Пол Андерсон - Кокон
На суд нас доставили в Вашингтон. Меня, конечно, не арестовали, но я поехала с ними. Были бесконечные допросы под наркотиками. Я надеялась, что тут-то и выяснится невиновность Джонни. Но на суде какой-то тип, которого я никогда в жизни не встречала, под присягой показал, что видел моего мужа на нескольких встречах заговорщиков. Я, также под присягой, публично назвала его лжецом, потому что некоторые из указанных дней этих встреч Джонни провел со мной. Знаете, бывают такие смешные ассоциации, по которым вы надолго запоминаете самые разные мелкие события. Я помню, что мы отдыхали на острове на Амазонке именно 23 числа, поскольку насчитали ровно двадцать три летящих попугая, изумрудно-зеленых на фоне розовеющего утреннего неба, и Джонни еще сказал тогда, что боги сами даруют мне календарь, потому что я очень красивая…
Его признали виновным. И расстреляли. А я прошла по делу как лжесвидетельница. Но меня отпустили на поруки. Ученых всегда не хватает и все такое. Год спустя или, может, чуть больше, я познакомилась с крупным бизнесменом, у которого были обширные связи в правительственных кругах. Это было на вечеринке на Манхеттене. Этот тип так напился, что проболтался мне, почему Джонни отправили в расход. Психозондирование показало, что у него были очень сильные наклонности к неповиновению. То есть, в один прекрасный день ему могло надоесть, что им помыкают в его собственной стране, и тогда он определенно отважился бы на какие-то действия. Значит, лучше убрать его заранее. «Пока он не принял участие в тайном создании бомбы или не нашел какую-нибудь припрятанную ракету. Такой человек может погубить миллионы других людей». Этот негодяй мне так и заявил. Мой бедный Джонни!
На следующий день я сбежала на нижний уровень. Больше всего мне хотелось исчезнуть, даже, чтобы меня убили, если повезет. Но вместо этого меня подобрал Зиггер. Обставлено это было скорее как похищение, но тогда мне было все равно, я схватилась бы за любую возможность наступить на хвост всем этим мерзавцам.
Вивьен замолчала и сидела теперь неподвижно, плечи ее бессильно поникли. Потом она вытащила сигарету и прикурила, но, сделав несколько затяжек, оставила ее тлеть между пальцев.
— Мне ужасно жаль, — прошептал Коскинен.
— Спасибо, — резко отозвалась она. — Это мне впору извиняться. Я вовсе не собиралась взваливать вам на плечи груз своих невзгод.
— Наверное, любая организация со временем… становится слишком агрессивной… особенно, когда она облечена властью.
— Несомненно. К тому же, неограниченной властью.
— Но с другой стороны, ВК невозможно ограничивать, иначе она не сможет выполнять свои функции. Хотя, защитный эффект сделает ВК ненужной. Ведь очень просто защититься от атомных бомб, нужно только создать достаточно мощный кокон.
Во взгляде Вивьен появилась искорка жизни.
— Не очень это практично, — голос ее еще немного дрожал, она то и дело закусывала губу, но все же ухитрялась подбирать нейтральные фразы. — Бомбу запросто можно пронести по частям и собрать внутри цели. И ведь есть еще другие, не менее ужасные виды оружия — бактериологическое, химическое. Не поймите меня превратно, Пит. Я ненавижу Маркуса и его заплечников из Службы Безопасности как, наверное, никто другой. Но я не настолько наивна, чтобы думать, что какая-нибудь другая страна сможет поддерживать мир на Земле лучше, чем это делаем мы. И я считаю, что это нужно делать обязательно, поскольку любое суверенное государство — это чудовище без мозгов и морали, которое ради своей суверенности с легкостью испепелит хоть половину человеческой расы.
— А международная организация…
— Слишком поздно, — вздохнула она. — Кому можно доверять? И знаете, Пит, у нас тут тоже своего рода суверенное общество, в котором мы живем так, как нам нравится. И никакому мировому жандарму мы подчиняться не собираемся. А если подчинимся, то перестанем быть теми, кто мы есть. Вот так-то! И — возвращаясь к нашей теме — я не представляю, как можно сделать международные полицейские силы дееспособными при отсутствии самого мирового сообщества. Так что, возможно, «Пакс Американа» — единственный ответ.
Коскинен смотрел на лежащий на столе генератор поля, вспоминая как Элкор благословил его в день отлета корабля. Марсианин согласился терпеть все муки отложенной гибернации, чтобы проводить своих друзей — землян.
— Но можно же использовать эту штуку, — сказал Питер. — Ведь в войну большинство людей погибло не от взрывов или радиации, их погубили пожары и радиоактивные осадки. А чуть позже — анархия и болезни. Кокон предохранит и от того, и от другого.
— Конечно, — сказал Вивьен. — Потому-то Зиггер и хочет снарядить своих ребят вашими аппаратами. Тогда его никто не остановит. Через десяток лет он станет единоличным властителем всех нижних уровней — отсюда до Калифорнии, и половины законопослушного мира в придачу.
— А мы, значит, должны ему это обеспечить! — воскликнул Коскинен.
— Да, и еще мы должны ваши экраны усовершенствовать. А если откажемся, он просто наймет инженеров. Не думаю, что задача так уж трудна.
— Нет… я не могу. Я должен передать это в полицию!
— Что означает — в ВК, — медленно сказала Вивьен.
— Ну… наверное так.
— То есть, самому директору Хью Маркусу. Как вы думаете, что он после этого сделает — учитывая судьбу Джанио?
Коскинен молчал. Вивьен откровенно и безжалостно давила на него, но при этом он готов был побиться об заклад, что она говорит совершенно искренне, и дело вовсе не в замаскированном мониторе.
— Если не Маркус, то кто-нибудь еще. Вы просто не подумали о множестве возможных вариантов. Неуязвимость! Да дайте ее любому — от Зиггера до Маркуса, или хоть самому китайскому диктатору, — дайте ее любому, кто обладает властью над людьми, и вы избавите эту власть от последних остатков совести. А уж отсюда вытекает остальное… Одним словом, я предпочитаю, чтобы эта штука досталась Зиггеру, — закончила Вивьен. Губы ее были поджаты. Она вытащила еще одну сигарету и, не закурив, машинально принялась крошить ее в пепельнице. — Все, чего хочет Зиггер, это богатство. Зато ему не нужны души всех людей на Земле.
8
Коскинен проснулся. Что меня разбудило, мелькнула мысль. Может, и ничего особенного. Сон, из объятий которого он вырвался прежде чем тот превратился в кошмар… Ложась вчера, он принял таблетку снотворного, но сейчас ее действие уже должно было кончиться. Светящиеся цифры на часах показывали 4. 15 восточного времени. Если бы не эти светящиеся цифры, в комнате было бы совершенно темно. И абсолютно тихо, если не считать шелеста вентиляции. Толстые перегородки надежно изолировали одно помещение от другого, значит, если действительно его разбудил какой-то звук, то это был действительно звук. Питер перевернулся на другой бок и попробовал снова уснуть, но вместо этого проснулся окончательно. Вчерашний разговор с Вивьен, ее тон и выражение лица взволновали его гораздо сильнее, чем он думал.
