Сергей Абрамов - 04-Версии истории (Сборник)
(не считая тех, что остались на судне)…
расселились по всей округе, удивляя невероятной скоростью размножения. Кроме всего прочего, выяснилось, что Потоп до вершины горы так и не добрался и там выжили и вполне хорошо себя чувствовали местные животные-аборигены — горные козлы и большие, медленные волосатые коровы: Смотритель определил их как зубров, хотя мог и ошибаться, познания его в биологии хоть и широки, но все-таки ограничены. В пещерах от дождя укрылось много птиц, разлетевшихся сразу после того, как на острове появились шустрые обезьяны…
(они легко приноровились ловить птиц за хвосты)…
змеи, как только начало холодать, спешно эвакуировались вниз — к теплу: они оказались единственными живыми существами, которым холодный послепотопный коктейль был нипочем.
Быт семьи Ноя постепенно приобретал черты более-менее устоявшегося. Дом — чуть видоизмененную надстройку «Ис-Керима» — женщины сделали уютным и теплым, развесили по стенам куски плотной материи…
(как раньше всем казалось, совершенно зря взятой на судно, а теперь сгодившейся в дело)…
аккуратно расставили по полкам посуду и даже украсили потолочные балки ветками какого-то хвойного дерева. Восстанавливать внутренние стены не стали: в одном, пусть и большом, помещении легче удержать тепло. Мужчинам, устающим за день и всегда голодным, было приятно и радостно возвращаться после многочисленных дел в добрый дом. Именно добрый, всерьез считал Смотритель, ибо климат в доме создается не достатком…
(нет, коли он есть, это славно!)…
а заботой, тут и хвоя с занавесками слезу вышибает. Много ли мужику надо?..
А дел у мужиков было — не переделать. Во-первых, продолжалась планомерная разборка «Ис-Керима» на стройматериалы…
(до состояния скелета было еще далеко, но Смотритель уже начал беспокоиться)…
Ной намеревался расширить жилплощадь и построить загон для диких коз, которые, на радость Саре, давали неплохое молоко, хоть и со странным привкусом. Во-вторых, приходилось ежедневно приносить несколько охапок дров для медленного, но все же эффективного огня, обогревавшего дом круглые сутки: погода по-прежнему не радовала. За дровами ходили высоко — достойные рубки деревья росли в получасе ходьбы вверх по горной тропе, по нелегкой тропе, а стройматериалы, то есть составные части Ковчега, Ной справедливо не разрешал жечь. В-третьих, обнаружилось, что тяжелые валуны, скатывающиеся вниз по грязи, оставляют за собой укатанную и вполне пригодную для прохода колею — в ней человек не увязает и не скользит. За день колея подсыхает и превращается в почти полноценную дорожку, ведущую к подножию горы. Таким образом, в ежедневные хозяйственные хлопоты плавно вошла тяжкая работенка по поиску, транспортировке и сбрасыванию камней; Ной упрямо желал спуститься вниз, в долину, и поселиться там.
Естественно, что после такого дневного «джентльменского» набора упражнений мужчины вваливались домой совершенно никакими и хотели только одного: поесть и сразу после еды вырубиться.
Но однажды произошло странное…
Вечером трудного дня, всецело посвященного строительству «дороги вниз», Ной с сыновьями и Смотритель-Гай, полулежа на мягких тюфяках…
(остатки роскоши прежнего дома)…
жадно поглощали безвкусную скудную снедь, изо дня в день приготавливаемую женщинами: вареные бобы, козье молоко да зеленый салат, если так можно назвать растолченные листья и хвойные иголки, приправленные маслом, остатки которого по капле сцеживались из последней бочки.
— Что у нас с запасами, Сара? — не без усилий пережевывая зеленую массу, спросил Ной.
Сара вздохнула:
— Бобов один мешок… даже полмешка… рис закончился…
— Знаю. Он закончился еще в дни плавания.
— Да какая разница! — Опять вспыхнуло раздражение. — Что нам делать, Ной? Вот все подберем — будем сидеть на траве да на молоке. Выживем ли?
— Ничего… — в голосе Ноя Смотритель услышал сомнение, — высохнет колея, которую мы сегодня наконец пробили, тогда и спустимся вниз. Внизу теплее и почва лучше, можно будет посеять что-нибудь. А что посеять — найдем. Земля отдаст. Сами видите: кусты уже какие-то зеленеют, деревья…
Добраться бы только.
— А у меня больше нет сил! — вдруг крикнул Иафет, от бросив от себя миску с «салатом». — Не могу больше!
— Ты что себе позволяешь? — нахмурился Ной. — Ну-ка, спокойнее. Нам всем нелегко, не одному тебе.
— Нелегко? — Иафет вскочил на ноги. — Нелегко — не то слово, отец. Невыносимо — вот как! Отец, я ем и не наедаюсь, сплю и не высыпаюсь, я — как живой мертвец. Да на себя посмотрите: вы что, лучше, что ли? Мы скоро будем с ног валиться, даже самого маленького камешка поднять не сможем…
Лучше бы мы утонули, только б не мучиться так…
— Ты что говоришь, дурак? — рассвирепел Ной. — Мы выжили, слышишь, выжили, и за это должны благодарить Царя Небесного. Мы станем жить дальше, как бы трудно нам ни было. Станем, Иафет, потому что мы — люди. Шумеры. Может быть, последние на земле. Единственные. И ты будешь терпеть вместе со всеми, потому что нам выпало сохранить род человеческий…
— Не буду! Сил нет! Этот воздух здесь… я им даже надышаться не могу…
— Мы все чувствуем себя одинаково, Иафет. Одинаково трудно. Одинаково скверно. Но никто же не орет, как женщина…
— Женщины-то как раз молчат, — тихо, как бы про себя сказала Сара.
А так и вышло — про себя. Никто не услышал. Или не захотели услышать.
— Да плевать я хотел! Все… — Иафет не договорил, ушел в дальний угол дома, упал на топчан, завернулся в плед и затих.
— Не сдержался… — корректно прокомментировал случившееся Хам.
— Я его понимаю, — очень сочувственно заметил Сим.
Ясно было, что оба — на стороне брата. Только у того смелости оказалось поболею и нервы послабее.
— Молчать! — осадил их Ной. — Теперь вы еще устройте истерику. Устройте, устройте. По шеям настучу, не поморщусь.
— А Иафету чего не настучал? — подначил отца Сим.
— Не успел, — улыбнулся Ной, — завтра настучу, если не остынет.
Трапезу завершили, не обращая внимания на красноречиво напряженную, каменную спину Иафета — как бы спящего. А скорее всего — спящего. Спали-то мертвецки крепко, проблем со сном ни у кого не было. Но Иафет был прав по сути: никто не чувствовал себя после мертвого сна отдохнувшим.
Причина — не сложна. Люди страдали от недостатка буквально всего — витаминов, углеводов, белков, да что там — банального кислорода. А трудиться приходилось много, энергетические затраты немаленькие. Вот и причина срыва Иафета. Остальные пока держатся, но тоже — до поры. Нужно искать выход, причем — кардинальный…
