Эдгар Берроуз - Земля ужаса
К моему разочарованию, он отправил со мной самого умного, и мы пошли узкими проходами во дворец.
Сцены безумного города были такими же, как в прошлый раз: неописуемое сумасшествие, гротеск и зверство, в зависимости от настроения каждого из актеров; а на площади перед дворцом жрецы по-прежнему ходили «колесом» вокруг Огара, бога джукан.
Мой провожатый все еще подозревал меня и без колебаний сообщил мне об этом:
— Я думаю, что ты самозванец и лжец. Я не верю, что ты из Гамбы и что твоего друга зовут Зор.
— Очень странно, — сказал я, — что ты так думаешь.
— Почему? — спросил он.
— Потому что ты — самый умный из встреченных мною людей и должен знать, что я говорю правду.
Я заметил, как он расцвел и заважничал. После этого он сказал:
— Конечно, я умный, но ты очень глуп. Если бы ты не был глуп, ты бы знал, что все это время я шутил.
Конечно, я с самого начала знал, что ты из Гамбы.
— Ты очень забавный парень, — сказал я. — У тебя чудесное чувство юмора. Теперь я уверен, что без труда войду во дворец и найду своего друга, ведь со мной идет такой выдающийся и умный человек, как ты.
— Не беспокойся, — ответил он, — ведь я сам проведу тебя во дворец, прямо к комнатам короля.
Этот парень держал свое слово. Казалось, что его все знают и что он — более важная фигура, чем я представлял себе. Охрана немедленно пропустила нас во дворец, и я снова попал в комнату, где Гуфо принял нас с Зором. Там находился новый дворецкий, который не обратил на нас никакого внимания. Он выглядел как жертва ипохондрии, так как сидел на полу и непрерывно рыдал. Одним из правил дворца было то, что дворецкий допрашивал каждого входящего. Мы не могли идти дальше без его разрешения.
— Меня нельзя беспокоить, — сказал он, когда мой спутник обратился к нему за разрешением. — Я очень больной человек, очень-очень больной.
— Что с вами? — спросил я.
— Ничего, — ответил он, — в том-то и беда. Я болен без причин.
— Ваши дела очень плохи, — сказал я.
Он взглянул на меня с воодушевлением:
— Ты на самом деле так думаешь?
— Вне всякого сомнения, — заверил я его.
— Куда, ты говоришь, хочешь пройти? — спросил он.
— Я пришел в гости к своему другу Зору, который гостит у короля Мизы.
— Так чего же ты ждешь? — спросил он со злостью. — Убирайся и оставь меня в покое.
Мы с моим спутником вышли из комнаты.
— Иногда мне кажется, что он сумасшедший, — сказал мой провожатый. — Как большинство людей.
— Наверное, так оно и есть, — ответил я.
Проходя мимо кухни, где работала Клито, мы столкнулись с ней лицом к лицу. Она внимательно посмотрела в мою сторону, но явно не узнала меня. Мне было интересно, в чем дело: или настолько хороша была моя маскировка, или настолько умна была Клито.
Чем дальше мы углублялись во дворец, тем медленнее шел мой спутник. Что-то беспокоило его, и наконец это прояснилось.
— Отсюда тебе лучше идти одному, — сказал он.
— Я не знаю, куда идти, — ответил я. — Почему бы тебе не пойти со мной?
— В последнее время во дворце происходят странные вещи, — ответил он, — и Миза может не обрадоваться чужаку.
— А что произошло? — спросил я.
— Ну, во-первых, пропали Моко, сын короля, и прекрасная сарианка, которую должны были принести в жертву Огару; во-вторых, здесь был пленник по имени Дэвид, который тоже пропал. Его руки были связаны за спиной, и он был заперт в камере. Его тоже должны были принести в жертву Огару, но когда за ним пришли, в камере его не было.
— Очень странно! — воскликнул я. — И никто не знает, что случилось с ним, и с Моко, и с девушкой из Сари?
— Никто, — ответил он, — но Брума выяснит, что приключилось с ними, как только найдет еще одну жертву для Огара, и Огар скажет ему.
— Я думаю, Брума без труда найдет жертву, — сказал я.
— Это должна быть особая жертва, — ответил мой провожатый. — Это должен быть не джуканин или, возможно, джуканин из другой деревни, — тут он неожиданно повернулся и посмотрел на меня странным взглядом. Мне не нужно было спрашивать, о чем он подумал.
Глава XIII
Множество мыслей роилось в моей голове, пока мы шли к комнатам Мизы. Я чувствовал себя как приговоренный, который надеется на то, что Верховный суд отправит его дело на пересмотр или губернатор помилует его. Кроме такой надежды у меня ничего не осталось. Взгляды, бросаемые на меня моим провожатым, подтверждали, что я обречен, ведь мысль, пришедшая ему в голову, несомненно, придет в голову и Бруме, который искал жертву. Он продолжал смотреть на меня веселыми дикими глазами.
— Я думаю, Огару ты понравишься.
— Надеюсь, — ответил я.
— Комнаты Мизы прямо перед нами, — сказал он. — Возможно, Брума здесь.
— Что ж, — сказал я, — спасибо, что привел меня сюда. Если ты думаешь, что у тебя будут неприятности из-за этого, можешь оставить меня здесь, дальше я пойду один.
— О нет, — сказал он. — Я провожу тебя до конца; думаю, тебя ожидает теплый прием и меня наградят за то, что я привел тебя.
Мы вошли в большую комнату, в которой было множество людей. В ее дальнем конце находилась платформа, на которой сидел Миза. С каждого бока короля стояло по десять-двенадцать воинов, защищавших его от возможных вспышек мании убийства у присутствующих. На Мизе не было короны, а только головной убор из перьев.
В центре комнаты стоял человек с неестественно вывернутыми руками, черты его лица были дьявольски недоброжелательны. Мой провожатый кивнул в его сторону и подмигнул мне, ткнув меня локтем под ребра.
— Он сошел с ума, — сказал он. — Говорит, что он — брат Огара.
— А он не брат? — спросил я.
— Не будь дураком, — оборвал он меня. — Он сумасшедший. Это я — брат Огара.
— О, — сказал я. — Он действительно ненормальный.
Мужчина представлял собой поразительное зрелище: он стоял абсолютно прямо, ни один его мускул не двигался, глаза смотрели прямо перед собой. Тут к нему подбежал человек и начал ходить вокруг него «колесом». Мой спутник опять ткнул меня:
— Он тоже сумасшедший.
Казалось, никто не обращал внимания ни на джентльмена с манией величия, ни на «акробата». Глядя на этих двоих, я не мог не подумать, как близки к безумию некоторые из так называемых великих людей внешнего мира, ведь многими из них явно двигала мания величия; несомненно, и в вашем времени есть любители попозировать.
— А, — сказал мой провожатый, — вот и Брума.
Неожиданно он очень возбудился. Он схватил меня за руку и потащил через комнату к толстому, сальному человеку в головном уборе из перьев, таком же большом, как у Мизы, но из черных перьев, а не из белых.
