Джулия Джонс - Пещера Чёрного Льда (Меч Теней - 1)
Вот и этим утром Рейна распорядилась зарезать каждого пятого из родившихся этой весной барашков. Теперь, когда некому стало охотиться и разделывать лосей, с мясом у них тоже негусто. А барашки в неделю съедают столько корма, сколько сами весят.
Но перед дверью в молельню все мысли о войне покинули Эффи, и она набрала воздуху, как ныряльщик. Из двери сочился синий дым, несущий с собой запахи и тени молельни. Рука Эффи невольно потянулась к амулету, но его больше не было на месте.
- Его нет при тебе, Эффи Севранс? - Инигар вышел из мрака, окруженный дымом. Пятна сажи под глазами и на щеках делали его похожим на умирающего, изнуренного тяжкой болезнью. Рукава его кафтана из свиной кожи были опалены в знак военного времени. Как ведун он не мог сражаться или защищать себя с помощью оружия, но каждый раз, направляя чью-то молитву или откалывая долю воина от священного камня, он делал это окаймленными смертью руками. Закрой дверь и подойди ко мне.
Эффи повиновалась. Дым щипал ей глаза, и она вдруг очень пожалела о том, что сняла амулет с шеи.
Инигар стоял молча, пока она шла к нему через молельню. Раньше Эффи непременно провела бы рукой по священному камню... но это было еще до войны. Теперь камень стал другим, холодным. Из него текли бледные соки, которые копились в трещинах и застывали, превращаясь в острые зубы.
Даже его многочисленные лица изменились: теперь они носили на себе следы зубила. Многие кланники гибли далеко от дома, и их тела лежали в чужой земле, поэтому Инигару приходилось отделять от камня их символические части, чтобы родные могли хоть над чем-то погоревать.
Тихо пройдя по каменной пыли и саже, Эффи остановилась перед ведуном. Инигар в эти дни только и делал, что молол, жег огни и разговаривал с умершими.
- Ты не ответила на мой вопрос, Эффи Севранс. Почему на тебе нет амулета?
Эффи, взглянув в черные глаза ведуна, тут же перевела взгляд себе под ноги.
- Я его потеряла.
- У тебя шнурок порвался?
- Нет.
- Значит, ты сама сняла амулет?
- Да.
Инигар помолчал. У Эффи горели щеки. Взгляд ведуна сжимал ей шею, как рука, вынуждая ее поднять глаза и выслушать следующий вопрос.
- Почему?
Эффи подумала, не соврать ли, но увидела свое отражение в глазах ведуна и поняла, что самой себе врать не может.
- Мне бывает нелегко с ним теперь, когда батюшка умер, а Райф уехал.
Плечи Инигара напряглись при упоминании Райфа.
- В военное время наши покровители бывают жестоки с нами. Как ты можешь утверждать, что твой обращается с тобой круче, чем другие?
Эффи мотнула головой. Она совсем не это хотела сказать.
- Он показывает тебе что-то, Эффи Севранс? Льет незрелый сок будущего в твои уши? - Костлявые пальцы Инигара впились ей в руку. - Скажи мне правду, дочь клана. Когда ты лежишь в постели с амулетом на груди, тебе снится то, что впоследствии становится явью?
Эффи выдернула руку. Она дышала часто и тяжело, и щупальца дыма лезли ей в легкие.
- Нет. Это не так. Он ничего мне не показывает и не приходит в мои сны. Он толкается - вот так. - Эффи стукнула себя в грудь. - А когда я беру его в руки, то узнаю что-то. Разные мелочи, вроде... вроде...
- Вроде чего?
Ну вот, попалась. Ни о каких мелочах камень ей не рассказывал. Надо было подумать, прежде чем ответить.
- Когда Мейс Черный Град вернулся с Пустых Земель на отцовском коне и сказал, что он один пережил набег, я знала, что это неправда. Знала, что Дрей и Райф вернутся.
Глаза ведуна блестели, как черные угли.
- Еще?
Эффи думала, что бы такое сказать. Ей не хотелось говорить о том, что случилось в Старом лесу, когда они с Рейной проверяли там капканы, или о той ночи, когда амулет разбудил ее и велел бежать. Это нехорошие тайны, и она убедилась на опыте, что рассказывать их не следует. Вскинув подбородок, она сказала:
- Я знала, что Райф уйдет из клана. Знала с того дня, когда он принес клятву.
- Вот как. - Лицо ведуна ничуть не смягчилось, но голос звучал уже не так гневно. - Твой брат должен был уйти, дитя. В этом клане нет места ворону.
- Но он вернется еще?
- Не таким, каким ты его знаешь.
Эффи сглотнула. Она не поняла слов Инигара, но от них у нее заныло внутри. Все эти месяцы после отъезда Райфа она ни с кем не говорила о нем. Его имя в клане больше не произносилось.
- Я вижу его иногда, когда держу амулет в руке. Вижу лед, бури, волков и мертвых людей. Мне хочется его согреть и сказать, чтобы он был осторожен, но он меня не слышит. - У Эффи выступили слезы. - Не слышит.
- Потому ты и не носишь свой амулет, дитя? Потому что он показывает тебе то, чего ты не хочешь видеть?
Эффи кивнула.
- Он все время толкает меня, и мне страшно. Не хочу видеть, как с Райфом и Дреем случается что-то плохое.
- Но ведь это твой амулет, который дал тебе ведун, мой предшественник. Кланница не должна отказываться от своего амулета.
- Я знаю. Я его совсем ненадолго сняла. Хуже всего, когда Дрея нет дома. Каждый раз, когда он толкается, я думаю, что...
- Не говори ничего, дитя. Я знаю, как ты любишь своего брата.
"Братьев", - поправила про себя Эффи.
- Ты должна носить свой амулет, Эффи Севранс. Наш клан ведет войну, и если Каменные Боги посылают тебе какие-то вести, разве имеешь ты право отворачиваться? Наши воины сражаются, перебарывая страх, - разве их бремя легче твоего?
Эффи не знала, что на это ответить. Все, что говорил Инигар, было правильно. Стоило только подумать о Дрее, чтобы понять, как глупы все эти страхи по сравнению с тем, что чувствует он. Дрей ездит от клана к клану через снег и ночь, не зная, когда будет следующий бой и что он с собой принесет. Юноши, с которыми он приносил свою клятву новика, уже убиты.
- Повесь свой амулет на место, - сказал ведун. - И не бойся, я не буду больше тебя расспрашивать. Ты дочь этого клана, и твой покровитель камень, который делает тебя стойкой и молчаливой. Верю, что ты и с другими не будешь говорить об этом. Есть в клане люди, которые не поймут того, что дает тебе амулет, и назовут это именем, которого ты не заслуживаешь.
Эффи кивнула. Она понимала, что имеет в виду Инигар. Такими плохими словами называли Безумную Бинни, живущую в хижине над озером. Анвин говорила, что в свое время Бинни была первой красавицей клана. Тогда ее звали Бирна Лорн, и Вилл Хок с Орвином Шенком дрались на выгоне за ее руку. Орвин победил, но когда уже назначили свадьбу, пошли слухи, будто Бирна ведьма. Она могла предсказать, которая корова падет, объевшись клевером, и которая овца выкинет плод. Кланницы опасались ее - ведь ей стоило только взглянуть на беременную женщину, чтобы сказать, родит та здорового ребенка или нет. За месяц до своей свадьбы с Орвином Бирна встретилась в огороде с первой женой Дагро Черного Града, Норалой. По словам Анвин, Норала сама тогда еще не знала, что ждет ребенка. Бирна же, увидев ее, сказала: "Дитя, которое ты носишь, умрет в твоем чреве". Три недели спустя Норала выкинула, а Бирну прогнали прочь из круглого дома, ибо Норала во всем обвинила ее.
