Джон Робертс - Конан - не знающий страха
Встав у поручней, киммериец и девушка глянули вниз, на арену. Там уже переминались в нетерпенье два бойца. Всю их одежду составляли набедренные повязки, сверкающие железные шлемы и широкие кожаные браслеты с медными бляхами. В правой руке у них был тяжелый меч со слегка искривленным лезвием, предплечье левой закрывал маленький щит не больше фута в диаметре.
- Так это же бой гладиаторов, - пробормотала Калья, - ты видел что-нибудь подобное?
- В Гиперборее и Ванахейме.
- А у вас, в Киммерии, такое не принято? - Девушка пыталась говорить беззаботно, однако лицо ее заметно побледнело.
- Что ты! Ни мы, ни гандеры рабов не держим, да и у пиктов рабов в общем-то не бывает. Боюсь, в этом смысле нам точно далеко до прочих цивилизованных народов.
- Да уж. Варвары гладиаторских боев не устраивают. - В голосе Кальи киммерийцу послышалось одобрение. Но тут же она беспокойно добавила: Что-то с этими бойцами не то...
В ожидании схватки зрители заключали пари. Противники стояли друг против друга. Их глаза, вперенные в соперника, налились дикой злобой. Руки судорожно сжимались и разжимались на рукоятях мечей. Один из бойцов дрожал всем телом, точно конь перед скачкой. Конану приходилось вступать в бой с людьми разных национальностей, и из своего опыта он знал, что только киммерийцы способны сохранять спокойствие перед схваткой.
- Они же не настоящие воины. Это всего лишь рабы, которых принуждают к драке.
- Но выглядят они совершенно ненормально, - в недоумении повторила девушка. - И одним своим глазом я еще в состоянии разглядеть, когда человек боится, а когда - нет. Эти двое исходят ненавистью, а ведь они встретились впервые! За что же им так ненавидеть друг друга?
- Что ты имеешь в виду? - Конану стало как-то не по себе.
- Не знаю точно... Но я... - Последние слова Кальи потонули в реве толпы. Гладиаторы по команде распорядителя боя ринулись друг на друга.
Вид толпы, жаждущей чужой крови, претил Конану. Но он вынужден был признаться, что схватка целиком поглотила его внимание. Бой носил исключительно наступательный характер. Удары наносились с невероятной быстротой, а мечи с закругленными книзу остриями больше подходили, чтобы рубить, а не колоть.
Хотя соперники и прикрывались круглыми щитами, все же некоторые удары достигали цели. Но борющиеся, казалось, не замечали ран. Кровь хлестала, а они продолжали яростно биться.
- Они смелые, но глупые. - Конан сосредоточенно следил за схваткой. - Я тоже предпочитаю нападение защите, но зачем терять голову и подставлять себя?
- Вот это удар! - вскричала Калья. - Но глянь-ка, тот, второй, словно и не заметил раны.
- Сама должна знать: в пылу боя теряешь чувствительность. А потом, когда отходняк наступит, вот тогда...
- Смотри, смотри! Они замедлили темп.
- Это из-за потери крови.
Чтобы лучше видеть происходящее, Конан и Калья перегнулись через барьер вниз. В это время меч сверкнул. Один из соперников схватился за живот, пытаясь удержать свои внутренности, выпавшие на грязный песок арены. Потом рухнул сам и после короткой агонии умер. Со всех сторон на арену посыпались дождем монеты, и победитель с триумфом поднял руку. Потом он ушел, а слуги принялись наводить на арене порядок, готовя ее к следующей схватке.
Еще три боя посмотрели Конан и Калья. И каждый раз повторялось одно и то же: дикая, необузданная ярость противников, весьма среднее владение мечом, полное бесстрашие и отсутствие реакции на причиняемую боль. Смерть наступала либо от потери крови, либо от какого-то особо изуверского удара.
Наконец представление закончилось. Киммериец и девушка отправились осмотреть галереи и внутренний двор, мощенный каменными плитами. Стало потише. Кто-то из зрителей направился к выходу, кто-то остался пить, есть и играть в кости.
- Конан, ты заметил что-нибудь подозрительное?
- Вроде нет, а впрочем, погоди...
Конан смотрел на прислоненные к стене в дальнем конце двора чьи-то щиты, копья и еще какое-то оружие. Возле всего этого топтался молодчик, впрочем, туповатый с виду. Поигрывая дубинкой, он ходил взад-вперед.
- Ну-ка, глянь вон туда. - И Конан указал девушке на два длинных боссонских лука, стоявших между кордаванскими боевыми секирами.
Единственный глаз Кальи вспыхнул хищным огнем:
- Славно было бы перекинуться парой слов с их обладателями.
Конан не сводил с луков глаз. Он боялся, что кто-нибудь незаметно заберет их.
- Что лучше: прибить этих ублюдков сразу или сначала вытряхнуть из них все, что им известно? А может, проследить их, чтоб выйти на остальных?
- Думаю, лучше поболтать с ними в укромном местечке и вытряхнуть все, что им известно. Если ты, Конан, убьешь их сразу, ты, конечно, отомстишь. Но лишь отчасти. Все равно остальные успеют удрать. А мне это и вовсе ничего не даст. Не исключено, что кто-то из них в отлучке и должен вернуться. Нелишне было бы знать об этом. - Калья задумалась. - Выследить всю эту банду весьма привлекательная мысль. Но опасно. Не исключено, что Тахарка и Аксандриас давно сменили своих попутчиков. А вдруг мы выйдем сразу на десять или двадцать головорезов? Вот весело нам придется! Но тебе нужны только шестеро, а мне - только один, Аксандриас.
- Золотые слова. - Конан допил эль и опустил кружку на пустой стол. Когда эти субчики заберут свои луки, мы их проследим и в первом подходящем уголке перекинемся с ними парой фраз. А потом я их пристукну.
В течение следующего часа Конан и Калья как бы без дела слонялись между столами. При этом они внимательно следили и за боссонскими луками, и за окружающей обстановкой. Однако никого хоть мало-мальски похожего на нужных им людей они не приметили.
Калья была уверена, что Аксандриаса среди присутствующих нет. , - проворчала девушка.
Видимо, потеряв всякую надежду, Калья примолкла и нахохлилась, сразу став похожей на ту полубезумную девицу, какой впервые и узнал ее Конан. Но вдруг он встрепенулся и ткнул девушку локтем в бок:
- Верхняя галерея. Прямо напротив.
Калья взглянула туда, куда указывал Конан. Двое мужчин вышли из комнат, куда местные шлюхи весь вечер водили своих клиентов.
- Видать, кроме большой дороги их кое-что еще интересует, - хмыкнула девушка. Происхождение этих двоих было очевидным. Коренастые, крепко сбитые, прямые темные волосы. Рознились они только цветом своих узких глаз: у одного они были серые, у другого - карие.
Одеты они были в столь излюбленные боссонскими стрелками короткие кожаные жилеты и стальные шлемы. Жилеты изобиловали серебряными и бронзовыми заклепками. Короткие кожаные штаны бахромой почти соприкасались с сапогами до колен. На левой кисти каждого красовался специальный жесткий кожаный напульсник, богато изукрашенный снаружи и гладкий с внутренней стороны. Эти напульсники предназначались для защиты запястья, после того как стрела пущена в цель и тетива возвращается на место.
