Андрей Ливадный - Зона Контакта
Вокруг простиралась пустыня.
Солнце сияло в зените.
Скалы, торчащие из песка, отбрасывали резко очерченные угольно-черные тени.
«Атмосферы нет!..» – Она подавленно озиралась по сторонам.
Океан выкипел. Невдалеке виднелся иззубренный край скалистой гряды, с вкрапленными в нее фрагментами технических сооружений. Взгляд остановился на огромной покосившейся раме ворот, возвышающейся среди скал, скользнул ниже, где раньше располагались причальные приспособления подводного дока.
Транспортный корабль, наполовину погребенный в песке, выглядел ужасающе. Его обшивку оплавило, а местами и вовсе прожгло насквозь.
Губы дрожали. Еще никогда в жизни Мишель не испытывала столь сильного потрясения.
Она в полном оцепенении смотрела на корабль, не в силах пошевелиться. Ее зрачки расширились от ужаса.
Ледяное дыхание смерти парализовало волю, ведь жить оставалось считаные минуты! Нанороботы отремонтировали кинематику, но внутренние системы по-прежнему не работали. Регенератор воздуха, терморегуляция – все отказало!
Мишель судорожно всхлипнула. «Что же мне делать?!» Сердце молотилось в груди, в ушах стоял шум, перед глазами все расплывалось.
Сбоку прорывалось зеленоватое мерцание, и она невольно взглянула в ту сторону, наверное, уповая на чудо, но увидела картину жуткую, ирреальную: вспененный вал воды застыл в десятке метров от нее, в границах стазиса. Взгляд прошел сквозь вихрь замерших навеки пузырьков, проник глубже и дальше, где у древних консолей управления застыл Родион Иванович.
Вода захлестнула его до плеч. Одной рукой он держался за ветхий погнутый поручень, другой тянулся к панели ввода команд.
Боже…
Разработанные армахонтами системы включались автоматически в случаях чрезвычайных, когда иного способа спасения уже не существовало. Они могли работать веками, тысячелетиями. До сих пор тайны этой технологии не удалось разгадать, устройствами научились пользоваться, менять их настройки, замедлять и даже ускорять время, но еще никто не смог воспроизвести стазис при помощи собственного, вновь созданного оборудования!
Бутов попал в ловушку. Панель управления, посредством которой можно вручную отключить эмиттеры, оказалась законсервированной внутри поля.
«Ему никто не сможет помочь. Так же, как и мне…» – в отчаянии думала Мишель.
Индикатор давления дыхательной смеси принял тускло-оранжевый оттенок. Она ощущала жар – лучи солнца постепенно раскаляли скафандр.
Мишель наивно полагала, что готова к любым испытаниям. Она рвалась навстречу приключениям, жаждала невероятных открытий и только сейчас поняла, сколь равнодушна беспощадная стихия космоса. Отец предупреждал, приказывал, уговаривал, но она не слушала, считая себя вправе испытать судьбу.
«А как бы действовал он?» – метнулась мысль.
Представить отца, покорно склонившего голову в ожидании смерти, Мишель не смогла. «Он бы нашел выход!» – упрямо кричало подсознание, и да, да, она верила внутреннему голосу, ведь те, кто выжил на Пандоре, всегда и во всем боролись до конца! И побеждали!
«Но что бы он сделал?!» – надрывно, беззвучно кричала она, словно и впрямь ожидала ответа.
Взгляд остановился на погребенном в песках корабле.
«Он полон припасов! Беги к нему, пока есть силы, глоток воздуха, лучик надежды! Не думай ни о чем, – беги!»
Мишель задыхалась. Жар, постепенно проникший сквозь оболочки скафандра, уже казался нестерпимым, от него воздух становился сухим, горячим, в горле начинало першить, из легких рвался судорожный кашель.
«Беги!»
Она неуверенно встала, сделала шаг, затем еще один.
«Где-то поблизости край площадки!» – метнулась паническая мысль, но поздно – песок под ногами пришел в движение, увлекая ее за собой, вниз.
Она скатилась по отлогому склону, ударилась о выступ скалы, вскочила, озираясь по сторонам.
Борт корабля вздымался из-под наносов метрах в двадцати от нее. Ближайшая пробоина сочилась сумраком.
«Песок не выдержит моего веса! Я увязну!»
«Тень! Зайди со стороны кормы!» – бился в рассудке холодный, отрешенный от безысходной ситуации голос.
Она вняла интуиции, побежала, и действительно – в условиях вакуума, там, где резко очерченная тень корабля отсекала палящие лучи, песок под ногами вдруг стал твердым, видимо, солнце никогда не заглядывало сюда, оставив небольшой клочок пространства во власти холода и льда, сцементировавшего сыпучие частицы.
Боль разрывала грудь. Учащенное дыхание обжигало. Губы потрескались, сознание ускользало.
«Не стой на месте!»
Мишель кинулась к техническому люку, расположенному между двигательными секциями, но быстро опомнилась, остановилась в поисках другого пути, ведь шлюз не откроется, энергии нет, реактор давно погашен в аварийном режиме, иначе вместо корабля тут осталась бы остекленевшая воронка!
Но как попасть внутрь?
Индикатор давления принял красноватый оттенок.
Она представила деформированные переборки, намертво заклиненные межсекционные люки, внутренне сжалась, похолодела, но приступ отчаяния незаметно проскользнул мимо, бледным призраком канул в глубины рассудка, словно эмоции стали не важны, организм отказывался тратить на них последние капли сил.
«Ты знаешь, как действовать! Знаешь!»
Взгляд скользил по обшивке. Кормовая часть транспорта почти не пострадала. Броня потемнела, но следов плавления Мишель не заметила. Зато ее внимание привлек технический порт, закрытый «лепестковой» диафрагмой. За ней располагалось небольшое углубление, где установлена аварийная консоль, закреплен набор инструментов для ремонта корпуса, и – она вздрогнула – там же есть резервный модуль жизнеобеспечения!
Она бегом рванулась вверх по покрытому мелкой рябью песчаному склону, рухнула на колени подле спасительного люка, не задумываясь, сильным ударом продавила диафрагму, ухватилась за края пружинистых «лепестков», используя мощь сервомускулатуры, разогнула их в стороны и увидела мертвые, лишенные энергии агрегаты.
В комплект инструментов входил набор соединительных кабелей. Она сильно рисковала, подключая один из них к внешним разъемам скафандра, ведь из пяти энергоблоков экипировки работал лишь один, последний, да и в нем емкость уже исчерпана на треть, но…
Острые, неведомые ранее чувства овладели ею. Все происходило на грани, на пределе выносливости психики. Одно неверное движение, одна ошибка, и жизнь оборвется короткой мучительной агонией – Мишель понимала это отчетливо, но куда подевался страх? Дрожали пальцы, сжималось сердце, но страха не было.
«Вот и все…» – Она коснулась сенсора на запястье, переключая питание.
