Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Ракетный корабль «Галилей» (сборник)
— Вам решать, — холодно сказал Марло и отвернулся.
— Но… — Хартли умолк, видя, что Марло больше не обращает на него внимания. Он нерешительно постоял, как будто ожидал, что его будут отговаривать. Жена тронула его за руку, и они пошли к главному выходу.
— Чего они от меня ждут? Чуда? — спросил Марло у Макрея.
— Вот именно, сынок. Люди в большинстве своем так и не становятся взрослыми, все ждут, что папа достанет им луну с неба. Однако Джо ненароком сказал правду — надо что-то делать.
— Не вижу, что можно сделать, пока Саттон с Толендом не закончат.
— Нельзя их больше ждать, сынок. Надо прорываться отсюда. Теоретически в респираторе можно прожить много суток, но на практике это не пройдет, на что и рассчитывает Бичер. Нельзя до бесконечности держать несколько сот людей в темноте и холоде, да еще и в масках. Дело кончится паникой.
Даже сквозь маску чувствовалось, как устал Марло.
— Не можем же мы прорыть туннель наружу. Выход один — через дверь, а дверь перекрыта. Это самоубийство.
— Придется рискнуть, сынок. Я возглавлю вылазку.
— Нет, я, — вздохнул Марло.
— У тебя жена и дети. А у меня никого, и я так долго живу взаймы, что уже со счета сбился.
— Это моя привилегия, так что вопрос решен.
— Это мы еще посмотрим.
— Я сказал, вопрос решен, сэр!
Они не доспорили — внутренняя дверь шлюза открылась, и вошла, шатаясь, миссис Хартли. Она безудержно рыдала, держа на руках девочку в защитной колыбельке.
Повторилась история с Поттлами и Гиббсом. Как понял доктор из того, что прорывалось сквозь рыдания миссис Хартли, они с мужем соблюли все предосторожности. Они выждали, прокричали, что хотят сдаться, и посигналили фонариком. Не получив ответа, они покричали еще, и Хартли шагнул через порог с поднятыми руками, а жена светила на него.
Его застрелили, как только он вышел.
Макрей передал миссис Хартли женщинам и вышел на разведку. Почти в тот же миг он вернулся.
— Дайте кто-нибудь стул. Ну-ка, Джим, слетай.
— В чем дело? — спросил Марло.
— Сейчас скажу. Есть кое-какие подозрения.
— Будьте осторожны.
— Мне затем и нужен стул.
Джим вернулся со стулом, и доктор опять вышел в шлюз. Минут через пять он вернулся.
— Ловушка, — объяснил он.
— Что вы имеете в виду?
— Бичер не может держать людей всю ночь на морозе, я по крайней мере так думаю. Это автоматический самострел. Они установили на дверь фотоэлемент, и когда его кто-нибудь пересекает, срабатывает самострел и срезает того, кто вышел. — Доктор показал стул, прожженный в нескольких местах. — Но не это главное, — продолжал он, пока Марло осматривал стул. — Этот автоматический огонь ведется по двум стабильным линиям: одна проходит в двух футах от пола, другая в четырех. Можно пролезть между ними, если нервы крепкие.
— Покажите-ка, — выпрямился Марло.
Они вернулись через несколько минут с еще более обгоревшим стулом.
— Келли, — распорядился Марло, — мне нужно двадцать добровольцев для вылазки. Займись-ка.
Добровольцев вызвалось около двухсот, проблема была в том, чтобы отбиться от них. Джим с Фрэнком тоже сунулись, но Марло сказал, что возьмет только взрослых неженатых мужчин. Исключение составлял только он сам. Макрея тоже отвергли.
Доктор отвел Джима в сторонку и шепнул ему:
— Придержи лошадей. Через пару минут главным тут стану я.
Штурмовой отряд вышел в шлюз. Марло сказал Макрею:
— Мы идем на электростанцию. Если нас не будет больше двух часов, командуйте.
Прошел в шлюз и закрыл за собой дверь.
Не успела дверь закрыться, Макрей скомандовал:
— Ну-ка, еще двадцать добровольцев.
— Вы разве вы не будете ждать два часа? — спросил Келли.
— Займись вязанием. Когда я уйду, останешься за командира. — Доктор кивнул Джиму и Фрэнку. — Вы двое — за мной.
Макрей быстро отобрал себе людей (как видно, он уже сделал это мысленно перед уходом Марло) и вывел отряд в шлюз.
Когда наружная дверь открылась, Макрей посветил фонариком на улицу. Поттлы, Гиббс и несчастный Джозеф Хартли лежали там, где их настиг огонь, но больше мертвых тел не было.
— Дайте-ка стул, — обернулся Макрей. — Я покажу вам, как оно работает.
И высунул стул за порог. Его тут же перерезали два параллельных луча. Когда они погасли, ослепив всех своим блеском, от них остались два бледно-фиолетовых ионизирующих следа, которые постепенно исчезли.
— Как вы могли заметить, — начал доктор, будто читая лекцию студентам, — не имеет значения, где именно находится стул.
Он снова сунул стул за дверь и стал двигать его вверх и вниз… Выстрелы повторялись через доли секунды, но линии огня оставались неизменными: на высоте колен и на высоте груди.
— Пожалуй, будем поддерживать огонь, — решил доктор, — чтобы было видно, куда идти. Первый!
Джим сглотнул и вышел вперед — а может, его вытолкнули, он не был уверен. Глядя на смертоносную изгородь, он пригнулся и неуклюже, с бесконечной осторожностью переступил. И вышел на улицу.
— Вперед! — приказал доктор. — Рассредоточиться!
Джим побежал по улице, чувствуя себя бесконечно одиноким, но радостно волнуясь. Добежав до угла, он задержался и осторожно выглянул. Не увидев ничего подозрительного, он остановился и стал ждать, готовый стрелять во все, что будет двигаться.
Слева от него виднелось странное сооружение, из-за которого он днем чуть не лишился головы. Теперь было ясно, что огонь ведется оттуда.
Кто-то подбежал к Джиму сзади. Он резко повернулся и услышал:
— Не стреляй! Это я, Фрэнк.
— А другие где?
— Наверное, идут следом.
Впереди, за дотом, из которого стреляли, сверкнул свет.
— Кто-то вышел на улицу, — сказал Фрэнк.
— Ты его видишь? Как нам — стрелять или нет?
— Не знаю.
Сзади подбегал следующий боец. Впереди, там, где Фрэнк как будто заметил человека, сверкнул выстрел, и мимо них прошел луч.
Джим совершенно машинально выстрелил туда, где сверкнуло.
— Попал, — сказал Фрэнк. — Молодец!
— Да? — сказал Джим. — А где тот, который бежал сзади? — Джим заметил, что его трясет.
— Да вот он.
— Кто в меня стрелял? — спросил новоприбывший. — Где они?
— Пока нигде, — ответил Фрэнк. — Джим убрал его, — Фрэнк не узнавал незнакомца — было темно. — Ты кто?
— Смитти.
Фрэнк и Джим удивленно вскрикнули: это был Смайт, практичный человек.
— Не смотрите на меня так, — защищался он, — я пришел в последний момент, чтобы спасти свои вклады. Вы мне деньги должны.
