Василий Головачев - Закон перемен
Поужинав, они поднялись наверх, в парковую зону со смотровой галереей, потом слушали музыку в каюте Анны, и неизвестно, чем бы это закончилось, если бы не просочившийся в голову слоган отца:
«Быстро ко мне!»
Ставр никогда не задавал в таких случаях вопросы типа «что случилось?», считая их лишними, и сбежал от расстроившейся Анны, пообещав разобраться кое с кем и не задерживаться. Но к ней он уже не вернулся.
С Земли пришло сообщение об исчезновении на акватории Эгейского моря, в районе острова Крит, Виданы Железовской и Забавы Бояновой.
По пути стало известно, как Боянова и внучка Железовского оказались на Крите.
Аналитический центр «контр-2» располагался на острове Родос, замаскированный под обычную хозяйственно-административную штаб-квартиру одного из греческих номов – экономических районов. Сделав расчет, женщины решили устроить себе экскурсию по островам архипелага, многие древние города которого были восстановлены заново, и след их простыл после посещения Крита, известного как центр крито-микенской культуры, древнейший очаг культуры Европы, с его античными храмами, театром Софокла и Кносским дворцом-лабиринтом. Инк, сопровождавший женщин в поле опознавания (у Бояновой была рация «спрута»), потерял их во время перелета на аэре с Крита на соседний остров Тира с действующим вулканом Санторин. В поле Сил Боянова не вышла, и даже Аристарх Железовский не знал, что с ней сталось.
Проконсул синклита ждал Ставра в порту Ираклиона, самого крупного города острова, возле восстановленной дорической колоннады храма Гефеста, окруженной рощей финиковых пальм.
Солнце еще не село, но уже клонилось к горизонту, и по земле стлались ровные гребенки теней от пальмовых стволов. Жара стояла под сорок градусов по Цельсию, но ни Ставру, ни Железовскому это не доставляло неприятных ощущений, оба умели регулировать обменные процессы и температуру тела.
«Они здесь были. – Аристарх угрюмо поведал историю своих поисков. – Я чую следы, но даже в поле Сил никого не слышу. Не могли же они прямо отсюда махнуть на метро к звездам? Но даже в этом случае я бы услышал Забаву…»
Ставр задумчиво прошелся вдоль колоннады, остановился возле входа в акрополь, стены которого были сложены из огромных каменных квадров. Выходить в поле Сил не спешил, настраивая себя на глубокое проникновение и высокое напряжение своего сверх-Я. Он тоже чувствовал, что Видана была здесь с бабкой, но никаких тревожных ассоциаций при этом не возникало.
«Прикройте меня. – Ставр присел на львиную лапу; скульптуры двух огромных львов украшали вход в акрополь. – Я выйду в Большой эйдос».
С этой мыслью Панкратов резко ускорил темп жизни и вышел в энергоинформационное поле Земли, сразу превратившись в гигантское миллиардное и многотелое существо, сердцем которого была вся планета. Колоссальный объем информации обрушился на голову эрма, и даже с его сверхреакцией и скоростью обработки, почти не уступающей скорости инка, было чрезвычайно трудно разобраться с этой информацией, отсеять ненужное и прошагать по «этажам» эйдоса, углубляясь в ту область знания-чувствования, которая приближала его к цели.
Через минуту он вылетел «на поверхность» сознания, как ныряльщик из-под воды, жадно ловя ртом воздух, почти обессилевший, потерявший большое количество энергии. Осознал, что сидит на ступеньке мраморной лестницы, а Железовский придерживает его за плечо. Сказал с бледной улыбкой:
«Человек, к сожалению, не готов к восприятию эйдоса на уровне поля Сил».
«На, хлебни». – Аристарх сунул в руку Ставра жестянку с тоником. Тот в два глотка осушил жестянку, на взгляд Аристарха отрицательно качнул головой:
«Их нигде нет. Вернее, они ушли с острова, и над морем их след пропал, оборвался. Этому может быть только одно объяснение…»
«Абсолютное зеркало». Их неожиданно перехватили и спрятали под колпаком «зеркала». Только стена поляризованного вакуума недоступна пси-зрению. А если их переправили на машине с «зеркальным слоем» в космос?»
«Нет, я чувствую, что «зеркальный» объект здесь, на море. Надо вызвать звено тральщиков со спецаппаратурой и прочесать акваторию моря, коридор я укажу».
«Хорошо. – Аристарх решал быстро. – Я свяжусь из аналит-центра с Джорданом и объясню ситуацию. Жди здесь, восстанавливайся, я скоро».
Железовский исчез за линейкой пушистых сосен, мирно уживающихся с финиковыми и банановыми пальмами, и через мгновение птеран унес проконсула в глубь острова. Ставр подождал немного, вызвал такси. Просто сидеть и ничего не делать он не мог.
Над морем, даже на достаточном удалении от берега, «мела метель» аэров, птеранов и просто летающих на антиграв-поясах туристов, компаний отдыхающих людей и веселящейся молодежи, презирающей правила полетов и просто хорошего тона. И Ставр мимолетно подумал, что, даже если завтра по всеобщему информвидению объявят о начале войны, мир все равно будет веселиться, шутить, смеяться, шуметь и жить так, как привык, глубоко равнодушный к самому себе и судьбам народов.
На полпути к острову Тира воздушные транспортно-прогулочные потоки поредели, все же само море не являлось объектом туристического поклонения или экспонатом музея. Зато внизу все чаще проплывали комфортабельные морские лайнеры, круизные ватербусы, платформы, парусные суда и базы глубоководного туризма. Что толкнуло Ставра снизиться и пройтись над одной из таких баз, он и сам не знал. Но потом пришло ощущение узнавания, и он не раздумывая посадил аэр возле стада ярких машин на финиш-поле платформы с тремя куполами морских лифтов, ресторанным комплексом, солярием и бассейном с пресной водой, полными бронзово-загорелых тел и красочных пляжных витсов, обслуживающих эти тела.
УРОВЕНЬ-5
Ставр медленно прошелся по галерее, опоясывающей пляжную зону с бассейном, прислушиваясь больше к себе, чем к звучащей многоязыкой речи вокруг. Он знал все тринадцать языков, входящих в группу «великих», на которых разговаривало большинство народонаселения Земли: китайский (три миллиарда), английский (миллиард), русский (тоже миллиард), а также хинди, испанский, немецкий, французский, бенгали, индонезийский, португальский, итальянский и арабский и, кроме того, интерлинг, – но здесь, на элитарном плоту комфортной базы отдыха, разговаривали, по крайней мере, на трех десятках языков. Расстояния в век мгновенной транспортировки не имели значения для решения задач отдыха, как, впрочем, и языковые барьеры. В общественных местах всегда можно было найти виста-лингвера и пообщаться с любым человеком, даже если тот был немым.
За Ставром в отдалении следовал патруль охраны порядка – двое рослых парней в «бумерангах», замаскированных под кисейно-прозрачные костюмы для предотвращения загара (многие предпочитали иметь естественный цвет кожи), но для Панкратова эти двое опасности не представляли. Его влекло к одному из куполов герметириума, откуда желающие полюбоваться красотами глубин моря ныряли в эти глубины в пузырях-батилайтах.
