Барри Лонгиер - Враг мой (Авторский сборник)
— Надо предупредить и Фронт. У них могут быть способы повлиять на «зеленых». Пусть вообще все всё знают!
Кита переглядывается с Дэвиджем и обращается к Дженис:
— Свяжись с Ночным Крылом и с его региональной сетью. Пусть знают о бомбисте Попкорна. Проверим, не остановит ли «зеленых» цифра «29», выведенная вокруг места заседаний их совета и по пути в Гитох. Потом установи связь с Фронтом Амадина...
— Тревога! — перебивает Киту Роджер, и мы видим на экране взрыв, след снижающийся ракеты, новый взрыв. Звук на мгновение пропадает, потом изображение закрывает тень. Мы ничего не видим и не слышим.
Первым возвращается звук. Голос Салли Редфивер сообщает:
— Говорит Томми. Кот Из Подворотни мертв. Обсидиан подвергается в настоящий момент ракетному обстрелу.
На экране мелькает лицо Али Энаята — мертвые глаза, глядящие на пылающий дом. Потом мы видим ботинок Салли, раздавливающий переносной компьютер Кота Из Подворотни. Она перемещается в тень, и мы видим сначала язык пламени, потом еще одну снижающуюся ракету. Она взрывается далеко, мы видим только зарево взрыва на фоне ночного неба.
— Не знаю точно, кто ведет стрельбу, но, судя по звуку, это ракеты «Тин Синдие». Они летят с востока...
Жнец поправляет наушники, закрывает ладонью микрофон и говорит:
— Эли, вылетай в точку восточнее Обсидиана, и поскорее! Надо найти пусковую установку.
Корабль содрогается и устремляется к Дорадо. Жнец убирает руку от микрофона и тихо спрашивает:
— Тебя задело, Томми?
— Нет, старый ты плут! Но еще минута — и из меня запросто смогут сделать котлету. Как только в воздухе перестанет свистеть шрапнель, старина Раймонд Сика встанет из грязи и прикажет примерно наказать Маведах. А я ему в ответ — наши «двадцать девять», да?
— Кто тебя прикрывает, Томми?
— Тот же парень, что всегда.
Жнец снова накрывает микрофон и оборачивается к нам.
— Если Сика отдаст приказ, она должна его убрать? Вся наша троица дружно кивает.
— Если он отдаст такой приказ, действуй по протоколу «двадцать девять».
— Скоро посадка, — предупреждает нас по внутренней связи Эли. — Через две минуты мы окажемся над Обсидианом. На моем компьютере две трассы ракет и обратные траектории. Мы тоже готовы к стрельбе.
Дэвидж смотрит на Киту, та кивает.
— Что скажешь? — спрашивает он меня.
Это будет первая для меня казнь драков. С другой стороны, разве я не мечтал о восстановлении равновесия?
— Согласен.
Дэвидж передает приказ Эли, и уже через секунду мы чувствуем, как борт «Эола» покидают две ракеты.
— Кавалерия в пути, Томми, — говорит Жнец в микрофон.
— Опять! — пугается она. — В последний раз от кавалерии пострадала моя прапрапрабабка, торговавшая в Нью-Джерси синтетическими тайваньскими одеялами. Эй, Жнец!
— Что еще?
— Если на то пошло, пусть драки мрут без мучений. Томми Хоук, конец связи.
— Ты спросил Салли, кто ее прикрывает, — обратился Дэвидж к Жнецу, наваливаясь животом на стол. — Как понять ее ответ?
— «Тот же парень, что всегда»? Это ее ангел-спаситель, великан на лошади из звезд, с огненным копьем наперевес.
Мы молчим, слушая рокот двигателей. Потом Жнец вопросительно смотрит на Дженис. Та кивает.
— «Тин Синдие». Ими занимаются Цветок и Клинок. Никаких оповещений, строгая секретность. Я приказал им найти и убрать двоих, отдавших приказ. Пусковая площадка подорвется сама.
Пока мы отдаем распоряжения о казни командира пусковой платформы и местного джетаха «Тин Синдие», экраны снова оживают. Мы видим шесть самоходных пусковых установок. Каждая может выпустить по шестнадцать ракет, но ни одна не имеет полного боекомплекта. Ракеты уносятся в небо, солдаты «Тин Синдие» провожают радостными криками ракеты, несущие смерть в Обсидиан и «Черному Октябрю». Я смотрю на Дэвиджа. Оказывается, он занят тем же, чем и я: считает тех, кто погибнет от взрывов ракет.
Мы не видим, как взрываются ракеты, выпущенные «Эолом». Но сотня с лишним ликующих солдат «Тин Синдие» сменяется на экране дымной пустотой: ни вездеходов, ни солдат, ни ликования. Немного огня — и страшная тишина. Когда мы убивали людей, меня переполняло чувство вины. Теперь, когда мы швырнули на другую чашу весов сотню дракских трупов, мечтая о равновесии, я чувствую себя не лучше.
Я знаю, чем было вызвано их ликование. Чувство разгромленного, утрата друзей, любимых — и нечаянная возможность запустить в ненавистных людишек, всю жизнь их терзавших и угнетавших, крылатую трубу, набитую взрывчаткой! Ликование было обратной стороной их боли. Им ведь невдомек, что их жертвы — копии их самих, разве что немного в другом обличье. Что значат легкие расхождения в окраске, генетическом коде, числе пальцев на руках и ногах, языке, акценте, религии? Какие мелочи!
Но племенная принадлежность — это уже кое-что.
Амадин искромсан на племена в первобытном стиле, совсем как древняя Синдие, пронизан страхом, как Тиман, одержим пороками, как Земля. Племя диктует одну заповедь: племя важнее всего остального. Важнее права, справедливости, чести, здоровья, выживания, собственной шкуры, даже любви. Хиссиед-до' Тиман запустил на Амадине механизм войны, не ставшей войной трехсот миров. Старый тиман всего лишь спустил курок ружья, заряженного еще на равнинах Мадаха, в горах Иррдаха, в степи Ирнуз, на улицах Белфаста и Сараево, в пустынях Ближнего Востока задолго до того, как тиманы, люди или драки узнали, что доберутся до звезд.
— Надеюсь, «Черный Октябрь» уже вертится, как черт на сковородке? — спрашивает Кита.
— Конечно, — кивает Жнец. — Вместе с Фронтом, Маведах и тремя остальными мелкими шавками. Раймонд Сика приказал нанести ответный удар, но Салли Редфивер не дала ему насладиться эффектом. Правда, охранники Сики ее все-таки прикончили.
Дженис сочувственно кладет руку Жнецу на плечо, но он еще не договорил.
— Сообщение из «Октября»: теперь им руководит Пол Руш. Он желает встретиться с нами лицом к лицу.
— Засада? — предполагает Кита.
Жнец трет глаза и пожимает плечами. Когда он убирает руки от лица, то выглядит резко постаревшим.
— Пока не знаю. У меня ощущение, что он хочет разобраться, можно ли принимать нас всерьез.
— Всерьез? — удивляюсь я. — Это в каком же смысле?
— В смысле искренности, — подсказывает Дэвидж. — Наверное, новый главарь «Черного Октября» хочет понять, насколько мы искренни. А может, и нет... Дженис, что слышно о нападении «Зеленого Огня» на Гитох?
— Они увидели цифры на стене и, наверное, передумали.
Дэвидж кивает, берется за край стола и приподнимается.
