Евгений Гуляковский - Лабиринт миров
В месте столкновения двух гигантских энергетических сил вспыхнуло облако белого пламени и, расширяясь, покатилось к крейсерам. Однако адмирал предвидел нечто подобное. Он заранее распорядился установить на пути возможной волны дополнительные защитные экраны. Крейсеры не пострадали, остановив пылающую плазму буквально в сотне метров от своих корпусов.
Нижняя часть рассеченного столба сразу же погасла, верхняя еще какое-то время продолжала светиться, но затем погасла и она. Операция прошла успешно.
Посреди села, словно памятник реальному миру, стоял глайдер. Подойдя ближе, Лосев понял, что от машины остался один скелет. Кто-то снял всю обшивку, обрезал проводку и аккуратно вынул стекла кабины. Непонятно было лишь, когда успели проделать все эти сложные операции. Час назад он попробовал грибков, и в этот момент машина стояла на улице целехонькая… Очевидно, время здесь другое, или это была другая машина, копия той настоящей, оставшейся в настоящем мире. Он предпочитал не разбираться в этих научных тонкостях – не его это дело. Его дело собирать факты и докладывать их научному отделу…
Скелет мертвой машины производил неприятное впечатление, и Лосев, не задерживаясь, прошел мимо.
В окнах домов, мимо которых он проходил, отдергивались занавески, и бородатые селяне провожали его долгими, настороженными взглядами. Никто не вышел из дому, чтобы приветствовать гостя, не открыл калитку…
Мрачновато выглядели эти Белуги. Но у околицы был один дом, ради которого Лосев упрямо шел через все негостеприимное село. Возможно, и там его не ждут…
Он решил, что если не найдет Ксению в ее доме или встреча окажется не такой, как он рассчитывал, то уйдет из Белуг. Куда именно уйдет, он не знал и не желал об этом думать раньше времени.
Он все время помнил о своей главной задаче. Вернее, даже о двух задачах. Он должен был выяснить, что произошло в Белугах, кто за всем этим стоит, и найти дорогу обратно. Иначе грош цена будет всем фактам, которые он установит. Ни на минуту он не забывал, что съел грибы вовсе не для того, чтобы увидеть Ксению, – по крайней мере, он пытался в этом себя убедить даже сейчас.
В доме Ксении на втором этаже в светлице горел огонек. Ждет ли она его? О чем думала, когда писала записку? И что он должен сказать, когда ее увидит? Как он ей объяснит свое решение последовать за ней?
Дверь дома оказалась открытой, и она ждала его на пороге;
– Долго ты собирался. Я уж решила, передумал или в лесу заблудился.
Слова оказались лишними. Он просто смотрел на нее во все глаза и все никак не мог поверить, что такая неземная красота может принадлежать ему. На Ксении был легкий цветастый сарафан, открывавший загорелые ноги, а глаза за то время, пока он ее не видел, казалось, стали еще больше, и в них появился какой-то затаенный свет.
– Проходи в горницу, что стоишь столбом?
– Да вот никак не могу понять, ты это или кто другой?
– К кому идешь, того и находишь, – непонятно сказала Ксения и усмехнулась, пропуская его через порог впереди себя.
Прежде чем она закрыла дверь, он обернулся и посмотрел на вечернюю зарю, полыхавшую над лесом.
Скоро в этом мире без электричества станет совсем темно, и он вновь останется один на один с этой женщиной… Эта мысль обдала его жаром, и он неожиданно для себя только сейчас понял, что все его мысли о долге, о необходимости найти пришельцев на самом деле были лишь предлогом для того, чтобы вновь очутиться в ее доме. Сейчас для него не было ничего важнее этой встречи. Вот только какое-то сомнение, словно червоточинка, зудело на дне сознания.
Женщина, стоявшая за его спиной, чем-то неуловимо отличалась от той Ксении, которую он повстречал в Белугах другого мира…
– Ночевать у меня останешься или просто в гости зашел? – спросила она, будто не знала, что деваться ему здесь совершенно некуда и ее изба единственное пристанище в чужом и враждебном мире.
– Отчего же не остаться, если пригласишь. Время позднее, – ответил он, удивляясь банальности обыденных фраз.
– Я-то приглашу. Только порядки здесь строгие. Если останешься – завтра сыграют свадьбу.
– Какую свадьбу? – растерянно спросил он, все еще не понимая.
– Нашу. Какую же еще? Если чужой мужчина остается у незамужней женщины на ночь – на следующий день играют свадьбу.
– А если у замужней? – с интересом спросил Лосев и не успел пожалеть о своем вопросе. Черт его за язык дернул.
– Тогда ты избой ошибся! Вот дверь, вот порог!
– Извини. Это всего лишь шутка.
– Такими вещами не шутят.
Он почувствовал, как внутри его рождается какой-то еще не отлившийся в слова протест. Протест против этого леса, в котором он очнулся, против предопределенности, кем-то начертанной в его судьбе, против единственной тропинки в лесу и лампадки в единственном доме, где его вроде бы ждали.
– А если бы кто другой в твою избу зашел, ты бы и с ним свадьбу сыграла?
– Глупый ты, Лосев. Я бы ему дверь не открыла. Я ведь второй год тебя жду.
– Какие два года?! Ты только вчера истопила мне баньку!
– Это хорошо, что ты про нее помнишь, только здесь с той поры минуло два года.
Диньков не спешил докладывать комитету об успешном завершении первого этапа операции «Проникновение». Сначала следовало подготовиться к следующему шагу.
Он связался по закрытому каналу с командиром дезкорпуса и попросил его выделить специальное подразделение для охраны президентского дворца.
Нужно было сменить всю охрану и позаботиться о том, чтобы все каналы связи с внешним миром были перекрыты.
Эта задача выглядела достаточно сложной, но все же вполне разрешимой, благодаря тому что Диньков уже несколько лет подбирал, верных людей и добивался их назначения на нужные места.
Поскольку должности, которые они занимали, на первый взгляд не выглядели значительными, это не вызывало особых возражений. Постепенно техники связи, прислуга президентского дворца и часть личного окружения президента заняли верные ему люди.
День, когда вся власть на этой планете будет принадлежать ему, неумолимо приближался.
Taken: , 1Глава 9
Ночь опустилась на Белуги жаркая и тихая, утопив в себе все избы, опушку леса и дальние затаившиеся болота.
Лампадка отбрасывала на полати едва заметный круг света, и Лосев досадовал немного на то, что не видит всю ту красоту, что принадлежала ему этой ночью.
Он гладил волосы Ксении, целовал холодные губы и все пытался понять, о чем она думает, отвечая на его ласки как-то походя, между прочим, словно ее мысли в это время были заняты чем-то совершенно посторонним.
Лишь к середине ночи ему удалось ее расшевелить, и, когда она застонала первый раз в его объятьях, все повторилось вновь, как в их первую встречу…
