Ночь без звезд - Гамильтон Питер Ф.

Это зрелище до сих пор завораживало его, хотя он видел, как оно растет и развивается — первое гнездо настоящего общества, пережившего дефицит, где достижения были обусловлены культурой и артистической прихотью, а не экономикой. Дом, поощряющий саморазвитие и эксперименты. Биононические преобразования уже захватывали воздух между петлями, люди превращались в гигантских птиц, которые парили среди бурлящих восходящих потоков. Океанические петли заполнили первые колонии обитающих в воде людей, способных изменять свои тела. А за пределами оболочки похожие на скалы трансформы цеплялись за поверхность, словно ракушки. Они уже испытывали цельные солнечные паруса. К тому времени, когда будет завершено следующее поколение оболочек Дайсона, они смогут перемещаться между ионными штормами.

Их ждало столько возможностей. Но пока Найджел вполне был доволен своей человеческой личностью, не собираясь ничего менять.

— Ты слишком укоренился в прошлом, — упрекнул его Оззи во время одного из редких визитов.

— Нужно помнить, откуда ты пришел, чтобы увидеть, куда идешь, — ответил Найджел.

— Но, дружище, ты вообще перестал куда-то идти.

Поэтому Найджел шагал вперед. Через тропические петли и субтропики, арктические пустоши, продуваемые ветрами болота и более экзотические места, взятые из отчетов исследовательского подразделения ВМС Содружества и воспроизведенные с интересными деталями. Ему хотелось встретить новое и разнообразное, увидеть все своими глазами. Так в старину начальник цеха на заводе постоянно проверял качество производимой продукции.

Поздно вечером по местному времени он вышел из зарослей королевских пальм, которые были чуть выше его роста, и выбрался на длинный пологий пляж. Небольшие волны плескались по мелкому серебристобелому песку. В километрах от берега коралловые острова соблазнительно выступали из чистой воды. Найджел снял ботинки и носки и пошел вдоль береговой линии.

Спустя некоторое время он сел на песок и начал наблюдать за поразительным разнообразием морских рыбешек, отважившихся заплыть на мелководье. Запрокинув голову, он мог увидел бирюзово-зеленый ландшафт Мартиники, изгибавшийся над ним. На две трети тот состоял из моря, остальное пространство занимала пышная изумрудная растительность маленьких континентов и архипелагов. Пальмы и папоротники тут слишком маленькие, это минус. С другой стороны, петлю сдали в эксплуатацию всего семь лет назад.

Они многому научились, терраформировав Зорею. Тысячи биоватных станций размером с астероид, словно браслет, обвили оболочки Дайсона, выращивая бактерии, которые требовались для оживления почвы в петлях. В таких же огромных домах для клонирования выращивались и семена. Такие количества означали, что им не придется ждать десятилетия, пока биота закрепится. Процесс, занявший годы на Зорее, здесь завершился за несколько недель. На семидесяти процентах петель уже сформировалась фотосинтезирующая растительность, хотя, конечно, деревьям предстояло подрасти. От быстрорастущих версий сознательно отказались. Люди из оболочек Дайсона хотели по-настоящему ощутить окружающую среду. Найджел все еще смеялся над иронией ситуации.

Через пару сотен лет джунгли и пейзажи приобретут приличный первозданный вид. Он наблюдал, как облака текут по краю петли, клубясь тонкими завитками, теряя целостность, обеспечиваемую искусственной гравитацией. Внутриконтурные погодные течения по-прежнему оставались серьезной проблемой для инженеров-климатологов. Им приходилось вмешиваться чаще, чем предполагало имитационное моделирование. Найджелу это даже нравилось. «Мы еще не достигли совершенства во всем», — думал он.

— Ты способен сделать волны повыше? — спросил он Центр.

Гравитационные импульсы могли симулировать приливный эффект, создаваемый лунами, учитывая, что у петель спутников не было. «Еще одна идея для оболочки».

— Какой размер тебя устроит? — спросил Центр.

— Я подумал, почему бы не заняться серфингом. Сделай для меня достаточно большие океанические волны. Тогда я смогу вспороть трубу, как когда-то проделывали серферы на Гавайях.

Обогащенная нейронная сеть запустила программу расчета ориентации гравитационного поля и мощности, необходимой для создания соответствующего эффекта.

— Ты когда-нибудь это делал? — спросил Центр.

— Что-то всегда бывает впервые.

— Оззи не ошибся. Ты регрессируешь, пока остальные движутся вперед.

— Ты, как всегда, права, дорогая, — ухмыльнулся Найджел.

— Подобрать для тебя доску с учетом твоего размера и способностей?

— Моего размера?

Мужчина посмотрел на свою грудь, мышцы довольно хорошо развиты — их он, кстати, накачал благодаря упражнениям, а не манипуляциям с бионониками. Он усмехнулся своему глупому тщеславию. «Может, Оззи действительно прав, и я возвращаюсь назад к примитивной жизни. Но это, в общем, позволительно. Петли могут вынести любые слабости и причуды».

— Найджел, замечена точка смещения квантового поля, которая приближается к нам.

— Что?

— Узел, подобный моему. Но путешествует на сверхсветовой скорости.

— Хочешь сказать, к нам в гости пробирается некто постфизический?

— У него нет моей глубины поля, но он двигался со скоростью девятьсот световых лет в час, а теперь начал замедляться.

Найджел быстро сел.

— Что за дерьмо?

— Судя по траектории, объект прибыл из галактики Содружества.

— А! Так это печально известный флот сдерживания?

— Есть такая вероятность, да.

Основные программы Найджела подключились к Центру, что позволило ему наблюдать непрошеного гостя в реальном времени. Тот достиг внешнего кометного пояса звездной системы и перешел на обычную гиперскорость, прежде чем добрался до оболочки Дайсона. Гость отправил сигнал:

— Это Паула Мио. Я бы хотела встретиться с Найджелом Шелдоном. Со мной спутник.

Найджел расхохотался.

— Ну кто ж еще? Дай ей мои координаты.

Квантовая флуктуация изменилась, энергетический вихрь поднялся из промежуточного поля и сдвинулся по фазе на две физические структуры. Гости телепортировались на кольцевой пляж Мартиники.

Найджел поднял руку в радостном приветствии, когда Паула материализовалась в пяти метрах от него. Паула выглядела моложе, чем в их последнюю встречу, это удивляло.

— Дважды за пятнадцать лет. Я польщен.

— Здравствуй, Найджел.

Она отошла в сторону, и Найджел увидел, кто стоит у нее за спиной.

Ни тысячелетний опыт в управлении своими эмоциями, ни программы нейронного обогащения, позволявшие объективно относиться к любой ситуации, больше не имели значения. Потому что там стояла она, в знакомой коричневой замшевой юбке и белой блузке, а широкополая шляпа, которую он ей купил, сидела на ее пышных рыжих волосах.

— Нет, — не веря своим глазам, простонал он. — Ты же умерла. Я видел, как Уракус уничтожил Бьенвенидо.

— Он не убил нас, — ответила Кайсандра. — Бездна исторгла нас.

— Что? Куда?

— В межгалактическое пространство. Очень далеко в космос. И потребовалось время на возвращение, у нас возникли кое-какие проблемы. Но ничего такого, с чем бы я не справилась.

Слезы стояли у девушки в глазах, словно она чего-то боялась. Найджел притянул ее к себе дрожащими руками.

— Мне жаль. Мне очень жаль. Если бы я только знал, я бы не перестал искать. Я бы нашел тебя.

— Ну, вот я и нашла тебя. И теперь это ты настоящий.

Найджел сжал хрупкую фигурку еще крепче.

— Да, ты нашла. И я больше тебя не отпущу. Никогда.

— Ты даже не представляешь, как сильно я хотела это услышать!

— Представляю. Я не переставал думать о тебе с того самого дня, когда потерял тебя.

Он поцеловал ее. Кайсандра улыбнулась сквозь слезы и погладила его по щеке.

— Знаешь что? Ради этого стоило ждать целых два с половиной века.

Содружество

Звезда Пандоры