Владимир Михайлов - Сторож брату моему.Тогда придите ,и рассудим
Дорогу она выяснила у пожилого мужчины — одного из немногих на улице, не носивших форму Сил. «Господи, — подумала она, — зачем Силам столько народу в городе? Это же не десантники, это клерки, клерки Сил, только и всего. Зачем, имея такие машины, как Страта, кормить столько чиновников?» — «Затем, — ответила она сама себе, усмехаясь внутренне, — что в такие дни, как сегодня, стоять вне Сил нельзя, да и не позволят; с другой стороны, далеко не все хотят, вернее — почти никто не хочет попасть в десант или в технические силы: одних убивают, другим приходится работать, засучив рукава. И растет чиновничество в мундирах, и не придерешься…»
Она немного поколебалась: ехать по городу в вездеходе не хотелось, в своем умении она вовсе не была уверена. С другой стороны, машина могла еще пригодиться — никогда не мешает иметь под руками сильный мотор, а бросить его всегда можно будет. И, повторяя про себя кварталы и повороты, она вернулась на стоянку, села в машину, осторожно вывела ее на проезжую часть (неуверенность ее здесь, впрочем, принимали за деликатность слона в посудной лавке) и поехала, начиная уже беспокоиться, застанет ли Сиду дома, или та успеет уже уйти на дежурство: тогда встретить ее, завязать нужные отношения и проникнуть к Страте будет куда сложнее. И все же Мин Алика не позволила себе увеличить скорость: риска и так было предостаточно, лишний риск будет позволять себе в свободное время — катаясь с гор, например.
* * *Потом раздался другой голос, и Форама узнал его, несмотря на неизбежные при трансляции искажения: низкий, уверенный голос Верховного Стратега:
— Дежурный оператор!
— Здесь, ваша мощь! Флаг-корнет Лекона Айш! Жду приказаний!
— Корнет! — сказал голос. — Корнет, чтобы вам вернуться в утробу матери! Я прикажу вытащить вас наверх и расстрелять на проходной! Вы что позволяете себе, корнет? Что позволяете, я спрашиваю!
— Виноват, ваша мощь!..
— Это я и сам знаю. Вы что там — перепились? Уснули? Вы изменник! Грязный предатель! Саботажник! Я вас разжалую! В десант, в первую волну! В легион смертников!.. — Последовала маленькая пауза, видимо, чтобы набрать воздуха. — Если только через десять… через пять! Слышите — через пять минут, если только через пять минут вы не доложите мне, что машина в полном порядке! Время летит, корнет, а вы толчетесь на месте, вы пытаетесь затормозить грозный порыв нации, помешать взрыву ее справедливого гнева! Вы вонючий ублюдок, корнет! Через пять минут я жду доклада. Вы поняли, корнет?
Лекона молчал.
— Корнет! Я спрашиваю: вы поняли?
— Так точно, ваша мощь! Разрешите сообщить…
— Я разрешаю вам сообщить только одно: что машина в полном порядке! Вы понимаете, идиот вы безмозглый, что они там тоже не спят! Они готовятся! Вы можете представить своим куриным разумом, что будет, если они успеют ударить первыми?!
— Разрешите доложить, ваша мощь, — повторил Лекона, успевший уже несколько прийти в себя. — Мы делам все возможное. Создано звено, в которое входят лучшие специалисты и операторы. Дело идет на лад! Но нам нужно еще полчаса, ваша мощь, чтобы окончательно устранить все препятствия.
Несколько секунд было тихо. Потом Верховный Стратег сказал уже более спокойным голосом:
— Хорошо, корнет; полчаса — крайний срок. Но немедленно, слышите — немедленно! — мне нужны силы для местной операции. Команда Полководцу была дана уже давно, вам ее сдублировали, программа стандартная. Почему не осуществляется хотя бы эта операция?
— Ваша мощь, Полководец считает, что пока он не решил основной задачи, он не может тронуть с места ни одного солдата и ни одной машины.
— Корнет! Ваш Полководец — такой же смердящий выродок, как и вы сами. Можно сделать с ним что-нибудь, чтобы он дал провести хотя бы эту небольшую операцию — тут же, в городе?
— Боюсь, что нет, ваша мощь! Никто из нас не может приказать ему.
— Ах, вот как? Прекрасно! В таком случае, корнет, слушайте, и вы умрете со стыда! Я сам возглавлю сейчас войска! Лично я поведу их на это героическое свершение! Я, ваш Верховный Стратег, я, первый воин Планеты! Да вы должны сгореть со стыда и угрызений, зная, что я, доблестный и увенчанный многими лаврами воин, сам иду в пекло боя, в то время как вы, укрывшийся в безопасности казематов, не можете справиться с несколькими ящиками кристаллов, которые к тому же в вас не стреляют!
Высокая патетика речи Верховного Стратега, после которой всякому воину надлежало бы плакать горькими слезами, утирая их жесткими обшлагами форменного мундира, — патетика эта была под конец смазана тем, что Верховный вдруг, закончив на высокой ноте, куда более спокойно и прозаически добавил:
— А через полчаса, если машина не заработает, я вас действительно расстреляю, корнет. И не думайте, что вам удастся сбежать. Нет, оттуда вы никуда не сбежите!
И на этом вмешательство высших сил в военную, торговую и прочую деятельность Полководца завершилось. Во всяком случае, на некоторое время.
* * *У дома, указанного на карточке Сиды, Мин Алика постояла, нахмурившись, даже покачала головой. Это не был обычный жилой корпус, но что-то скорей напоминавшее казарму. Жаль. Значит, ни отдельной квартиры, ни, может быть, даже комнаты. И отдохнуть как следует вряд ли удастся… Но больше все равно идти некуда: не возвращаться же на дачу.
Мин Алика вошла. Так и есть: дежурная внизу, старая карга в форме Сил. Сейчас придется что-то придумывать… Однако дежурная останавливать Мин Алику не стала, только покосилась не очень доброжелательно. Ну понятно: живут здесь, надо полагать, одни лишь женщины, так что дежурная бережет порох для отражения неизбежных атак мужской половины человечества. «Безуспешно, конечно, отражает, — подумала Мин Алика с усмешкой, только мысленной, разумеется, — но хоть приличия соблюдаются. А я что же, я могу быть и здешней, тут явно не одна сотня женщин обитает, а в город они наверняка выходят чаще в штатском, чем одетые по форме, да женщинам это вряд ли и возбраняется во внеслужебное время… Четвертый этаж. Пойдем пешком по лестнице: дежурная сидит прямо перед лифтом».
Она поднялась на четвертый этаж, прошла почти в самый конец коридора и там обнаружила нужный номер. Постучала в дверь. Оттуда донесся женский голос: «Давай-давай!» Мин Алика вошла, заранее улыбаясь как можно радужнее.
Сида стояла полуодетая, на койку было вывалено содержимое той самой сумки (Мика узнала ее), которую капитан Урих притащил для дочери, через космическую пустоту провез, через заградительные (ничем себя не проявившие, впрочем) службы обеих планет. На лице девушки были ясно обозначены нерешительность и досада. Мин Алика подошла, встала рядом. Товар на койке был знакомый, вещички примерно ее уровня: видимо, контрабанда приносила капитану не очень-то большие дивиденды.
