Свой в своей стране (СИ) - Котов Сергей

— Алёна, — с улыбкой ответила девушка, протягивая руку для пожатия, — очень приятно.

Не то, чтобы я одобрял эти современные порядки, но от пожатия руки отказываться не стал.

— Работаете тут? — спросил я.

— Нет. Зашла потусить, — ответила она, — я учусь на выпускном курсе, в УрФУ.

— Это университет?

— Ага.

— На экономиста? Или юриста? — не без ехидства спросил я.

— На металлурга, — ответила она, будто не заметив моей колкости, — я в институте новым материалов и технологий.

— Вот как? И тему диплома уже выбрали?

Не знаю, почему я это спросил. Наверно, хотел убедиться, что она не шутит. Странное дело: мне хотелось найти какую-то её слабость. Доказательство того, что она нуждается в защите и покровительстве.

— Ага. Как раз научный должен утвердить.

— Поделитесь?

— Лантаноиды в магнитных сплавах и нестабильных нано-структурах, — ответила она, улыбаясь.

— Вот как?

— Лантаноиды — это группа элементов, которая…

— Я в курсе.

Она улыбнулась и развела руками. И тут мне в голову пришла неожиданная мысль.

— Скажите, Алёна, а вы ещё не обедали?

Ресторан оказался в меру пафосным, с хорошим, продуманным интерьером и расторопными официантами.

Нас встречал один из представителей подрядчика. Я помнил его по переговорам: всегда молчаливый мужик с серым, морщинистым лицом и полуседыми волосами неопределённого цвета.

Увидев, что я пришёл не один, он явно занервничал, но старался держаться уверенно.

— Здравствуйте, — буркнул он, вяло отвечая на рукопожатие, — я предполагал, что нам удастся переговорить более… конфиденциально.

— Тогда ты выбрал совершенно неправильное место, — ответил я.

По возрасту он, вполне возможно, был старше меня. Но я решил воспользоваться привилегией называть этого клерка на «ты». Мог себе позволить.

— Пожалуй, — вздохнул тот, — да.

— Твоя контора просила о разговоре, — напомнил я.

— Да, а, да… всё верно, прошу простить. Благодарю, что нашли время.

— Алёна, — я представил свою спутницу, — Кирилл, — теперь я указал на клерка, с трудом припомнив его имя.

— Очень приятно, Алёна, — кивнул Кирилл, — вы работаете на Ивана Владимировича?

Я видел, что моя спутница собиралась ответить, но опередил её.

— Алёна приглашённый эксперт. Металлург. Специализируется на новых материалах.

Она чуть удивлённо пошевелила бровями, но согласно кивнула и улыбнулась.

— Вот как…

Клерк выглядел явно растерянным.

— Ты ведь хотел поговорить о происшествии на установке, верно? — спросил я.

— На установке?

Похоже, он не играл. Очень уж натурально хлопал в растерянности глазами.

— Под Питером. Ты вроде из института, который турбины разрабатывал, так?

— Т… так… а что с установкой?

— Она взорвалась, — ледяным тоном ответил я.

Кирилл сильно побледнел. Налёт уверенности в себе, который был при нём в начале встречи, совершенно испарился.

В этот момент подошёл официант и я отвлёкся на заказ. Себе взял ризотто с грибами, Алёна же решила побаловать себя панцанеллой и равиоли с осьминогами. Молодец, девчонка. Знает, когда можно и нужно себя баловать.

Кирилл ткнул в какую-то пиццу и затравленно посмотрел на нас. Официант удалился.

— Так для чего ты хотел встретиться, если не до этого? — спросил я.

— Думаю, сейчас это было бы не своевременно… и я боюсь, что у меня нету полномочий, чтобы обсуждать аварию… мне надо связаться с юристами, и…

— Заканчивай, — строго сказал я, — говори, чего хотел?

Кирилл глубоко вздохнул, будто собираясь нырять в ледяную воду.

— Иван Владимирович, до нас дошли определённые слухи, что вы интересовались в Казани приобретением одного подержанного самолёта… и что вам удалось обо всём договориться… дело в том, что тот борт представляет большой интерес для нашего института, и… как бы это… он долгое время считался потерянным, а теперь вдруг вот из-за возможной сделки нам сообщили, что…

Теперь была моя очередь растерянно хлопать глазами.

— Какой борт? — спросил я, — джет я давно продал.

— Да-да, мы в курсе, это видели, — закивал Кирилл, — я про Як-40. Он до недавнего времени хранился на заводском аэродроме. Ранее, ещё в советские времена он использовался для тестирования сверхпластичных сплавов, но тогда это было частью ядерной программы, всё было жутко секретно, сами понимаете, но материалы про работу стали недавно доступны и… в общем, мы искали этот борт. И, когда узнали, что он попал в ваше поле зрения, руководство поручило мне… поручило…

— Что — поручило? — переспросил я, стараясь не выдать свою растерянность.

— Провести переговоры… возможно, полностью выкупить борт, или хотя бы получить доступ к тому оборудованию, которое было на нём смонтировано, там могут быть очень ценные для отечественной промышленности соединения… сами понимаете, как важно это может быть в складывающихся условиях!

Я старался соображать. Как поступить? Сразу сказать, что вообще ни разу не в курсе этих дел с самолётами? Или попытаться выведать больше информации? Любопытно, кто им в ухо дунул насчёт моего интереса…

— Сколько? — спросил я спокойно.

Кирилл явно приободрился и мелко закивал.

— Это решаемо, — сказал он, — мы готовы заплатить пятьдесят миллионов долларов, в любом эквиваленте.

Я мысленно присвистнул. Кажется, весь их институт стоил меньше… откуда деньги у этой серой моли?

— Хорошо, — кивнул я, — я подумаю.

— Подумаете? — Кирилл посмотрел на меня с надеждой.

— Подумаю. А тебе бы следовало обсудить все обстоятельства того, что случилось у нас. Да? Потом имеет смысл организовать новую встречу. Передай своему руководству, если хотят серьёзного разговора — пускай приходят сами. Лады?

— Да, — кивнул Кирилл, — да, я передам.

Стенограмма обращения к потомкам*

* Видеозапись обращения Кириллова Андрея Борисовича, члена экипажа первого экспериментального транспространственного корабля «Восток», сделана в день отправления экспедиции, 12.03.2046

Я могу быть совершенно искренним. Мудрое решение: позволить опубликовать эти записи в случае, если мы не вернёмся. Ну или через сто стандартных лет по времени Земли.

Как бы то ни было, на мою жизнь то, что я сейчас расскажу, повлиять уже не сможет.

Поэтому начну я с самого главного.

Это, не моя работа в качестве учёного, нет. Тут всё банально, и уже вошло во все учебники. Скажу только, что есть в этом какая-то высшая справедливость. В том, что меня тоже включили в состав экипажа. Ещё пару лет назад никто не верил, что плазменные оболочки моих трансметаллических сплавов могут отработать нужным образом. Но теперь это доказано, многократно. Я не сомневаюсь в параметрах корабля, и готовлюсь к старту со спокойным сердцем.

А сказать я хотел про совсем другое.

Я знаю, что ФСБ начала рассекречивать материалы по визиту Даниила. Многие воспринимают их как курьёз. Не верят до конца в то, что произошедшее реально имело место. В ходу версия грандиозной мистификации.

Но это пока. Потом будут ещё материалы. И доказательства. Делающие совершенно очевидным то, что человечество столкнулось с чем-то, чему до сих пор нет полноценного научного объяснения, несмотря на недавние прорывы в теории множественности миров…

Но тогда мир уже будет готов к этому. Общественное мнение медленно настраивают на нужный лад. Варят, как лягушку в молоке.

А, может, это не самое удачное сравнение — ведь для того, чтобы жить дальше, нам всем предстоит понять, что мир куда шире и сложнее, чем нам до сих пор представлялось. И что до пресловутого конца истории и создания подлинной Теории Всего ещё ой как далеко…

Мне это осознание сильно помогло в моей научной работе. Избавило от гордыни. Заставило более трезво оценивать свои силы, породило любопытство за порогом привычных гипотез…

Так получилось, что многие годы моё участие в тех событиях оказывалось за кадром. И чекисты немало этому способствовали: я ведь в то время только начал работу над революционной технологией, делающей возможным физическое существование четырёхмерных конструкций, без которых транспространственные путешествия немыслимы.