Джин Вулф - И явилось Новое Солнце (Книги нового солнца, Книга 5)
- Теперь это случается нечасто. Там должна быть звезда с прямой чертой посередине.
- Я помню, - успокоил я его, обдумывая, что бы мне предпринять, и оценивая пространство внутри него. Пояс с ножом и пистолетом в кобуре не войдет наверняка, а без него я вполне могу там поместиться.
- Подожди немного, - сказал я Сидеро. - Работаю, скрючившись в три погибели. У меня уже все затекло. - Я снял пояс и положил его на пол, а рядом с ним - ножны и кобуру. - Будет легче, если ты ляжешь.
Он лег, и гораздо быстрее, чем я ожидал. Его кровотечение, видимо, прекратилось совсем.
- Торопись. Времени терять нельзя, - сказал он.
- Не спеши, - ответил я, - если за тобой кто-нибудь гнался, то он уже давно был бы здесь, а я ничего не слышу.
Притворяясь медлительным, я думал с лихорадочной быстротой: идея казалась безумной, но если бы дело выгорело, это дало бы мне и маскировку, и защиту. Раньше я носил обычные доспехи. Почему бы не облачиться в более полный доспех?
- Думаешь, я бежал от них?
Я не обратил внимания на слова Сидеро. Мгновение назад я уверял, что не слышу звуков преследования. Теперь я снова обратился в слух и вскоре понял, что происходит: до нас доносились медленные удары огромных крыльев.
9. ПУСТОТА
Лезвием ножа я уже нащупал шлиц. Повернув его, я скинул с себя плащ и нырнул в открытую грудь Сидеро. Что за существо обладало этими крыльями, я не старался разглядеть, пока не втиснул, не без труда, свою голову в его полый череп и не выглянул через забрало.
Но и тогда я не увидел ничего или же почти ничего. Колодец, который раньше был прозрачен, теперь наполнился каким-то туманом; что-то перенесло вниз холодный воздух сверху, смешав его с тем теплым, влажным, сильно пахнущим воздухом, которым мы дышали. Это что-то сейчас клубилось там внизу, как сотня призраков.
Я больше не слышал хлопанья крыльев и вообще ничего не слышал. Словно я засунул голову в пыльный сундук и выглядывал оттуда в замочную скважину. Тут раздался голос Сидеро - но не в моих ушах.
Даже не представляю, как описать это. Я прекрасно знаю, что такое чужие мысли в моей голове: Текла и Старый Автарх появлялись там, пока я не стал с ними одним целым. На этот раз было совсем по-другому. Но и слухом, в обычном понимании, это тоже нельзя назвать. Самым точным будет предположить, что есть какой-то другой орган слуха, за ушами, внутри головы, и голос Сидеро раздавался именно там, не проходя через барабанные перепонки.
- Я могу убить тебя.
- После того, как я тебя исправил? Знавал я неблагодарность, но не такую!
Его грудь захлопнулась, и я попытался просунуть свои ноги в ноги Сидеро, отталкиваясь руками, зажатыми в его плечах. Если бы у меня было хоть чуть-чуть больше времени, я снял бы ботинки - так дело пошло бы быстрее. Я уже разодрал себе обе лодыжки.
- Ты не имеешь права!
- Имею полное право. Ты создан, чтобы защищать людей, а я - человек, которому нужна защита. Разве ты не слышал шум крыльев? Ты не заставишь меня поверить, что это существо так и должно свободно разгуливать по кораблю.
- Они освободили груз.
- Кто?
Здоровая нога наконец-то пристроилась. Хромая должна была пройти легче, потому что мышцы на ней усохли, но мне никак не удавалось собраться с силами, чтобы втолкнуть ее на место.
- Рыскуны.
Я согнулся, как борец, поскольку Сидеро принял сидячее положение. Затем он встал, и моя хромая нога наконец-то выпрямилась как надо. Втолкнуть левую руку не составило труда. Правая вошла в его плечо с такой же легкостью и появилась снаружи, защищенная только наплечием.
- Уже лучше, - сказал я. - Подожди немного.
Вместо этого он начал подниматься вверх по лестнице, разом перешагивая через три ступени.
Я остановился, повернулся и стал спускаться снова.
- Я убью тебя за это.
- За то, что я вернулся за своим ножом и пистолетом? Думаю, это неправильно: они могут нам пригодиться.
Я внутри Сидеро нагнулся и подобрал нож правой рукой, а пистолет левой. Мой пояс наполовину провалился через решетчатый пол; но я без труда достал его, прицепил к нему ножны и кобуру и застегнул его на поясе Сидеро так плотно, что под него нельзя было просунуть и палец.
- Вон из меня!
Я закрепил свой плащ на его плечах.
- Сидеро, во мне тоже живут разные люди, хотя ты, возможно, и не поверишь. Это может быть и приятно, и полезно. Теперь у нас с тобой есть правая рука. Ты сказал, что верен кораблю. Я тоже. Стоит ли нам теперь...
Что-то белесое вынырнуло из бледного тумана. Крылья его были прозрачны, будто у насекомого, но более гибкие, чем у летучей мыши. И они были огромны, так широки, что окутали всю площадку, на которой мы стояли, словно занавеси катафалка.
Внезапно я снова обрел нормальный слух. Сидеро включил устройства, которые передавали звук от его ушей к моим; а может быть, он слишком растерялся, чтобы отключить их. Как бы то ни было, я услышал шум ветра, который поднимали эти гигантские призрачные крылья, свист словно от взмаха тысячи клинков.
Пистолет уже был в моей руке, хотя я не помнил, как вынул его. Я поискал глазами голову или когти, в которые можно было бы выстрелить. Ничего не нашел, но что-то вдруг обхватило мои ноги, подняв нас с Сидеро, как ребенок берет куклу. Я выстрелил наугад. В гигантских крыльях появилась дыра - но какая маленькая! - края ее были видны благодаря тонкой полоске обгоревшей ткани.
Перила лестницы ударили меня по коленям. В тот же миг я выстрелил снова и почувствовал запах дыма.
Казалось, загорелась моя собственная рука. Я закричал. Сидеро боролся с крылатым существом помимо моей воли. Он вынул охотничий нож, и я испугался на мгновение, что он рубанул по моей руке, а жгучая боль в ней была похожа на ту, которую вызывает пот, попадая в открытую рану. У меня мелькнула мысль направить пистолет на Сидеро, но я тут же сообразил, что моя рука в его руке.
Кошмар "Революционизатора" снова охватил меня; я сражался сам с собой и не понимал уже, кто я - Северьян или Сидеро, Текла, которая будет жить, или Текла, обреченная на смерть. Мы перевернулись головой вниз.
Мы падали!
Я не в силах описать весь ужас падения. Умом я понимал, что на корабле можно падать только очень медленно; я даже почти осознавал, что на нижних уровнях падение не убыстряется. Но мы все же летели вниз, ветер свистел в ушах все громче, стена колодца слилась в сплошное пятно...
Все это был сон. Как странно... Я плыл на огромном корабле с палубами вместо бортов, залезал внутрь металлического человека. Теперь я наконец проснулся, очнувшись на ледяном склоне горы за Траксом; надо мной горят две звезды, и я в полудреме представляю себе, что это глаза.
Правая рука моя оказалась слишком близко к костру, но огня нет. Значит, она зудит от холода. Валерия устроила меня поудобнее.
