Брайан Олдисс - Лето Гелликонии
— Зачем ты так жесток с собой, муж мой? — испуганно воскликнула Милуя Тал, торопливо появляясь в павильоне. Она была босиком, в полупрозрачной мантии из белого сатара. — К чему истязать плоть, из которой состоят наши тела? Или твоя плоть не устраивает тебя?
— Я не собираюсь просить тебя подвергать себя подобному ритуалу, но впредь прошу не мешать мне в моих религиозных пристрастиях.
— Но твоя плоть дорога мне.
Бросившись к мужу, она крепко прижалась к его мокрому телу и стояла так, пока ее платье не промокло насквозь. Король приказал рабу уйти и принялся ласкать молодую жену.
— Твоя юная плоть тоже дорога мне, но я поклялся, что не трону тебя до тех пор, пока тебе не исполнится двенадцать.
— О нет, Ян! Это невозможно! Это еще целых пять теннеров! Я такая слабая и доверчивая девушка — меня ничего не стоит соблазнить.
— Пять теннеров — это совсем немного.
Милуя набросилась на него как дикая кошка и, весело смеясь, повалила его на постель.
— Я не собираюсь ждать, я не собираюсь ждать! Я уже все знаю о том, что должна делать жена. И я буду твоя вся — вся, до последней частицы!
Он страстно поцеловал ее.
— Ты мой маленький огонек, моя веселая малышка. Он попытался отвлечь ее от опасной темы.
— Послушай, дорогая, у меня есть для тебя маленький свадебный подарок. Сейчас это все, что у меня есть. Но когда мы вернемся в Матрассил, я осыплю тебя драгоценностями с головы до ног.
Засунув руку в карман, он достал оттуда часы с тройным рядом цифр и подал Милуе.
На циферблате значилось:
07:31:1518:21:9019:24:40
Приняв подарок из рук супруга, Милуя озадаченно на него посмотрела. Она попыталась застегнуть часы вокруг головы как обруч, но ремешок не сошелся у нее на затылке.
— И где же я должна их носить?
— Как браслет.
— Хорошо, может быть, я так и сделаю. Спасибо, Ян, замечательная вещица. Я примерю ее позже.
Милуя отложила часы на столик и вдруг, одним быстрым движением, стянула с себя через голову мокрое платье.
— Можешь рассмотреть меня и убедиться в том, что товар стоит своей цены.
Он попытался молиться, но когда она начала танцевать, грациозно передвигаясь по комнате, его глаза отказались закрываться. Он взял ее на руки и перенес в постель.
— Что ж, прекрасно, моя очаровательная Милуя, мой лакомый кусочек. Я сдаюсь.
Час спустя, когда они буквально находились на седьмом небе от счастья, раздались подземные толчки. С потолка посыпалась штукатурка и начали падать доски. Кровать опасно заскрипела.
— Может, нам лучше выйти наружу? — спросила она. — Кажется, что парк ходит ходуном.
— Подожди минутку.
На этот раз землетрясение продолжалось особенно долго. Потом дрожь земли улеглась и наступила жутковатая тишина.
В этой тиши мысли в голове короля шевелились, подобно земляным червям. Он думал о клятвах, которые приносил — и нарушил все до единой. О людях, которых любил — и всех предал. О надеждах, которые лелеял — и после отказывался от них. В наступившей тишине он нигде не мог найти успокоения — даже в стройном, покрытом потом маленьком теле, что лежало рядом с ним.
Его зоркие глаза остановились на предмете, упавшем со стола и лежащем теперь на тростниковой циновке. То были часы, когда-то принадлежащие БиллишОвпину, порождение неизвестной науки, прокравшейся в его судьбу за последние теннеры его бедственного существования.
Неожиданно с яростным криком он вскочил на ноги и, как следует размахнувшись, выбросил часы в дальнее, выходящее на север окно. Избавившись от часов, он остался стоять, тяжело дыша, совершенно голый и странно напряженный, словно ожидающий, что странный предмет вот-вот вернется обратно к нему.
Милуя Тал тоже соскочила с кровати, встала рядом с мужем, положила руку ему на плечо и они, не сговариваясь, отвернулись от окна, в которое король выбросил злополучные часы.
На севере сиял сверхъестественный свет, выделяющий силуэтами горизонт и деревья. Среди удивительного сияния бесшумно плясали молнии.
— Всемогущего ради, что творится? — спросил ЯндолАнганол, сжимая хрупкие плечи своей миниатюрной жены.
— Все в порядке, Ян, не волнуйся. Во время землетрясения в небе всегда бывает такой свет — вскоре он угаснет. Этот свет в небе особенно ярок после сильных толчков. Мы называем это «ночными радугами».
— Но это безопасно? И почему так тихо?
Прислушавшись, король понял, что снаружи от казарм Первого Фагорского не доносится ни звука. Им овладела неожиданная тревога.
— Я, кажется, что-то слышу.
Внезапно повернувшись, Милуя подбежала к противоположной стене и уже оттуда закричала:
— Ян, Ян! Посмотри, что творится! Дворец!
Бросившись к жене, король выглянул в окно. Видимый через площадь Лойлбрайдена дворец был объят пламенем.
Горел весь внешний деревянный фасад и клубы черного дыма, завихряясь, поднимались к звездам.
— Должно быть, пожар начался из-за землетрясения. Нужно пойти посмотреть — может быть, мы чем-то сможем помочь. Скорей, скорей, там моя бедная мать!
Птичий голосок Милуи Тал выдавал пронзительные тревожные трели.
Потрясенные, они молча оделись и выбежали наружу. Фагоров в парке нигде не было видно, но как только они пересекли площадь, то сразу же увидели двурогих.
Первый Фагорский в полном боевом снаряжении охранял дворец, не сводя с огня розовых неподвижных глаз. В отдалении перед строем фагоров стояла толпа горожан, которые не могли сделать хоть что-нибудь, так как фагоры не подпускали людей к огню.
Король ЯндолАнганол решительно бросился ко дворцу, но не успел он приблизиться к двурогим, как путь ему преградили острия копий. Перед ним появилась предводительница фагоров Гххт-Мларк Чзахн.
— Вам нельзя подходить ближе, господин, — это опасно. Мы принесли огонь в это обиталище сынов Фреира, туда, где под землей у них существуют убежища веры. От предков к нам пришла весть, что король зла и король-церковник готовят убийство против всех ваших слуг, тех, что состоят в Гвардии.
— Кто приказал вам это? Ты понимаешь, что только что вы убили Акханаба — Бога, созданного по вашему подобию.
— Приказ предков пришел ко мне много времени назад. Когда-то в древности это место звалось Хррм-Бххрд Йдохк… Говорится, что еще…
Король ЯндолАнганол едва смог расслышать, что говорила фагорша, так как стоящая с ним рядом Милуя Тал без конца кричала, держа голос на одной высокой мучительной ноте:
— Моя мать! Моя мать! Моя мать! Моя бедная мать!
— Хррм-Бххрд Йдохк когда-то был местом обитания короля фагоров. В древности. Никто не отдавал его сынам Фреира, они взяли его сами.
