Сергей Вольф - Где ты, Маленький Птиль
... Когда мы на третьем этаже остались с Оли вдвоем, получилось куда хуже, чем если бы мы с Оли были так же незнакомы, но она была бы землянкой или я -- политором. Тем более мы не просто столкнулись, незнакомые, а нас, как маленьких, "отослали в детскую". В таких случаях начинаются разговоры о чем попало, лишь бы не молчать, но здесь, в конкретной ситуации, этим "что попало" была тема Земли.
-- Совершенно не представляю себе Землю, -- сказала Оли. -- Да и вообще то, что она есть. Где-то там... Бред.
-- Есть, -- сказал я. -- Большая. Относительно, конечно.
-- А еще какая -- круглая, шар?
-- Почти, -- сказал я. -- Скорее, формой, как груша.
-- А это кто такая? Или кто такой? Груша.
-- Фрукт. Груша -- шар, но не совсем, один бочок у нее вытянут и как бы заостряется, честно.
-- Да, я верю, -- сказала она. -- Лет тыщу у нас говорили об инопланетянах, а тут вдруг -- правда! Даже противно, что вы так на нас похожи, -- лучше бы вы были похожи на какие-нибудь шарики безглазые, а вместо ног -- пружинки.
-- Или вы, -- сказал я.
-- Не груби, -- сказала Оли.
-- Я не грублю, -- сказал я. -- Конечно, и мне жаль, что мы похожи, но в то же время -- и не жаль, ты, например, очень красивая девочка...
-- Да, я красивая, -- сказала Оли. -- Многие так говорят.
-- Очень мило, -- сказал я. -- У нас многие девочки тоже так про себя говорят, ну, что многие про них говорят, что...
-- Значит, у нас общая психология, -- сказала Оли. -- Это даже как-то странно или страшно. А ты был влюблен в какую-нибудь девочку, красивую? Только не врать. Это же научная информация, она должна быть точной.
-- Да, был, -- сказал я, но как-то строго сказал.
-- А она была красивее меня?
-- Она не "была", а есть, -- сказал я.
-- И ты ее по-прежнему любишь?
-- А чем ты занимаешься? -- спросил я.
-- Я заканчиваю технициум первой ступени.
-- И кем ты хочешь стать? Или кем будешь?
-- Философом и биопсихологом в промышленности. А ты?
-- Учусь в школе. Буду конструировать межпланетники.
-- Колоссально! Говорят, что ваши корабли до нас дотянуть не могут.
Вас довез Карпий.
-- Может быть, твой папа, Орик, просто еще не успел тебе ничего рассказать? Твоя информация -- по стереовидению, да?
-- Да. И из печати.
-- И ты -- философ? Ты лучше расспроси Орика, конечно, если ты не болтлива. Или наоборот -- болтай, рассказывай всем.
-- А что болтать-то?
Я рассказал ей правду.
-- Какая гадость! -- сказала Оли. -- Почему же папа...
-- Мог не успеть. Или это правительственная тайна.
-- Ну... тайна, -- вдруг как-то очень грустно и по-взрослому сказала Оли. -- Политоры вполне могут не доверять Горгонерру вообще, к тому же так приятно считать, что вы гости. -- Вдруг она резко сменила тему: -- У вас с собой кольво, да? А где он?
-- Принести? Я забыл его взять с собой наверх.
-- Ой, и не надо. Он же ядовитый. Зубастый!
-- Да ну, какой он там ядовитый. Кольво как кольво.
-- Лучше не надо! (И вдруг.) Ты хочешь меня поцеловать? "Инопланетянку?" -- почему-то с ужасом подумал я.
-- Я -- не знаю, -- прошептал я. -- Я... ну я...
-- И ты не боишься меня обидеть?! -- надменно спросила Оли. -- Он, видите ли, не знает!
-- Да, боюсь. Или нет, не знаю, не знаю... -- забормотал я. -- У нас, на Земле, это, ну, я не знаю...
-- У вас это по-другому, да? -- обрадовалась она. -- Да?
-- Да, -- сказал я. -- Не так сразу, что ли, я не знаю...
-- Ну, хорошо, -- сказала она. -- Я не очень-то поняла, но я не сержусь. Если ты захочешь, ты скажешь, да? Скажешь?
-- Да, -- сказал я, на полчаса -- так мне показалось -- опустив голову. И тут же нас пригласили вниз.
Я взял на руки Сириуса, чтобы Оли не боялась, зажал ему мордочку ладонью, и она его погладила, касаясь рукой моей руки. Ее рука была теплой и очень гладкой. Нежной.
-- Митя, -- сказал Орик. -- Завтра никаких официальных встреч не будет: в стране легкий бунт, но я не тот человек, которого мечтает видеть Горгонерр, к тому же я ваш гид. Подумай, как нам лучше провести время.
-- Спасибо, уль Орик, -- сказал я. -- Мне бы хотелось с утра сходить в планетарий.
-- Отлично, -- сказал он. -- Я прилечу к концу завтрака.
Мы с папой проводили их до лифта, они залезли в кабину, и, уже уезжая вниз, исчезая, Оли успела погрозить мне пальцем, я покраснел, но папа не заметил.
-- С вашего разрешения я задержусь, -- сказала Пилли. -- Приберусь чуть-чуть... И есть мысль.
-- Конечно! -- сказал папа. -- И уборка ни при чем.
-- Спасибо, -- сказала Пилли. -- Мысль тяжкая, но... Я почти убеждена, окажись у нас годное для вас топливо, так что вы и сами могли бы добраться до Земли, квистор бы вам его не дал. Он даст задание тому же Карпию, и тот опять внутри своей машины "довезет" вас до той точки, где он вас любезно принял на борт. А дальше варианты: покончить с вами там, в космосе... или...
-- Вы опасный человек, Пилли, -- сказал папа. -- Добрый...
-- Наиболее вероятно, что Карпий выпускает вас, милое прощание, и вы уходите к Земле, а Карпий -- чуть обратно. Но на расстоянии, когда вам никак будет не прощупать Карпия, он легко прощупает вас, и курс на Землю станет для него очевидным.
-- Это серьезно. Дальше, Пилли, -- сказал папа.
-- Один из наших кораблей-гигантов садится на Землю, вы его тепло принимаете, начинаются дружеские отношения, переходящие в деловые; земляне скоро поймут, что на них давят по линии их ресурсов, и я не знаю, как вам это понравится. Но вы в вежливой форме узнаете также, что по договоренности с нашими двадцатью кораблями, оставшимися в космосе, корабль, сидящий на Земле, обязан каждый час выходить с ними на связь. Достаточно одного срыва связи, и корабль, наш, сидящий на Земле, если успевает -- уходит в космос, а летающие двадцать атакуют Землю, от которой ничего не останется. Еще раз: я слушала, ч т о вы говорили Горгонерру на беседе в доме правительства. Судя по вам -- земляне отчаянные и гордые... люди, и вы не потерпите давления экипажа севшего к вам этого, первого, корабля. Вот почему я бы очень не хотела, чтобы Горгонерр, отпустив вас, узнал дорогу на Землю.
-- Черт знает что такое! -- Папа резко встал.
-- Черт? -- спросила Пилли. -- Что он знает?
-- Ай, ладно. Потом. По логике получается, что если так и будет и нас повезет Карпий, то просто лучше, чтобы нас с Митькой не стало, но и не стал бы известен курс на Землю. Этак можно не столько убийства бояться, сколько думать о самоубийстве.
-- Перестаньте! -- сказала Пилли. -- Перестаньте!
-- Перестал. Извиняюсь.
-- По-моему, вы изрядно устали и вам пора поспать, и основательно. Так что, до встречи утром.
-- Вы на машине? -- спросил папа.
-- Да, -- сказала Пилли, и мы проводили ее вниз.
Пилли взлетела, сделала разворот невысоко над нами и, не выбрасывая защитный купол над машиной, сделала (в пику мне) мертвую петлю, потом быстро снизилась и медленно пролетела мимо нас, улыбаясь; я показал ей большой палец. Кивнув, она врубила двигатель на полную катушку и исчезла.
