Артур Кларк - Лунная пыль. Я, робот. Стальные пещеры
— Я? Я? Да вы что? — удивился Бейли.
— Мы были рады, что комиссар рекомендовал вас. Мы решили, что по типу нервной деятельности вы подходящий экземпляр. А цереброанализ, которому я вас подверг при первой нашей встрече, подтвердил наше суждение. Вы человек практического склада ума, Илайдж. Несмотря на ваш здоровый интерес к прошлому Земли, вы не вздыхаете по нему с сожалением. Но и современная городская культура также не кажется вам идеальной. Мы полагаем, что люди, подобные вам, снова могут повести землян к звездам. Это одна из причин, по которой доктор Фастольф так хотел встретиться с вами вчера утром.
Надо сказать, ваша практичность имеет слишком ярко выраженный характер. Вы отказывались понимать, что фанатическое служение идеалу, даже ошибочному идеалу, может толкнуть человека на немыслимые в обычных условиях поступки. Например, пересечь ночью открытое пространство, чтобы уничтожить того, кого он считает злейшим врагом своего дела. Поэтому мы не были слишком удивлены, что у вас хватило дерзости и упрямства стараться доказать фальсификацию убийства. В каком-то смысле это подтвердило вашу пригодность для эксперимента.
— Какого эксперимента, черт возьми? — Бейли стукнул кулаком по столу.
— Эксперимент заключался в том, чтобы убедить вас, что колонизация является решением проблемы Земли.
— Что ж, вам это удалось. Не стану отрицать.
— Да, однако не без помощи соответствующего лекарства.
Бейли разжал зубы, стискивавшие чубук трубки. Она вывалилась у него изо рта, но он успел подхватить трубку на лету. Он снова увидел себя в куполообразном жилище космонита. Вот он медленно приходит в себя от потрясения, которое получил, узнав, что Р.Дэниел все-таки робот; пальцы Р.Дэниела оттягивают кожу на его руке; а под кожей, вначале отчетливо видимое, медленно рассасывается темное пятно инъекции.
— Что вы мне впрыснули? — спросил он прерывающимся голосом.
— Не волнуйтесь, Илайдж. Всего лишь слабое лекарства, от которого ваш ум должен был стать более восприимчивым.
— Поэтому я и поверил вашим словам. Так, что ли?
— Не совсем. Вы отказывались верить тому, что было чуждо вашему образу мышления. Фактически результаты эксперимента несколько разочаровали нас. Доктор Фастольф надеялся, что вы станете фанатичным сторонником новой теории. Вместо этого вы всего лишь одобрили ее, не больше. Мешал ваш практический ум. Это привело нас к выводу, что единственная наша надежда — романтически настроенные люди, но они, к сожалению, либо участвуют в движении медиевистов, либо сочувствуют ему.
Бейли невольно возгордился: ему стало приятно от мысли, что он устоял перед ними и разочаровал их. Пусть экспериментируют над кем-нибудь другим.
Он злорадно усмехнулся:
— И вот вы сдались и решили отправиться восвояси?
— Нет, это не гак. Я только что сказал, что мы удовлетворены, поскольку Земля пойдет на освоение новых миров. Вы сами подсказали нам ответ.
— Я? Каким это образом?
— Вы говорили с Фрэнсисом Клусарром о преимуществах колонизации. Вы, видимо, говорили с увлечением. Эксперимент над вами помог добиться хотя бы этого. И в психоизлучении Клусарра произошли изменения. Незначительные, разумеется, но все же изменения.
— По-вашему, мне удалось убедить его? Не верю.
— Нет, убеждение не приходит так скоро. Однако изменение данных его цереброанализа убедительно показало, что ум медиевиста открыт для такого убеждения. Я сам провел небольшой эксперимент. Покидая Йист-таун и догадываясь, что могло произойти между вами в мое отсутствие, я спросил Клусарра, не согласился бы он послать своих детей в школу для эмигрантов. Он отверг эту идею, но и на этот раз его психоизлучение изменилось. Для меня очевидно, что подобный метод воздействия самый правильный.
Р.Дэниел умолк, а затем заговорил снова:
— То движение, которое вы называете медиевизмом, есть не что иное, как стремление к новому. Правда, оно обращено к Земле, которая близко и имеет великое прошлое, но восприимчивая романтическая натура легко увлечется видением новых миров. Примером может служить Клусарр. Ведь вы только раз поговорили с ним. Как видите, Космотаун уже добился успеха, сам того не ведая. Скорее всего, мы сами, а не наши идеи действуют на вас раздражающе. Из-за нас ваши романтики стали медиевистами и объединились в организацию. В конце концов, именно они хотят порвать с установившимися традициями, а не правительство, заинтересованное в сохранении статуса кво. Нам надо покинуть Землю, оставив здесь несколько подобных мне роботов, которые при содействии таких землян, как вы, откроют школы для будущих завоевателей новых миров, и медиевист постепенно отвернется от Земли. Ему понадобятся роботы, и он либо получит их от нас, либо построит их сам. Он создаст культуру C/Fe по собственному вкусу.
Для Р.Дэниела это была длинная речь. Он, видимо, понял это, так как после короткой паузы сказал:
— Я говорю вам все это для того, чтобы объяснить, почему необходимо сделать то, что может причинить вред вам лично.
Бейли с горечью подумал, что робот не может причинить вред человеку, если только каким-либо образом не сумеет доказать, что это делается для его же блага.
— Постойте, — сказал Бейли. — Одно практическое соображение. Вот вы отправитесь на свои миры и заявите, что житель Земли убил космонита и не получил наказания. Внешние Миры потребуют с нас контрибуцию. Хочу вас предупредить: Земля не потерпит подобного обращения. И тогда беды не миновать.
— Убежден, что этого не произойдет, Илайдж. Те у нас, кто может потребовать контрибуции, будут очень рады положить конец Космотауну. И мы это сделаем, если они откажутся от своих требований. Во всяком случае, мы на это рассчитываем. Мы будем жить с Землей в мире.
— Но что будет со мной? — воскликнул Бейли хриплым голосом. — Комиссар сразу прекратит расследование убийства Сартона, если этого захочет Космотаун. Но останется дело Р.Сэмми, так как речь идет о престиже управления. У него масса улик против меня. Он их предъявит. Я знаю. Это все подстроено. Меня деклассируют, Дэниел. А что станет с Джесси. Ее заклеймят как преступницу. А Бентли…
— Не думайте, Илайдж, что я не понимаю, в каком положении вы оказались. Тот, кто печется о благе человечества, должен быть готов к лишениям. У доктора Сартона остались жена, двое детей, родители, сестра и много друзей. Все скорбят о его смерти и будут сожалеть, что не наказан его убийца.
— Тогда почему же не найти и не наказать его? — В этом больше нет необходимости.
— Почему было не сказать сразу, что расследование вам понадобилось, чтобы изучить нас в особых условиях? — с досадой сказал Бейли. — Вам фактически наплевать, кто убил доктора Сартона.
