Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 17
— Можешь, только не стоит. Я получаю куда больше тебя. Только учти — хотелось бы, чтобы твой организм выдерживал действие стимулирующих препаратов, поскольку я отвечаю за проведение всех важных процедур и рассчитываю на твою помощь.
— Стимуляторы мне не нужны, я пользуюсь самогипнозом. В случае необходимости… изредка. Следующее наше дежурство он проспит. Ммм…
— Коллега, ты должен ответить немедленно, — чтобы в случае необходимости своевременно известить квалификационное бюро.
Нет, я остаюсь! До тех пор, пока не уйдете вы.
Хорошо. В этом трудно было сомневаться. — Старший техник вновь потянулся к пульту. — Теперь в среднюю лоджию?
— Минутку, мне хотелось бы лучше познакомиться с вами.
— Коллега, если вы остаетесь — назнакомитесь досыта. У меня острый язык.
— Но не на работе.
— Хм.
— Вы не обиделись? За время дежурства я восхищался вами. Но не видел вашего лица. Мне хотелось бы увидеть его. Окажите мне такую честь.
— Я верю тебе. И будь любезен, поверь мне тоже. Прежде чем принять рекомендации бюро, мне пришлось изучить твои психологические характеристики. Какая обида — это приятно. Не отобедать ли нам вместе?
— Безусловно. Только я подумал… Как насчет «Семи часов блаженства»?
Последовала короткая многозначительная пауза. Наконец старший главный техник проговорил:
— Коллега, а какого ты пола?
— Разве это существенно?
— Наверное, нет. Не возражаю. Прямо сейчас?
— Если вы не против.
— Нет. Вообще-то мне хотелось отправиться к себе, посидеть, а потом на боковую. Поехали ко мне?
— А как насчет Элизиума?
— Не стоит. Блаженство должно быть в сердце. Но спасибо за приглашение.
— Я могу себе это позволить — живу не на жалованье. И могу позволить себе все, что может предложить Элизиум.
— Быть может, в следующий раз, коллега. Мое жилье в клинике вполне комфортабельно, да и ближе гораздо — там мы скинем изолирующие костюмы и переоденемся. Идем ко мне. Мне не терпится. Боже, мне давно не приходилось так веселиться.
Спустя четыре минуты они вошли в помещение, где обитал старший техник, — просторное, полное воздуха и весьма приятное на вид. В уголке гостиной весело приплясывал огонек в фальшивом камине.
— Гардеробная для гостей за этой дверью, душ там же. Слева мусоропровод, справа стеллажи для шлемов и комбинезонов. Помочь?
— Нет, спасибо. Справлюсь.
— Хорошо, крикнешь, если что-нибудь понадобится. Через десять минут встречаемся у камина.
— Хорошо.
Помощник техника явился, затратив на освобождение от спецодежды чуть больше десяти минут; босой и без шлема он казался еще меньше ростом.
Старший техник подняла голову с коврика перед камином.
— А вот и ты. Мужчина! Я приятно удивлена.
— А ты женщина. Очень рад. Но я не могу поверить в то, что ты удивлена. Ты же видела мою анкету.
— Нет, дорогой, — ответила она. — Я знакомилась не с досье, а с выдержками из него. Бюро старательно избегает всяких ссылок на имя и пол кандидата — за этим следят их компьютерные программы. Я не знала и ошиблась.
— А я не пытался угадать. Но я, конечно же, рад. Не знаю почему, но к высоким женщинам у меня особая симпатия. Встань и дай мне посмотреть на тебя.
Она лениво изогнулась.
— Что за вздорный критерий. Все женщины одного роста, когда лежат. Ложись рядом — здесь уютно.
— Женщина, когда я говорю: встань! — значит, надо встать.
Она хихикнула.
— Ты старомоден! — И, протянув руку, дернула его за лодыжку. Не удержавшись на ногах, он плюхнулся рядом с ней. — Так будет лучше. Теперь мы одного роста.
Контрапункт
II
— Как ты смотришь на то, чтобы перекусить посреди ночи, соня? — спросила она.
— Я, кажется, задремал? — пробормотал он. — Было от чего. Действительно, можно и перекусить! И чем же ты меня угостишь?
— Только назови. Если этого у меня нет, то я за ним пошлю. Для тебя — все, что угодно, дорогой.
— Отлично. А как насчет десяти шестнадцатилетних рыжеволосых девственниц? То есть девушек.
— Да, дорогой. Мне ничего не жаль для моего Галахада[9]. Впрочем, если тебе необходимы именно девственницы, времени уйдет больше. Но с чего бы это? Твои психические характеристики не обнаруживают признаков подобных аномалий.
— Отменим этот заказ. Пусть будет блюдо мангового мороженого.
— Как прикажете, сэр. Я сейчас же пошлю за ним. Но персиковое мороженое можно подать немедленно. Искушений подобного рода мне не доводилось испытывать с шестнадцати лет. Как это было давно.
— Пусть будет персиковое. Действительно, наверное, это было очень давно.
— Смени-ка тему, милый. Ложкой есть будешь, или мне размазать его тебе по лицу? Не то искушение. Я, как и ты, прошла одну реювенализацию, но выгляжу моложе.
— Мужчина должен выглядеть зрелым.
— А женщина молодой — так и есть. Но я знаю твой календарный возраст, мой Галахад, — я младше тебя. А знаешь, как я это выяснила? Я узнала тебя сразу же, как увидела. Я помогала реювенализировать тебя, дорогой — и очень этому рада.
— Черт знает, что ты говоришь!
— А я рада, дорогой. Такая приятная неожиданность. Клиента редко видишь снова. Галахад, а ты понимаешь, что мы еще не прибегли ни к одному шаблонному способу совместного блаженства? Но мне не жаль. Такой радости и бодрости, как сейчас, я не испытывала многие годы.
— И я тоже. Разве что персикового мороженого не хватает.
— Свинья. Животное. Чудовище. Я тебя выше. Повалю и наброшусь. Сколько ложек, дорогой?
— Клади, пока рука не устанет; мне потребуется много, чтобы восстановить силы.
Он последовал за ней на кухню и сам разложил мороженое.
— Простая предосторожность, — пояснил он. — Это чтобы мне его на лицо не намазали.
— Ну-ну, не нужно! Неужели ты считаешь, что я и впрямь способна поступить так с моим Галахадом.
— Иштар[10], тебе нельзя доверять. Могу предъявить тебе свои синяки.
— Глупости! Я была так нежна с тобой.
— Ты не знаешь собственной силы. И ты выше меня, как уже сама говорила. Мне следовало бы назвать тебя не Иштар, а… кстати, как ее звали? Царицу амазонок в мифологии старого отечества.
— Ипполита, дорогой. Но в амазонки я не гожусь, как раз из-за того, чем ты только что восхищался… совсем как ребенок.
— Жалобы? Хирурги все недостатки устранят за десять минут и даже шрама не оставят. Не беда, «Иштар» тебе подходит больше. Но есть тут какая-то несправедливость.
