Олег Рыбаченко - Лев-попаданец.
Тролль прошипел:
- Вот и с вами, то же самое будет!
Дегтярев сверкнул зубами:
- Дерьмо идет к дерьму, а человек к человеческому!
Тролль вдруг неожиданно швырнул в капитана-полковника, сковороду, и бросился бежать! Дегтярев впрочем, предполагал что-то подобное и даже не стал отбивать, а лишь слегка сместился в сторону и запустил свой ятаган вдогонку супостату. Тролль бежал и пел:
- Нас не догонят! Нас не догонят!
И так и затих, пробитый ятаганом насквозь, острие вонзившись в спину вылезло через грудь, да еще и прикончило в довесок таракана-козла. Дегтярев очень даже разумно заметил:
- Легче выжать из песка воду, чем преуспеть трусу! Страх это как обратный телескоп, несмотря на большие глаза, любую звезду делает ничтожной!
Сталенида крикнула ему:
- Ятаган подбери Спиноза. Иначе...
Дегтярев бросился к своему оружию. Конечно, Сталенида права, в древние времена потерять щит считалось позором, иль за щитом, иль на щите. Но вот меч позорнее вдвойне. Но все же драться с одним ятаганом не особенно удобно. Вот и впервые получил черпаком по щеке. Неприятная оплеуха для фюрера, даже щеку обожгло. Дегтярев впрочем, сразу же наказал обидчика, так ему дал... И полетели клочки:
- Око за око! Зуб за зуб! Сказочных троллей в отличие от литературных побеждают герои, а не модераторы!
Сталенида крикнула ему:
- Скорее пока не сперли!
Впрочем, похоже, тараканы-козлики не особенно хотели хватать ятаган. Видимо это вещь уж слишком крутая. Но вот выдернуть "кладенец" из тела убитого тролля оказалось не таким уж простым делом. Видимо это тварь была цепкой и никого не хотела отпускать. Дегтярев впрочем, был настолько силен, что энергично закрутил мечом, пусть даже на него и было нанизано чужое тело. А что, он ведь тоже крутой парень, капитан морской авиации. Козлы-тараканы, видя, что подобное вытворяют, с троллем вдруг запищали и начали разбегаться. Воительницы же взбодрились еще сильнее, а Дегтярев запел;
. ГЛАВА ? 5
...Олешку разбудил пронзительный скрип кованой еще в при Екатерине Второй клетки - всего через каких-то полтора часа, как его забросили, туда подобрав усыпленного нервно-паралитическим газом с поля боя. Ему повезло, что его, приняв за ребенка, забросили в узилище вместе девчатами-снайперами. Хотя можно ли считать везением позорный плен, когда даже в случае успешного побега ты реально рискуешь сгинуть в концлагерях НКВД. Организации, которой пугают детей саду, и бояться её может и более, чем мелко тоннажных немецких танков.
Но зато тела девчат придавили мальчишку, позволив отогреться, после довольно продолжительного лежания на холодной крымской земле. Так вот прошла эта битва, когда коварнейший противник нарушил все конвенции и правила ООН.
Но гитлеровцы не желали давать лишнее время для отдыха пленницам. Для них важнее - вот немецкий практицизм - целесообразность!
Разорвали сладкую дрему раз в тот момент, когда мальчишке начал сниться пионерский слет. Как ему Олег вручают премию, за великолепный самолет, с миниатюрным моторчиком. Реально удалось воплотить истребитель в размеры - ласточки. Сам Сталин тогда пожал ему руки и сделал традиционный подарок, золотые часы с личным автографом. Так здорово получилось - и там, в объятиях самого гуманного божества Морфея, пришла умиротворяющая светлая убеждённость, что сном являлось как раз всё то, что произошло с ним за последний сумасбродный день.
Впрочем, реально на войне весь месяц считай безрассудный, лихой и... великолепный.
Но драться хорошо, а в плену сидеть скверно!
Гитлеровец рванул мальчишку за волосы на себя - Олег пожалел, что отказался обкорнать себя под нулевку. Что возможно и правильно: стриженый наголо пацан может вызвать лишние подозрения - в советской армии именно так и принято. Олег вскрикнул, кругом загоготали, из сиреневых глаз сами собой брызнули слёзы. Юному Ломоносову стало стыдно. Ну, а когда он стряхнулся рассевая в зрачках муть - его уже выволокли из клетки, запястья и большие пальцы рук уже были скручены каким-то хитрым узлом за спиной. Другой верёвкой - пропустив её Олежке между ног - двое орков примотали спереди так же связанные за спиной руки сестры Галины, а к нему - огнезарную воительницу Ангелину.
Повязали девчат, считай весь снайперский взвод воительниц, что не давали немцам покоя, нагоняя дикий страх!
Сейчас девчата выглядели расстроенными, утратившими боевой дух. Некоторые из даже плакали, особенно Наташка, у которой забрали не только теплую кожаную курку, но даже тельняшку - оставив на всеобщее обозрение открытый торс.
Олег тоже ограблен, его великолепна камуфляжная куртка, конфискована, в карманах пугающая пустота. Как не любил Ломоносов реветь, тем более понимая полную бессмысленность и этого, если можно так сказать действия, но эмоциональное состояние оказалось сильнее рассудка.
Предательская влага, которой и так на это ненавистной войне избыток, сочилась, подобно березовому соку.
Олег вытер противно щиплющие щеки слёзы о плечо, о майку - и опустил глаза. Он что получается не мужчина прославленной фамилии, а тряпка. Тяжело перевёл дух, покрутил головой. Хотелось пригладить ноющие от корней волосы, чтобы избавиться от ощущения этой мерзкой лапы на них. Он никогда не любил глядеть себе под ноги, в жизни всегда смотрел прямо.
Может отчасти потому, что не знал пока серьезных жизненных проблем. Все ему давалось легко: учеба, спорт, детские олимпиады.
И сейчас секунду тоскливо уставился в каменный пол, на свою маленькие босые ноги, белые, мягкие, не привыкшие к тяготами. Возникло ощущение, что он из сына генерала обратился в нищего оборвыша. Кажется, что его вот-вот словно последнего сосунка вытолкнут на паперть. Какое унижение, от босоногой нищеты. Олег в раздражении заскрежетал туго сжатыми зубами, а потом вскинул голову и посмотрел на стоящего справа пузатого с широкими плечами и покатым лбом гориллы гитлеровца. С дерзким вызовом - так получилось, нет, нельзя сказать непроизвольно. Конечно, образцовый пионер-вундеркинд переполнен гневом. Хотелось броситься, на врага и разорвать на части.
Да сколько можно терпеть эти ворвавшиеся на священную землю страны советов орды!
Фашист оскалил дегенеративную физиономию. И - на спину Олега обрушилась длинная витая из четырёх ремней плеть на короткой украшенной непонятным серебряными иероглифами рукояти. От неожиданности мальчишка вскрикнул раньше, чем ощутил погружение в подобную извержению магмы волну - и тут же получил второй удар, боль от которого наслоилась на нахлынувшую первую. Олег заорал, истошный крик вырвался сам, уже настоящий вопль интенсивно извергнутого страдания. Гитлеровец не унимался, лопоча:
