Марина Ясинская - Настоящая фантастика – 2014 (сборник)
Способствовал формированию общественного пиетета перед ракетчиками и космонавтами их совершенно особый образ жизни. Пройдя отбор, преодолев трудности, доказав словом и делом преданность коммунистическим идеалам, они попадали в совершенно утопический мир, в котором любые желания удовлетворялись, в котором к мнениям специалистов прислушивались, в котором не было места глупости, подлости, трусости, жадности. Фактически космонавты становились людьми будущего – во всех смыслах этого словосочетания.
Забавно читать сегодня те страницы из публицистических статей 1960-х годов, в которых сравнивается мотивация советских космонавтов и американских астронавтов. Дескать, «наши» ратуют исключительно за экспансию и научное изучение космоса, а «ихние» летают туда только за «длинным долларом». Пропагандисты легкомысленно не придавали значения тому факту, что внимательный читатель сам может сравнить вклад конкурирующих программ в науку о Вселенной и сделать не слишком-то благонадежные выводы.
Реакция не заставила себя ждать. 25 мая 1961 года президент Джон Ф. Кеннеди в своем выступлении перед Сенатом и Палатой представителей четко сформулировал проблему: космические триумфы и провалы отзываются эхом на Земле; победа в космической «гонке» непосредственно связана с победой в «холодной войне»; если Западный мир уступит, его цивилизационная модель утратит привлекательность и будет вытеснена на обочину исторического процесса. В той речи президент сформулировал и конкретную задачу для возвращения первенства – доставить американского астронавта на Луну до конца десятилетия.
Программа реализовывалась в мобилизационном режиме и в июле 1969 года была выполнена: астронавты Нейл Армстронг и Эдвин Олдрин ступили на Луну, потеснив в ряду символически значимых лиц Юрия Гагарина. Вполне можно говорить, что в тот момент Советский Союз потерпел самое серьезное поражение в послевоенную эпоху и был обречен на скорый крах. Те, кто родился после 1969 года (в том числе и я), пришли в мир, где все было предопределено, и увидели этот крах воочию. И самое ужасное – мы воспринимали его как часть естественного хода событий. Потеряв цивилизационное преимущество, выраженное в успехах отечественной космонавтики, СССР потерял и ценность в глазах нескольких поколений.
2
Современные неосоветские патриоты вне зависимости от их образованности очень тонко чувствуют надлом в «советском моменте», произошедший на излете 1960-х годов. Вот почему среди них так много «антиаполлоновцев» – конспирологов, полагающих, что полеты американцев на Луну были сняты в Голливуде. Казалось бы, тема не стоит выеденного яйца, однако они продолжают возвращаться к ней раз за разом, выискивая мнимые «нестыковки» в современных материалах. К примеру, недавно со дна Атлантики были подняты фрагменты двигателя ракеты «Сатурн-5», доставившей корабль «Аполлон-11» в космос, – и сразу же появились статьи, в которых заявлялось, что нам показывают бутафорию.
Зачем нужна битва с призраками? Объяснение простое: отрицая материальность программы «Сатурн-Аполлон» и ее достижения, отечественные конспирологи стремятся вернуть первенство Советского Союза в сфере духа и таким образом хотя бы отчасти оправдать период его позднего существования. Ведь коммунизм так и не построили, вырваться из вечных экономических проблем не сумели, потребности населения не удовлетворили, внешнеполитических друзей растеряли – зачем было огород городить?..
Однако пресловутый надлом был прочувствован уже тогда – в конце 1960-х годов. Тон и направление пропаганды резко изменились. Если раньше говорили, что советский человек в космосе всегда будет лучше американца, то теперь стали писать, что американцы зазря рискуют людьми, отправляя их на Луну, что ее надо изучать с помощью «умных» роботов, что американцам никогда не построить такое чудо техники, как «луноход».
Пропагандистам и популяризаторам было легко переключить внимание публики на другие достижения. Но что оставалось делать фантастам? Они только что писали о том, как советские корабли бороздят Солнечную систему и отправляются в Первую Межзвездную экспедицию; о том, как коммунисты будущего вступают в контакт с инопланетными коммунистами по Великому Кольцу; о том, как космонавты спасают жизнь астронавтам, попутно демонстрируя им преимущества социалистического «облико морале». И вот теперь все эти утопические ожидания опровергла сама реальность. Требовалось извернуться и найти такой ход, который позволял бы утвердить тезис о том, что Советский Союз в будущем не только закрепится в космосе, но и вновь станет лидером, как бы не заметив, что советская космонавтика пока не сумела воспроизвести и половины новейших американских достижений (еще в ходе программы «Джемини», которая предшествовала лунным полетам «Аполлонов», было установлено несколько мировых рекордов, никем не побитых до сих пор). Большинство фантастов не справились с задачей, перенеся действие в условное будущее, где противостояние общественно-политических систем сглажено, а в космос летают международные экипажи. При этом ловко обходились детали социального устройства – при прочтении было решительно невозможно понять, что же преобладает в условном будущем: коммунизм или капитализм? Лишь один автор смело преодолел идеологическое затруднение. В историю фантастики он вошел под псевдонимом Кир Булычев.
3
В мемуарных записках «Как стать фантастом» (1999) Игорь Всеволодович Можейко, известный больше как Кир (Кирилл) Булычев, несколько раз подчеркивал, что его приход в фантастику был во многом случаен, но практически неизбежен. Будучи профессиональным переводчиком, он имел относительно свободный доступ к современной ему англоязычной художественной литературе и, разумеется, увлекся остросюжетной прозой. Своей первой публикацией фантастического текста сам Кир Булычев называл перевод рассказа Артура Кларка «Пацифист», опубликованный в журнале «Знание – сила» в 1956 году. Однако официальную библиографию писателя-фантаста все же имеет смысл отсчитывать от рассказа-мистификации «Долг гостеприимства», напечатанного как переводной (автором был указан «бирманский прозаик Маун Сейн Джи») и небольшого цикла новелл «Девочка, с которой ничего не случится (рассказы о жизни маленькой девочки в XXI веке, записанные ее отцом)» – публикации состоялись в 1965 году. До того у Булычева выходили лишь очерки из жизни Бирмы, где он работал переводчиком на социалистических стройках.
Новый фантаст сразу заявил о себе как автор крепкой прозы, рассчитанной на детей и юношество. К тому времени жанровая революция, начатая Иваном Ефремовым и продолженная братьями Аркадием и Борисом Стругацкими, завершилась, и ненадолго сделалось модным писать «фантастику для взрослых», посвященную глобальным проблемам и острым социальным конфликтам. «Детский сектор» оказался заброшенным, но спрос на него оставался, и Кир Булычев легко вписался в нишу. Впоследствии он не раз пожалел об этом, однако признавал, что популярность девочки из будущего Алисы Селезневой сделала ему имя, давая возможность публиковаться даже в те непростые времена, когда «прозападное» направление фантастики оказалось под негласным цензурным запретом. А Кир Булычев был откровенно «прозападным» фантастом. Очевидно, на его творческие предпочтения накладывало отпечаток хорошее знание англоязычной литературы – из Бирмы он привез великолепную библиотеку, большинство книг в которой невозможно было достать в русском переводе. Сегодня многие знатоки любят иронизировать по поводу того, как Булычев заимствовал фантастические допущения и сюжетные ходы из текстов классиков западной фантастики, но такая трансляция для художественной прозы считается в порядке вещей, и на этом поле Киру Булычеву далеко до Алексея Толстого, переиначившего сказку о Пиноккио и забытый «марсианский» роман Крыжановской-Рочестер.
