Джон Кэмпбелл - Лунный ад
Не успел я подняться по крыльцу, как он появился снова, но уже в сопровождении двух приятелей, которым, судя по всему, здорово досталось. У того, что помоложе, высокого и стройного, на рукаве голубой униформы я заметил лычки младшего пилота. Волосы у него стояли торчком, будто его некоторое время таскали за них. Второй был пониже ростом и выглядел солиднее. Несмотря на разорванный мундир, он производил впечатление человека, солидного и серьезного. Седые виски, слегка выпирающий под ремнем живот, аккуратные усы и выражение равнодушной вежливости на лице придавали ему определенное достоинство. Он приостановился, чтобы швырнуть пустую бутылку назад, в открытую дверь, и, думаю, сделал это не без успеха.
— Идите туда, по переулку, — сказал я, поддавшись непонятному импульсу, и показал направление. — Он ведет к вездеходной стоянке. Я подброшу вас к трапу вашего корабля.
У них не было времени на вопросы. Я тоже не стал дожидаться, когда разъяренная толпа вывалится наружу, обошел несколько зданий и вернулся к своему вездеходу. Этот участок был единственным свободным пространством перед четвертым воздушным шлюзом. В то время два или три вездехода ежедневно прибывали из шахт или других куполов, но большая часть транспорта обслуживала космодром.
— Кто здесь? — послышался низкий голос из густой тени.
— Тони Льюис, — ответил я.
Все трое вышли в круг света, льющегося из окна охранного поста.
— Спасибо за подсказку, — сказал здоровяк, — но на космодром нам пока не надо. У нас есть время до утра.
Он выглядел трезвым, как будто только что приземлился. Его друзья стояли, слегка покачиваясь.
— Если будете так продолжать, — сказал я, — можете к утру не попасть на корабль.
Он засмеялся:
— Мы должны попасть, или он не взлетит.
— О, это зависит от вас троих?
— Точно. Вот он — Хью Коннел, третий пилот. А этот джентльмен с чувством собственного достоинства — Рон Мидоуз, стюард. А я, Джим Хаулет, отвечаю за топливную систему.
Я согласился, что корабль вряд ли взлетит без них. Хаулет наморщил лоб.
— Льюис… — пробормотал он. — Я где-то слышал о Тони Льюисе. Ты космонавт?
— Когда-то был, — ответил я. — Летал в Поясе.
Молодой Коннел перестал тереть глаз и посмотрел на меня.
— А, я о тебе слышал, — сказал он. — Даже читал твои доклады.
Мы еще немного поговорили, и я предложил им пойти еще куда-нибудь развлечься. Повел я их на юг от шлюза, по узким переулкам, огибая большой район складских зданий. В те дни купола не планировались так тщательно, как теперь. Все, что требовалось для безопасности и поддержания воздуха более плотным и теплым, чем снаружи, было сделано на совесть, а оставшееся пространство доставалось первому, кто хотел его занять. Улицы оставляли такой ширины, чтобы мог проехать грузовик. Более высокие здания строили в центре купола. Я остановился там, где они были пониже.
Мы миновали ряд небольших товарных складов, и единственное, что отличало от них заведение Юргенсена, — светящаяся надпись на наружной стене.
— Посидим в баре, перекусим, — предложил я.
— Неплохо звучит, — сказал Хаулет. — Я бы не отказался от приличной еды. Рацион на исследовательских кораблях — одни калории, вкуса — никакого.
Пилот позади нас что-то пробормотал. Хаулет повернулся к нему.
— Не беспокойся, Хью, — резко возразил он. — Все это завтра в любом случае будет над куполом.
— Но нам сказали, чтобы мы не…
— Мистер Льюис нас не выдаст. Он тоже космонавт и нас понимает.
Не секрет, что исследовательские корабли сейчас мало летают в Пояс, — известно, что там полно астероидов, а что творится на самом деле, никто не знает. «Исследуют» — означает только то, что работа над полетом к Юпитеру ведется. Уже появились слухи о значительных сдвигах в этом направлении.
Я считаю, как раз вовремя.
Мне нравилось летать, и это была не просто любознательность. Я убежден, что человек должен продвигаться дальше в космос. Если остановиться на полпути, только на исследовании своей планетной системы, можно прохлопать вторжение пришельцев из дальних миров.
А такая встреча должна произойти рано или поздно. И будет лучше, если мы первыми нанесем им визит. Вот так я думаю.
У Юргенсена дело было поставлено так, чтобы удивить новых посетителей купола Асаф. Конечно, его заведение отличалось от подобных заведений на Земле, но все же не так сильно, как другие марсианские бары и таверны. Юргенсен надеялся привлечь к себе не только местных глотателей песка, но и туристов. Последние приходили сюда, чтобы почувствовать местный колорит, первые — чтобы помечтать о лучшей жизни.
— Ого, посмотрите какие звезды над баром! — воскликнул Хаулет.
Стойка бара была сделана из розоватого песчаника, обтесанного и покрытого слоем пластика. За ней вместо отражающих зеркал и выставки бутылок Юргенсен соорудил что-то вроде панорамы, изображающей пустыню под ночным небом: розоватые и золотисто-коричневые утесы, засыпанные песком, над которыми раскинулось черное небо. Звезды в нем мерцали, словно бисер, из которого, кстати, они и были сделаны. Слегка притушенные огни сглаживали марсианскую суровость металлической обстановки.
— Туристы с Земли любят проводить здесь время, — пояснил я троице. — Похоже, им больше нравится смотреть на это небо, чем на настоящее.
Местные больше предпочитали столовую, ведь пустыней они могли восхищаться в непосредственной близи, а хорошую еду там вряд ли найдешь. В баре преобладали зеленые и белые тона, и было очень много хрусталя. По углам стояли искусственные сосны, которые Юргенсен приказывал заново красить каждый месяц. Но что особенно привлекало местных глотателей песка, так это маленький фонтан посреди зала.
С настоящей водой!
Конечно, все знали, что это один и тот же галлон воды брызгает вверх, но чистая журчащая вода была редкостью на Марсе. Если грязные струйки воды в каналах вызывали у вас ностальгию, то вы шли к Юргенсену смотреть его фонтан, а в это время усердный официант сервировал для вас обед.
— Да, это в сто раз лучше корабельной еды, — согласился Коннел, когда появилось первое блюдо. — Что, здесь еще и музыка?
— У них есть трио, которое играет постоянно, — объяснил я. — Иногда выступает певица, когда много посетителей и не все уходят в заднюю комнату.
— Заднюю комнату? — ухватился Хаулет за мои последние слова.
— Ну да. Что бы вы сделали с миллионом, если бы он у вас оказался? В первом же подходящем месте сыграли в рулетку или другую игру.
— Здесь в ходу… настоящие деньги? — прищурился Мидоуз.
