Роберт Силверберг - Время перемен (сборник)
Ворнин перелистал страницы.
— Что это?
— Это? Литература о летающих блюдцах, — спокойно пояснила она. — Я раздобыла ее в Альбукерке, в клубе Контакта. Вы знаете, что такое культ Контакта?
— Новая религия. Основана на предположении, что земляне встречаются с существами из космоса.
— Точно, — кивнула Кэтрин.
— Но почему вас это заинтересовало?
В голосе его послышались хитрые нотки. Она нашла в себе силы посмотреть ему в глаза.
— Меня очень многое заинтересовало. Но я только зря потратила время. Они не распознали бы настоящее существо из космоса, даже если бы оно поздоровалось с ними за руку.
— Вы уверены в этом?
— Да, — твердо ответила Кэтрин. — Да!
11
Последние несколько лет Том Фолкнер в тяжелые минуты любил думать, что живет в аду. Но только теперь понял, что это было преувеличением. В каком там аду? Так, в его окрестностях. Теперь же ему повезло угодить в самое пекло, и он отнюдь не был уверен, что рассудок в состоянии будет справиться с таким тяжелым испытанием.
Жизнь не баловала его. Крах карьеры астронавта, изгнание в это дерьмовое ИАО, расторжение брака… Но он стойко держался. Гнулся, да. Но оставался в трезвом уме!
А теперь…
— Не стесняйтесь, выпейте, — предложила ему Глэйр.
— Но как вы…
— Нетрудно догадаться. Бедняга Том! Мне так жаль вас…
— Нас обоих.
— Я знаю, — улыбнулась она.
— Ведьма! Это нечестно — играть на моей слабости.
— Вам просто необходимо расслабиться. Поэтому выпейте.
— А вы?
— Я же говорила, что мне нельзя прикасаться к алкоголю, — покачала головой Глэйр.
Она сидела на кровати, укрыв ноги одеялом. Верхняя часть ее тела тонула в одной из его пижам. Тому стоило немалых усилий заставить девушку одеться. Ее пренебрежительное отношение к своей наготе вызывало у него немалое беспокойство, отягощенное непреодолимым желанием забраться к ней в постель. Великолепная, пышная грудь могла бы свести с ума кого угодно, а Фолкнера в его нынешнем положении — и подавно. Присутствие в доме необыкновенной гостьи и так доставляло ему массу хлопот, так не хватало еще этого…
Он вынул из кармана футляр со шприцем и под пристальным взглядом Глэйр ввел виски прямо в вену. Вот и все. И не надо беспокоиться о запахе изо рта. Алкоголь непосредственно попадет туда, где ему и положено быть — в кровь.
Через несколько мгновений напряжение, сковывающее его крупное тело, несколько спало.
— Вы собираетесь звонить в свою контору? — спокойно поинтересовалась девушка.
— Я считаюсь больным, и до понедельника меня никто не будет беспокоить. Это даст мне еще несколько дней на то, чтобы все детально взвесить.
— Вы все еще намерены выдать меня властям?
— Должен. Но не могу. И не хочу.
— Мои ноги заживут очень быстро, недели за две. К тому времени соплеменники уже найдут и заберут меня, а вы сможете вернуться к своей работе.
— Каким же образом они разыщут вас, если коммуникатор сломан?
— Об этом не беспокойтесь. Они найдут меня или я найду их — какое это имеет значение?
— И куда же вы направитесь? Назад, на Дирну?
— Скорее всего, нет. Всего лишь на нашу базу отдыха для медицинской проверки и восстановления здоровья.
Фолкнер нахмурился.
— А где она находится?
— Мне не хотелось бы говорить вам об этом, Том. Я и так уже слишком много вам рассказала.
— Безусловно, — со злостью сказал он. — Я выведаю у вас все ваши галактические тайны и направлю полный отчет об этом в штаб ВВС. Вы думаете, я держу вас здесь для забавы? А ничего подобного! ИАО в курсе, а работаем мы довольно тонко…
Глэйр тяжело вздохнула.
— Почему вы так ненавидите себя, Том?
— Я? Ненавижу себя?
— Конечно. Вы полны горечи, вы все время напряжены. Этот ваш сарказм… А выражение вашего лица? В чем дело, наконец?
— Я должен был стать астронавтом, но провалился, и меня засунули в это дрянное ИАО, где я пять дней в неделю утешаю сумасшедших и гоняюсь по всей стране за таинственными летающими огоньками. Разве это не подходящая причина для горечи?
— Потому что прежде вы не верили в свою работу, да? Но теперь ведь другое дело! Теперь вы должны понять, что эти годы вовсе не пропали даром!
— Нет. — Том опустил голову. — То, чем я занимался, не стоит и ломаного гроша. И сейчас не стоит! — Он снова достал шприц и сделал себе еще один укол. — Глэйр, Глэйр, да поймите же, я не хотел этого! Не хотел найти в пустыне девушку с летающего блюдца…
— То есть, — мягко произнесла она, — вы предпочитаете заниматься бесполезной работой только для того, чтобы иметь возможность заниматься самоистязанием, всю жизнь сокрушаться о своей неудавшейся карьере. То есть, найдя меня, вы оказались перед фактом…
— Прекратите! — не выдержал он. — Поговорим лучше о чем-нибудь другом.
— Зачем вы мучаете себя, Том? Зачем?
— Глэйр!
— И без конца изобретаете новые причины для самоистязания. Ваш долг состоял в том, чтобы сообщить обо мне правительству. Но вы этого не сделали. Спрятали меня здесь, наглухо закрыв все окна. Почему? Сказать вам? А чтобы ощутить за собой вину в нарушении воинской дисциплины!
Дрожащие пальцы Фолкнера сжались в кулаки.
— И последнее, Том. Не прячьте глаза. — Она на мгновение умолкла, потом тряхнула головой и решительно продолжила: — Вы ведь желаете меня, и мы оба об этом знаем. И тем не менее напялили на меня эту тряпку, чтобы доказать себе, какой вы добродетельный. В вашем языке есть слово, обозначающее тип вашей личности. Мато… мази…
— Мазохист, — пробормотал Фолкнер.
Сердце его готово было вырваться из груди.
— Точно. Мазохист. Конечно, вы не хлещите себя плетью и не носите слишком узкую обувь, но постоянно изыскиваете способы нанести себе душевную рану. Ворнин говорил мне…
— А кто такой Ворнин?
— Один из моих напарников.
— Вы имеете в виду, членов вашего экипажа?
— Не только. Ворнин — один из моих супругов, членов сексуальной группы, к которой я принадлежу. Я, он и Миртин — экипаж-семья. Трехзвенная сексуальная группа. Двое мужчин и одна женщина.
— Но как такое может быть?
— Ничего необычного. Мы ведь не люди, Том. И наши эмоции отличны от ваших. Мы были очень счастливы… Они, возможно, погибли. Не знаю. Я прыгала первой. Но вы отклонились от темы, Том. Мы говорили о вас.
— Забудьте обо мне. Я и представления не имел, что вы могли быть… быть в сексуальной группе. Значит — замужней женщиной?
— Можно и так сказать. Но я ничего о них не знаю…
