Вячеслав Жуков - Сердце дурака
К камину подлетела яркая ночная бабочка и села на ручку кресла рядом с Котом. Сказка, рассказанная им, стала реальностью, где я привык ничему не удивляться. Что-то уж чересчур быстро привык. На ручке кресла, сложив крылья, сидел гном.
- Знакомьтесь, это Семипалый, очень любознательный молодой человек.
Гном улыбнулся, кивнул головой, его огромные глаза на мгновение закрылись, пушистые ресницы коснулись нежных щек.
- Очень приятно, - сказал он, - нам много известно о вас. Хорошего.
- Мне тоже приятно, хотя мне почти ничего неизвестно о вас. Разве что из сказок.
- Из моих сказок тоже, - сказал Кот, причесав лапой усы. - Итак, сколько градусов в этом, как говорит наш гость, напитке?
- 1230, - ответил гном.
- Да? Впрочем, это неважно. Сотня градусов туда, сотня сюда - лишь бы хорошо горел. Кстати, пора осушить второй бокал, - и Кот многозначительно посмотрел на меня. Я вздохнул: "Ваше здоровье", - и выплеснул спирт в камин. На короткий миг серебряная жидкость радугой повисла над огнем и тут же вспыхнула беззвучным салютом. Многоцветные звезды взрывались высоко вверху, летели в разные стороны, падали вниз, мимо нас, исчезая в бездонной пропасти под ногами. Белая звезда упала мне на колени, я взял ее. В руке я держал хрупкий цветок, влажные лепестки отражали огни фейерверка. Я забыл обо всем, даже о своем умении ничему не удивляться. Салют погас, все исчезло, кроме цветка, я с благодарностью посмотрел на Кота. Он самодовольно улыбался, держа в лапе точно такую же звезду.
- Это удивительный цветок. В сказке, которую я придумал, он удивляет всех, даже меня. Я расскажу тебе о нем и о Солнечном короле. А о другом тебе расскажут гномы, раз ты им понравился.
В конце концов, могу я сказать "Мяу!"?
Солнечный король
1
- Эта легенда стала образцом поэтического творчества гномов, изустным преданием, переходящим из столетия в столетие почти без изменений. Многие известные своей мудростью ученые-гномы основывали свои докторские диссертации на тщательном изучении психологических, социологических и математических положениях сказания. Еще и теперь, преклоняясь перед гением Счетовода, все математики пользуются его методом при подсчете вероятности прохождения счастливого случая (так называемый "звездный час") через кривую заданного разума. Этот метод был представлен Счетоводом в его работе "Методологические основы Деревянной легенды при подсчете Берез, как символа счастья, удачи и прочее..." Однако последователи эмоциональной школы, возглавляемой Солнечным королем, предполагают чисто эмпирический характер Сказания, отрицая какой-либо математический подход к нему.
- По-видимому, истоки этой легенды нужно искать в тех давних временах, когда род человеческий еще не был разделен на гномов и негномов придворным алхимиком Кунктатора I. Во всяком случае, профессиональная подготовка одного из героев предания полностью исключает гномов: со времени появления нашего народа мы никогда не уничтожали деревья, используя в повседневной жизни материалы, полученные из листьев и цветков одуванчика. Кстати, пора сбора цветков одуванчика предшествует многочисленным свадьбам нашей молодежи. Поэтому в это время можно наблюдать, как вечерами стайки юных особ, мечтающих о любви, слетаются на луга, чтобы посоветоваться с одуванчиком и узнать свою судьбу - знаменитое "Любит, не любит". Таким образом это странное предание повлияло на жизнь гномов, привнося в нее романтизм и волшебство прошлого. Стержень всей шестичасовой Деревянной легенды (средняя скорость среднего сказителя), состоящей из двенадцати частей, в следующем: девушке нравятся двое симпатичных парней, один из них - столяр, другой - кузнец. Она сомневается, не знает, кого из них выбрать (проблема выбора - теория вероятности, разработанная Счетоводом). И вот, решившись, она идет к любимой Березе и поверяет ей свои печальные и в то же время радостные мысли (единство духа и всего сущего). Я лично считаю, что Береза посоветует ей выйти замуж за кузнеца, а не за столяра, который, учитывая его профессиональные черты характера, рано или поздно срубит Березу. К сожалению, концовка легенды так и не дает ответа, вполне возможно, преследуя в образе советчицы - Березы мысль следующего порядка: "Думай сам". Местные жители за листья одуванчика еще показывают всем любопытным какую-то Березу в лесу медоносов.
2
- У меня семь пальцев. Поэтому меня так зовут: "Семипалый". На ногах и на руках. Это сколько будет? На одной - три, на другой - четыре. Больше на два пальца - это у меня с рождения. Мне уже пять лет. Не как у Горбатого - тот нарастил себе мозоль сам. Горбатый особенно трудолюбив. Я с ним дружу, то есть помогаю ему, когда он попросит. Я листаю ему страницы, сшиваю книги, готовлю текст. Горбатый - систематик, он обозначает все вокруг. Я еще не выбрал, кем быть. Многое мне нравится: и разведчиком, и стукачем, и пугателем, математика нравится. Слушать люблю, разговоры у людей забавные, но чаще - кто кого любит или ненавидит, им это нужно знать, чтобы легче обманывать друг друга и любить себя. В октябре меня посвящают в короли. Мы давно уже никому не служим, но древние правила выполняем. Только полезные сейчас. Когда я стану королем, наступит моя очередь целый месяц управлять всем и ничего не делать. Конечно, это нужно, но никто управлять не любит - слишком много времени уходит на безделье. Мы живем все время и сделать нужно много. Сначала я буду учиться у Солнечного короля. Его так назвали, потому что он хотел увидеть солнце, а многие считали это невозможным. Он даже надувал шары теплым воздухом, но за облака улететь не смог. Потом, когда появились цветы, он стал за ними наблюдать и ухаживать. И все гномы считают, что он занимается очень нужным делом, и хвалят его, и в его школу очень трудно попасть. Он говорит: "Цветы солнце", - а когда люди пытались их сжечь, он всюду собирал цветы и семена и прятал их. А потом он смотрит, как они растут.
3
- Ты видел когда-нибудь, как растет подсолнух? Это самый большой цветок, за которым я наблюдаю. Я всегда хлопаю в ладоши рано утром, когда цветы спят и летают во сне. Я делаю это тихо, не приближая ладони друг к другу; я думаю об этом, но все равно подсолнухи просыпаются первыми и смотрят на меня, и поднимают высоко-высоко, выше всех цветов и деревьев. Я улетаю дальше, сначала к роще, а потом снова к началу поля, и внизу подо мной тысяча двести одиннадцать зеленых глаз, сто сорок дней подряд, пока не наступит осень и время цветущих одуванчиков. Это мои последние цветы, год рассыпается и уходит со снегом в сон. Все спит и надеется расцвести и ожить в звуках и красках бесчисленных новых цветов, названия которым нужно еще придумать. Написать старую песню в новом году: мне кажется, что когда-то они улетели от нас навсегда или превратились в траву и колючки. А сейчас вновь вернулись и стали еще лучше и прекраснее, потому что мы их вспомнили и полюбили. Цветы и ветер, меняющие облик и дни, с каждым часом раскрывая букет огромных соцветий, рисуя калейдоскоп неповторимого и нужного каждому здесь и там. Необходимого, как дождь в саду, как прошлое зимой, как вне дорог попутчик бесконечный. Ветер в цветочном лугу, дающий смысл и тепло когда-нибудь увиденного солнца.
