Евгений Лукин - Сталь разящая
В центре большого круга золы горел аккуратный костерок. Возле него, чуть присев, стояли друг против друга двое мужчин и, играючи, ломали хворост. Делали они это так: один брал средней толщины жердь и внезапно кидал ее другому. Тот, ни разу не поддавшись на ложный выпад, ловил ее раскинутыми руками, и там, где его пальцы смыкались в кулак, жердь с хрустом ломалась. Видимо, какая-то особая хватка, позволяющая дробить хворост одной рукой. Хворост, ключицы, ребра…
Первый нагнулся за очередной жердиной, но, увидев Седого зверя, выпрямился. В благоговейном изумлении он смотрел, как мимо него проводят косматого после бега благородного гиганта.
– А вот паука тебе железного за пазуху! – насмешливо крикнул ему второй. – Все равно ведь не обернусь!..
Но он все-таки обернулся. И точно так же замер, увидев Седого, – красивый ладный парень с запекшейся раной во весь лоб. Влад уже видел однажды это лицо, только тогда оно было залито кровью и исковеркано звериной ликующей радостью.
Он поспешно отвел глаза, не дожидаясь, когда нечаянный знакомец переведет взгляд со зверя на владельца, и прошел вслед за Чагой в конец балки, где они стреножили и принялись развьючивать животных.
– Зря мы сюда пришли, – сказал Влад.
– Ночью уйдем, – хмуро ответила Чага и, видя, что он нагнулся за гребнем, быстро наступила на костяной инструмент. – Не прикасайся!
– Почему?
Чага исподлобья смотрела мимо Влада, туда, где горел костер и вскрикивал ломаемый хворост.
– Они с юга, – сказала она. – У них мужчины зверей не вычесывают.
– Я на место положить хотел, – объяснил Влад.
– Вообще не прикасайся!
– Что? Так строго?
– Я же тебе говорю: они с юга! – злобным шепотом произнесла Чага. – Увидят с гребнем, поступят как с женщиной!..
20
Стареющий высокий мужчина со шрамом на левой щеке шел по испятнанной солнцем балке, направляясь к их костерку. Чага и Влад видели, как его остановил парень с запекшейся раной во лбу и начал что-то горячо доказывать. И, хотя в сторону новоприбывших не было брошено ни единого взгляда, оба почувствовали, что речь о них. Точнее, о Седом.
Высокий слушал, нахмурившись, потом неопределенно качнул пегой головой и двинулся дальше. Парень с явным вызовом бросил ему в спину негромкий, но, надо полагать, язвительный вопрос. Высокий обернулся и смерил сопляка презрительным взглядом.
– Лоб залечи, – низко проклокотал он. – А потом будешь Армаю советовать…
Подойдя, присел у костерка на корточки. Помолчали.
– Меня зовут Армай, – ворчливо представился он, обращаясь в основном к Чаге.
– Я слышала о тебе, – почтительно отозвалась она. – Меня зовут Чага. Его зовут Влад.
Вздернув седоватую бровь, Армай еще раз оглядел Влада.
– Совсем не слышит? – спросил он.
– Слышит, – сказала Чага. – Понимает не все.
Армай кивнул.
– Плохо. – Он взял не глядя толстую хворостину и рассеянно сломал ее одной рукой. Бросил оба куска в костер.
– Я знал Имку, – неожиданно сообщил он. – Чуткая была. Металл за день слышала. Девчонка еще, а уже Мать семейства…
Влад покосился на Чагу и увидел, что она слушает Армая с величайшим изумлением. А тот, не замечая, продолжал:
– Да… Ваши тогда кочевали в верховьях Большой реки. Если бы Имка захотела уйти к нам, я бы отнял у нее камни. Но она не захотела… Как она погибла?
Чага потупилась.
– Влада оглушил металл, – запинаясь, проговорила она. – Я осталась с ним, а остальные ушли вперед, и там их прижало к роще.
Она умолкла. Армай тоже молчал. Ребристая от мышц рука, дрогнув, потянулась за следующей хворостиной. Влад с боязливым уважением смотрел, как толстые, чуть ли не квадратного сечения пальцы смыкаются на хрупкой коричневой палке, готовясь безжалостно ее перекусить.
– Стальная птица, – процедил Армай, и Влад вздрогнул. – Говорят, что их насылают Приручившие металл. Вранье! Молодые закон забыли: стариков оставляют в степи, а зверей им не дают. Потому и металл поднимается, и стальные птицы падают! Последний год живем… На западе разоренные земли, на севере разоренные… Кто уцелел, бежит сюда… Ты должна знать Камаха.
– Я его знаю, – тихо сказала Чага.
– Вчера он ушел к озерам. С ним всего три человека, и он родственник Имки, он должен вас принять. – Армай помолчал и вдруг спросил, глянув пристально из-под тяжелых бровей: – Ночью бежите?
Чага быстро опустила голову, но Влад все же заметил, как сильно она побледнела.
– Да, – еле слышно сказала Чага.
– Постарайтесь к утру добраться до озер, – сказал Армай, поднимаясь. – Своим я запрещу, но тут еще два семейства, и им ваш зверь тоже нравится. – Он снова помолчал и заговорил с горечью: – Раньше так не было. Раньше, если кто нападал на слабое семейство, против него вся степь поднималась. Забыли закон…
Чага и Влад долго смотрели ему вслед. Фыркали звери, трещал костер.
– Ты ему веришь? – тревожно спросил Влад.
– Старый дурак! – с неожиданной яростью бросила Чага. – Имка у него чуткая была! Да она нас чуть ли не каждый день металлу подставляла!..
– Погоди, Имка – это Мать?
– А то кто же! – От бешенства на смуглых щеках Чаги проступил румянец. – Дряблая матка! Дура! Да если бы не она!..
– Успокойся, – попросил Влад. – Не знаю, как у вас, а у нас о мертвых плохо не говорят.
Он выбрал хворостину потоньше и, взяв ее посередине в хитро сложенный кулак (не зря он наблюдал за Армаем), нажал. М-да… С тем же успехом он мог сжимать ее до вечера. А если рывком? Нажал рывком и чуть не сломал палец. Криво усмехнулся и перехватил хворостину в обе руки.
– Не вздумай ломать об коленку! – быстро предупредила Чага.
– Ладно, – сказал Влад. – Не буду.
Сломал на весу и бросил половинки в костер.
– А ночью они за нами не погонятся?
– Побоятся, – сказала Чага. – Ночью один металл хорошо видит…
По балке гуляли сквозняки, растопыренные солнечные пятна шарили вокруг неярко горящего костра, то ощупывая невзначай обнаженный бицепс Влада, то украдкой оглаживая серебристый бок Седого…
Потом к ним подошла Мать одного из семейств, довольно молодая женщина с властным грубоватым лицом, и заговорила с Чагой. Предложила два мешочка соли, если Седой покроет одну из их самок. Чага согласилась, и Седого увели на случку.
– А вернут? – с сомнением спросил Влад.
– Конечно, вернут, – сказала Чага. – Мы же не в степи.
Влад вздохнул.
– Не надо было сюда сворачивать.
– Я не собиралась! Просто нас заметили!
Да-да, силуэт всадника на холме, сменившийся ритм бега…
– Чага, а от кого мы убегали?
Она отвернулась и с озабоченным видом принялась развязывать мешочек, как бы желая проверить, хороша ли заработанная Седым соль. Мешочек почему-то никак не желал развязываться. Влад уставился на ставшие вдруг неумелыми пальцы Чаги, и его наконец озарило.
