Чайна Мьевиль - Рельсы
И он снова болтал про катастрофу, про то, как шарил за окошком в земле, про жуткое нападение крыс.
— Поэтому мы здесь. Одному из наших чуть ногу не отгрызли. — «Поглядите на меня, — думал он при этом. — Я рассказчик». Ураган лиц вертелся вокруг него, вдруг они встали, расступились, и он увидел Вуринама, танцующего с Кирагабо в каком-то новом месте, но кто-то налил ему еще выпить, и кто-то спросил:
— Так что ты нашел там, в руинах? — на что Шэм ответил:
— А-а-а-а, — и постучал себя пальцем по носу, в смысле, не ваше это дело, секрет, и все тут. Это и был секрет. Ведь он сам толком не знал, что нашел тогда в руинах, потому и воздерживался говорить об этом. Хей-хо, пей до дна! Тут же он оказался на улице, под звездами, где пристраивал свою голову на чем-то плоском. «Вовсе они не плохие, — подумал он. — Нормальные люди, боллонцы», — подумал он опять. Дали ему, на чем поспать.
Глава 15
Это оказался камень, вот что. Камень, а не подушка.
Шэм выяснял это постепенно. Очень постепенно.
Сначала он ощутил, как его царапает что-то маленькое и острое. Героически Шэм выбрался из липких глубин сна к поверхности сознания, не спеша собрался с силами, наконец, поднес к лицу руку и пальцами раскрыл себе один глаз.
Готово. Так, похоже, он спал на улице, прямо во дворе какого-то паба, наверное, последнего в их одиссее. Поскуливая от беспощадного утреннего света, он проморгался и разглядел кое-кого из своих товарищей, — те вповалку храпели в амбаре, под полными презрения взглядами коз. Летучая мышь Дэйби лизала ему лицо. Слизывала крошки, налипшие возле рта. «Когда это я что-то ел?» — задумался Шэм. Не вспомнил Рывком поднялся, но тут же застонал и снова осел на землю, схватившись за голову, а та вертелась, точно карусель на полном ходу.
О, Каменноликие, сжальтесь, как же пить хочется. А это что за здоровая мерзкая лужа рядом с ним, неужели его блевотина? Может, его, а может, еще чья, кто ж ее разберет. Он поднял руку к глазам и поглядел на солнце сквозь пальцы. Верхнее небо было сегодня сравнительно чистое — так, самая малость ядовитой пыли клубилась в вышине, маскируя жутких небесных летунов, которых сегодня тоже было всего ничего; впечатление было такое, будто его взгляд уходит прямо в космос. Солнце сердито смотрело на него с небес, точно учитель на проштрафившегося ученика. «Ой, да ну тебя», — подумал Шэм, встал и заковылял в гавань.
Мимо домов-террас, где жильцы поливали цветы на окнах и готовили завтрак, или, скорее, обед, а может, еще что; короче, что бы то ни было, но пахло оно восхитительно, запахов вкуснее Шэм в жизни не нюхивал. Мимо собак и кошек Боллона, — жизнерадостных непуганых животных, которые смело шли по своим делам без хозяев, с симпатией поглядывая на Шэма. Мимо массивных прямоугольников церквей, где пели гимны божественных распрей. Вниз, к гавани, откуда поверх крыш домов и бакалейных лавок, поверх статуи местного сардонического бога уже неслись к нему звуки и запахи дороги и лязг колес.
А он оказался совсем небольшой, этот Боллон, всего одна центральная улица. Шэм поднял глаза вверх, на телескопы и разные сенсорные устройства, которыми ощетинились крыши, — все они были развернуты к Камбеллии. Все же это было совсем новое для него, невиданное прежде место. И, в принципе, это его волновало. «Это начинает раздражать», — думал он всегда, когда не мог понять, что чувствует.
Он повстречал товарищей по «Мидасу»: Эбба Шэппи помахала ему из кафе, где она сидела за чашкой цикорного кофе; Теодозо выглядел хуже, чем Шэм чувствовал себя в тот момент, и Шэма не заметил; Драмин, серый кок, нюхал какие-то местные травки; он Шэма видел, но поздороваться не пожелал.
При мысли о завтраке Шэм чуть не заплакал. Купил у разносчика пересоленный пирожок и сел с ним на ступеньки водокачки, чтобы, съев его, тут же запить водой с привкусом металла. Крошками поделился с Дэйби.
Голова у него болела, вообще все болело, к тому же он был уверен, — да нет, просто знал наверняка, — что от него воняет. Но тот, кто угощал вчера приятелей на его деньги, позаботился положить сдачу ему в кошелек. Он выспался, хотя и в пыли. Прохожие либо не обращали на него внимания, либо ухмылялись, но не глядели так зло, как солнце. А до возвращения на поезд у него оставалось еще часа два-три. Так что, может, похмелье все же удастся пережить. Правда, особой уверенности в этом у него не было, и под ложечкой знакомо посасывало, как всегда при недовольстве собой, но в остальном Шэм чувствовал себя не так чтобы уж совсем-совсем паршиво.
Глава 16
На краю рельсового моря, в углу гавани, стояла едальня «Текникаль» — комбинация столовой, пункта обмена сплетнями и информацией (за ее многочисленными столами шептались о чем-то своем капитаны кротобоев и исследовательских поездов), а также места оказания услуг технического характера. Шэм остановился. В тени, под навесом, он увидел капитана Напхи, она беседовала с хозяином.
Судя по движениям ее рук, она описывала ему что-то очень крупное. Потом она протянула ему листок, хозяин кивнул и тут же поместил его в информационное окно, рядом с другими такими же бумажками. Шэм прищурился и разобрал слова, написанные крупным шрифтом.
ИНФОРМАЦИЯ КАСАТЕЛЬНО.
ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ.
ФИЛОСОФИЯ.
Он хотел идти дальше. И уже собрался тихо прошмыгнуть мимо, боясь, как бы Напхи его не заметила и не отравила своей надменной меланхолией его утро. Не удалось. Она увидела его и жестом велела ему приблизиться. Надо ли говорить, что лицо Шэма осталось неподвижным, хотя сердце упало.
— И еще кое-что, — обратилась капитан к хозяину кафе. — Ординаторы у вас есть? — Она достала из кармана пригоршню листков. — Держи, это тебе, — сказала она Шэму, протягивая ему листки. БОЛЬШОЙ КРОТУРОД, — прочел Шэм на верхнем, беря их из рук капитана. НЕОБЫЧНОЙ ОКРАСКИ.
Она сжала свою искусственную руку, и в ней открылся небольшой лючок. Внутри лежала память для фотоаппарата. «Это же моя! — подумал Шэм, пока она извлекала ее наружу. — Право нашедшего!» Хозяин кафе уже кивком приглашал их внутрь.
— Идем. Я проверю это, — сказала капитан. — Потом скажу тебе, куда идти.
В боковой комнатке обнаружилась целая коллекция ординаторов: оборудование было, что называется, с бору по сосенке: спутанные трубки, кое-как присобаченные к экранам мувографов, черно-белые моргающие проекторы, буквенные клавиатуры; дизельный генератор, жужжа, поддерживал жизнь в этом машинном реликварии.
Шэму раз-другой доводилось иметь дело с ординаторами, но они не очень его интересовали. К тому же на Стреггее их вообще было немного, а те, что были, как он слышал, недотягивали до современных технических стандартов. Капитан отмела в сторону провода, опутавшие экран, точно сказочные заросли ежевики волшебный замок. Пока экран светлел, нагреваясь, она положила на стол левую руку и с пулеметным клик-клик-клик стала выдвигать из нее различные приспособления: какую-то машинку, увеличительное стекло, мини-телескоп и толстую иглу для штопки. Для нее это было, как для других барабанить по столу пальцами. Шэм молча стоял рядом и вежливо ждал, мысленно казня капитана самыми страшными казнями, какие есть на свете. Наконец она вставила пластиковый кусочек в щель ординатора.
