание к взрывателям ракет под номерами один и шесть. Немецкие аэропланы, казалось, неподвижно висели в воздухе.
Он произвел пуск примерно с четырех миль. Самолеты казались точками, но все это неважно. Ракеты с тепловыми головками могли найти цель на расстоянии и в десять раз большем. Фармен почувствовал, как тряхнуло самолет, когда ракеты сошли с направляющих. Он резко развернулся, стрелой пошел вверх и через несколько секунд был уже на высоте 45 000 футов. Ракеты прочертили свой путь на экране и ушли за край.
Это означало, что они ушли далеко за Вогезские горы. Фармен ничего не мог понять. Он направил ракеты прямо на строй, взрыватели были включены, боеголовки взведены. Ракеты должны были разнести в щепки все немецкие аэропланы. Что, черт возьми, происходит?
Фармен развернул самолет. У него оставались четыре ракеты. Первые две самоликвидировались, когда у них вышло топливо. Фармен направил истребитель вниз. Он взвел боеголовки, подал питание на взрыватели. Уж на этот раз он не промахнется.
Немецкие аэропланы были в десяти милях. Фармен вдвое сократил расстояние и запустил ракеты два и пять. Через две секунды он пустил ракеты три и четыре. Взяв на себя, он резко ушел вверх. Противоперегрузочный костюм стальными пальцами сжал его тело и отпустил, когда Фармен выровнял самолет. Он посмотрел на экран, чтобы сориентироваться. На экране были видны четыре ярких следа от ракет.
«Взрывайтесь! — страстно приказал он. — Взрывайтесь!»
Но этого не произошло. Ракеты снова ушли за горы, где механизм самоликвидации взорвал их в установленное время. А немецкий патруль, как ни в чем не бывало, продолжал свой полет. Экран радара по-прежнему был пуст. От отчаяния Фармен выругался. Как же он раньше об этом не подумал! Для радара эти аэропланы были невидимыми. Металла в них не хватило бы на одну консервную банку, вот почему радар не желал их замечать. По этой же причине не сработали тепловые головки. Ракеты могли пройти сквозь строй — так оно, скорее всего, и было — а взрыватели не реагировали на аэропланы. Для ракет они ничем не отличались от облаков. С таким же успехом он мог стрелять по луне.
Фармен повернул на запад, возвращаясь на базу. На экране увидел аэродром и начал снижение. В баках оставалось еще достаточно горючего. В голову ему пришла мысль о динозаврах — их тела превосходно служили в свою эпоху, но настали новые времена, и гиганты не смогли приспособиться к изменившейся обстановке.
«Пика-Дон» был летающим тиранозавром в мире, где мог питаться только мухами.
— Да, мы все видели, — сказал Блэйк. Он сидел, прислонившись к стене ангара, и держал в руках бутылку с вином.
Эскадрилья вернулась через полчаса после Фармена. Нехотя Фармен подошел к Деверо.
Француз повел себя тактично.
— Видите, мсье, ваши ракеты оказались неподходящим оружием для воздушного боя. Но если вы покажете нашим механикам, где установить пулеметы, то…
— «Пика-Дон» летает быстрее пули, — устало сказал Фармен. — Я слышал историю про одного парня, который подстрелил себя своими собственными пулями. А его самолет был не такой быстрый, как мой. — Он покачал головой, глядя на свой истребитель. Хотя «Пика-Дон» и выглядел угрожающе, он был абсолютно беспомощным.
Часов в одиннадцать Блэйк принес бутылку вина от Энри. Это было простое крестьянское вино, но оказалось весьма кстати. Сидя в тени, они пили, передавая бутылку друг другу.
— Тебе надо было подойти к ним поближе, прежде чем открывать стрельбу, — сказал Блэйк. — Не знаю, кто тебя учил воздушному бою, но видно, что учил неважно. Стреляя с расстояния в несколько миль, ты никогда не попадешь в противника.
— Я думал, что попаду, — ответил Фармен. — Мои ракеты… в общем, лучше находиться за пару миль от того места, где они взорвутся.
— Опять шутишь? — Блэйк выпрямился и посмотрел Фармену в глаза. Шрапнель не разлетается так далеко.
Фармен отпил вина из бутылки. Бесполезно пытаться объяснить ему принцип действия ракет. К тому же, они не сработали. Они могли обнаружить тепловое излучение от реактивных двигателей. А все немецкие аэропланы были оснащены поршневыми моторами. Того мизерного количества тепла, которое от них исходило, было недостаточно для ракет. Если он хочет как-то помочь этим ребятам, ему следует забыть о «Пика-Доне».
