Владимир Михановский - Прозрение
Шахтный ствол продолжал нагреваться.
- Невыносимо! - прохрипела мембрана. Соич узнал голос старшего оператора.
- Держитесь, осталось немного. Охлаждение работает на полную мощность, - ответил Ив Соич.
- Дышать невозможно.
- Включите вентиляторы.
- Они гонят раскаленный воздух. Мы остановим проходку.
- Трусы! Я еду к вам, - закричал Ив Соич и бросился к манипулятору, чтобы спуститься вниз. Но прежде он хлопнул ладонью по зеленой кнопке, расположенной в центре пульта, тем самым заклинив подъемный транспортер. Отныне ни одна душа не могла покинуть ствол шахты.
Манипулятор смерчем пронесся по пустынной улице Акватауна - те, кто был свободен от смены, отсыпались после адского труда. Позади вздымался ил, голубоватый в прожекторном луче.
Вдали показались конструкции, подсвеченные снизу. Не сбавляя скорости, Соич влетел в шлюзовую камеру.
...По мере того как транспортер двигался вниз, температура в стволе шахты возрастала. Липкий пот заливал глаза.
Соича ждали. Большая площадка в основании шахты была полна народу, гудела как улей. Скудное освещение к краям площадки сходило на нет.
Спрыгивая с ленты транспортера, Соич вспомнил картины дантова ада.
Увидя Соича, проходчики притихли. Физики, геологи, электронщики, термоядерщики ждали, что скажет Железный Ив.
Соич вышел на середину, подошел к агрегату, щупальца которого сквозь толстые плиты защиты тянулись вниз, в глубину. Отсюда производились направленные взрывы, после чего автоматы наращивали новый участок ствола.
Перед агрегатом, производящим взрывы, в угрожающей позе стоял оператор.
- Почему не работает подъемник? - выкрикнул кто-то из толпы.
- Я выключил, - спокойно ответил Соич. Горячий воздух обжигал легкие, он казался плотным, почти осязаемым. Соич поднял руку - ропот утих. В наступившей тишине слышалось лишь, как захлебывается в трубах, пронизывающих стенки шахтного ствола, жидкий гелий - ледяная сверхтекучая жидкость, близкая к абсолютному нулю.
- Через три, от силы четыре дня мы достигнем проектной глубины, сказал Ив Соич, - и тогда ваша миссия закончена. Я вам хорошо заплачу...
- Включите подъемник! - перебил чей-то голос.
- Я удваиваю премию! - сказал Соич. Фраза прозвучала гулко - воздух был насыщен испарениями и сильно резонировал.
- Шкура дороже, - отрезал оператор.
- По местам! - закричал Соич. - Готовить взрыв!
Он шагнул к агрегату, но на пути вырос оператор. Горячая волна захлестнула Соича. Теперь, когда до цели осталось полшага, когда осталось произвести один взрыв, один-едннственный... Неужели дело всей его жизни пойдет насмарку? И из-за чего? Из-за нелепой заминки перед самым финишем, из-за трусости оператора.
Уже не отдавая отчета в своих действиях, Соич размахнулся - оператор схватил его за руку и сильно дернул. Соич выхватил из кармана лучемет и направил его в бледное, отшатнувшееся лицо. Затем перешагнул через тело оператора и подошел к масляно поблескивающей установке.
Люди послушно разошлись по местам.
Несколько умелых команд Соича - и агрегат ожил. Там, внизу, под толстыми плитами защиты, споро и привычно готовился направленный ядерный взрыв - последний взрыв.
Стенки шахты вибрировали. Кажется, физически ощущалось огромное давление, которое выдерживали кессоны.
Неожиданно пол шахты дрогнул, затрясся. Слишком рано - до взрыва еще добрый десяток минут. Ствол шахты ярко засветился, будто вобрав в себя пыл развороченных земных недр.
Дохнуло нестерпимым жаром. На площадке стало светло как днем. Из десятков грудей вырвался крик.
- Вот он, тюльпан! - покрыл вопли чей-то возглас. Этот возглас последнее, что зафиксировало сознание Ива Соича.
Гибель Акватауна и прибрежного поселка взбудоражила Оливию. Оппозиция докопалась, что задолго до трагических событий в редакцию самой влиятельной газеты пришло письмо, правда, без подписи, в котором автор квалифицированно доказывал неустойчивость глубинной шахты, заложенной в Акватауне, на дне впадины.
Какая же сила заставила редактора спрятать письмо под сукно? Почему письму не был дан ход? Почему работы в Акватауне не только не были свернуты, но, наоборот, ускорены?
Оппозиция добилась расследования, результаты которого, однако, не были преданы гласности, что породило массу слухов и толков.
Однако бурные события последних месяцев проходили стороной, почти не затрагивая Рину.
Вдова Гуго Ленца давно рассталась с коттеджем - он оказался ей не по карману. Рина снимала крохотный номер во второразрядном отеле. Она подумывала о том, чтобы вернуться к прежней специальности, но найти работу медика было непросто. Можно было обратиться к Оре Дерви - Рина была уверена, что Ора ей не откажет. Однако Рина приберегала визит в клинику святого Варфоломея на самый крайний случай.
Из газет она покупала только "Шахматный вестник".
Из прежних знакомых виделась только с Имантом Ардонисом, и то изредка, раз и навсегда пресекши попытки к сближению. Их связывала, кажется, только память о Гуго.
Они говорили о Ленце как о живом, вспоминали его привычки, любимые словечки, шутки. Ардонис рассказывал Рине, как продвигается работа по расщеплению кварков.
Однажды, едва Имант ушел, в дверь Рины осторожно постучали. Нет, это не был стук, - кто-то осторожно скребся в дверь. "Кошка", - решила Рина и толкнула дверную ручку.
Перед ней стояла знакомая приземистая фигура.
- Робин, - прошептала Рина.
Да, это был Робин - без нагрудного знака, помятый и какой-то увядший.
- Проходи, - сказала Рина и заперла дверь. Сердце ее забилось.
Робин еле двигался, словно в замедленной съемке.
"Энергия кончается", - догадалась Рина.
- Мне осталось существовать тридцать минут, - подтвердил Роб ее догадку.
Рина знала, что с этим ничего не поделаешь.
Существуют шариковые ручки, которые выбрасывают, когда паста кончается: ручки сконструированы так, что зарядить их снова невозможно.
Собратьев Робина выпускали по тому же принципу. Делалось это для того, чтобы робот в своем развитии не превзошел определенного уровня.
Стоя перед ней. Роб как бы застывал. Теперь он чем-то напоминал Рине Будду, статую которого они видели когда-то с Гуго в музее.
- Робин, кто убил доктора Ленца? - негромко спросила Рина.
- Я знал, что ты это спросишь. Потому я здесь, хотя добраться сюда было трудно, - сказал Робин. Покачнувшись, он произнес: - Доктора Ленца никто не убивал.
- Никто? - переспросила Рина.
- Никто. Он сам убил себя.
- Не понимаю...
- Вот, - сказал Робин, протягивая Рине истрепанную записную книжку. Она принадлежала доктору Ленцу. Просмотри. Потом я отвечу на твои вопросы. Только поспеши. У меня остается 20 минут.
