Джон Уиндэм - Планета в подарок
— Местные власти не смогут разгадать тайну марсианского ребенка, защищенного идентификационными документами, — ответил Тодер. — Они не будут внимательно рассматривать это дело, поскольку, как доказал Рэй, марсиане чертовски переживают из-за своего нынешнего положения.
— Мы должны думать не об отступлении, а об успехе! — Лугас, казалось, забыл о моем присутствии. — Вы влезете в шкуру Канаикена?
Мгновенно я увидел прежнего азартного Тодера, говорящего нам, своим воспитанникам: «Наденьте их башмаки так и вот так», — предлагая нам поставить себя на место какого — либо человека. Я не знал, кем был этот Канаикен, но предполагал, что, возможно, он местный шеф секретной медведианской службы, начальник Дживеса.
— Канаикен! — сказал Лугас. — Что вы знаете о ребенке?
Тодер задумчиво потер свой подбородок:
— Ну… э… В течение нескольких прошедших лет, возможно даже нескольких поколений, медведиане внимательно следили за развитием потомков Тирана Бориса, поскольку знали, что центавриане получили необычные генетические линии. Это целая история, которую, по-видимому, я должен вам рассказать…
— Какая история?
— Очень кратко. Я знаю, что центавриане проявляют интерес к одному из их собственных кораблей под названием «Хипподамиа». Наверное, на этот корабль их навел инженер, который заболел на Дарисе и был заменен марсианином. Я не знаю, что именно наговорил в бреду больной человек, может быть, намекнул на какой-нибудь груз либо на необычного пассажира, находившихся на борту корабля. Я не отваживаюсь заняться экипажем: он полностью центаврианский, за исключением марсианского инженера. Марсианин, работающий на центаврианском корабле, должно быть, питает меньше симпатий к медведианам, чем большинство людей в Старой Системе. Поэтому я не вступаю с ним в непосредственный контакт, а прибегаю к помощи двух землян, симпатизирующих медведианам, Питера Найзема и Лилит Чой.
— Они знают что-нибудь?
— Очень мало. Они сообщили мне, что кто — то, возможно центаврианские агенты, постоянно живущие здесь, весьма умело пытали марсианского инженера. Я понял, что недооценивал важность этого дела. Центавриан, конечно, нетрудно напугать, но сейчас их охватила настоящая паника.
— Ваши предположения, что они ищут?
— Человеку свойственно стремление. На этой стадии я стремлюсь узнать ценную информацию о предмете их поиска.
— Вы узнаете ее?
— Достаточно скоро. Сочувствующие медведианам служащие родильной клиники сообщили о подозрительном ребенке, явно не марсианского происхождения. Раппорт доставил мне либо Дживес, либо Питер Найзем с Лилит Чой, либо какой-нибудь другой агент.
— Что привело этих двоих на Марс?
— Поговорим о промедведианской деятельности на Земле. Только важные данные, полученные центаврианскими агентами, могли встревожить землян. Возможно, эти факты касаются развития генетических дарований, которые, по некоторым причинам, не дублируются. Гипотеза: незаконнорожденный отпрыск одной из выдающихся личностей. Я имею результаты контрольных тестов, проведенных в клинике: несколько очень важных параметров отсутствует, генотип исследован не полностью. Все эти факты позволяют сделать определенный вывод. Хм! Итак, я похитил ребенка не потому, что просто подозревал, а потому, что обязан выполнить собственные генетические исследования.
— Таким образом, — сказал Лугас, — если Канаикен не имеет своего генетического оборудования, он пока еще не уверен в том, что получил. Где лучший генетический центр на Марсе?
— В Пегасе.
— Предположим, медведианин уже послал туда материалы о мальчике. Но не получит никакого ответа до завтрашнего полудня. До этого ему придется только гадать.
— Он слишком сильно рисковал. Из его логического объяснения я понял, что им руководило желание оставить центавриан с носом, а не получить определенный выигрыш для себя. Вы сможете влезть в шкуру Гранджера? Нет, подождите, сначала вы должны узнать, что Рэй сделал сегодня с Хоуском.
Тодер кратко изложил всю историю; Лугас внимательно слушал его, кивая головой. Наконец он вошел в роль, и Тодер начал допрос:
— Что вы знаете наверняка?
— Инженер с центаврианского корабля «Хипподамиа» на Дарисе заболел болезнью Лакхмана… В бреду он высказывал свои опасения относительно полета этого корабля, имеющего специальный отсек, который позволяет поддерживать различные варианты четырехмерного континуума. Власти были весьма бдительны и привлекли к работе эксперта, сделавшего вывод, что в отсеке мог находиться кто-то очень маленький и живой, например ребенок. Заболевший инженер ничего не знает о ребенке, но нужно немного воображения, чтобы подумать о богатом генетическом даровании.
— Вы получили все эти данные сразу?
— Нет. Сначала мне сказали, что на корабле было что-то необычное и члены экипажа должны быть установлены и допрошены, начиная с марсианского инженера, так как капитан и его офицеры предварительно считались лояльными и надежными. Затем мне сообщили о специальном отсеке и его возможном хозяине. Видно, была получена дополнительная информация, изменившая некоторые первоначальные предположения. Так, мы уже сомневались в осведомленности марсианина.
— Дальше?!
— Охота за членами экипажа, включая капитана. — Лугас на несколько секунд вышел из образа. — Кстати, я слышал, что группа из отдела корабельной регистрации центаврианского посольства сегодня побывала на «Хипподамии» и, кажется, обыскала корабль. Я боюсь, что они приняли нас за медведианских агентов. Мне придется просить убежища на Земле. Но потеря одного корабля — маленькая цена за удачный ход в нашей игре.
— Если мы выполним его, — сказал угрюмо Тодер. — Итак, ситуация проясняется. Канаикен знает, что в его руках находится ребенок, в поисках которого чрезвычайно заинтересованы центавриане. Он догадывается о необычных генах младенца, но ему необходимо исследовать генотип. Если медведианин убедится в своей правоте, он постарается уничтожить за собой все следы. Пегас, расположенный далеко отсюда, поможет ему в этом.
— Кроме того, — вставил Лугас, — там так же много сочувствующих медведианам, как и в Зонде. Верно?
— Совершенно верно. Когда Канаикен получит сообщение, он сумеет вывезти ребенка с Марса прежде, чем сплетни из Пегаса привлекут к нему внимание. Если медведианин лишится ребенка и получит ложное сообщение, что центавриане паниковали без особых на то причин, он может оставить малыша в покое.
— Слабое утешение, но будем надеяться. Мы должны подсунуть ему идентификационные данные центаврианского мальчика с хорошей родословной, но без особых талантов.
