Василий Головачев - Возвращение джинна. Последний джинн. Джинн из прошлого
– Имеет основания, – сказал Хоук, пожимая ему руку. – Ещё не все собрались, время есть. Садитесь, господа.
Виом погас.
Хоук забрался на подиум, сел за стол, не имевший никаких видимых оргприспособлений.
Артём поздоровался с Бондарем и Смеховым, сел рядом с ними, гадая, почему вести совещание доверили Хоуку, а не директору ФСБ.
– Что случилось? – тихо спросил он Бондаря.
– Сбежал Ульрих, – шевельнул каменными губами Кирилл.
Артём сдержал возглас изумления.
– Когда?!
– Два часа назад.
– Но американцы обещали…
– Мало ли что обещали американцы. Всю свою поганую историю они всем всё обещали и делали только то, что им надо.
В зале появилась пара – мужчина и женщина.
Мужчина, одетый в стандартный кокос официала с нашивкой «ВКС», был немолод, в чёрных волосах серебрились седые пряди, на грудном кармашке костюма сверкала орденская планка. Это был комиссар Совета безопасности ВКС Йордан Злотник. Его Артём знал лично.
А вот женщину – она была молода, одета в элегантный летний костюм «кока-кола» и весьма миловидна – видел впервые.
– Господа, прошу знакомиться, – сдержанно проговорил по-английски Хоук. – Комиссара Злотника вы знаете, а это Ева Рутберг, инспектор ГУИН Североамериканского континента. Она расскажет подробности инцидента в Гуантанамо.
Все посмотрели на спутницу Злотника.
– Можно вопрос? – поднял руку Бондарь.
– Слушаю.
– Почему о побеге Ульриха Хорста нам стало известно только два часа спустя?
Ева Рутберг очаровательно улыбнулась ярко накрашенными губами. Вопрос её не задел, хотя и был задан с изрядной долей неласковости.
– Наша правоохранительная система пыталась разобраться в происшедшем, – сказала женщина приятным голосом. – Думаю, и любая другая сделала бы то же самое.
– Порой промедление в одну минуту чревато колоссальными человеческими потерями, а за два часа можно вообще устроить революцию.
Хоук постучал по столу костяшками пальцев.
– Полковник, философию отношений с Соединёнными Штатами будем утрясать позже. Я очень благодарен госпоже Рутберг, что она согласилась посетить наш сиротский приют. Ева, будьте добры, изложите факты. Зона переговоров заблокирована от любого вида прослушивания, поэтому о конфиденциальности встречи можете не беспокоиться.
– Я понимаю вашу иронию и ваши сомнения, мистер Бондарь, – начала инспектор без какого-либо раздражения; сдерживать себя она умела. – К сожалению, наше руководство вплоть до президента не расположено делиться информацией, которую они считают секретной, даже с федеральными службами.
– Но ведь бегство Ульриха – общемировая проблема, – не сдержался Бондарь. – Недавняя история уже показала это.
– Тем не менее контакт с вами – моя личная инициатива. Президент Штатов неплохой человек, но он не определяет стратегию страны.
– А кто её определяет?
– Государствами давно управляют Ордена, – негромко сказал Артём. – В Европе – это Орден Белого Крыла, в Северной Америке – Орден Чёрной Мессы, в Азии – Орден Исмаилитов, на Ближнем Востоке – Орден Второго Пришествия, и так далее. И договариваться надо с их магистрами и владыками, а не с президентами и премьерами.
– Не отвлекайтесь, господа, – нахмурился комиссар Злотник. – Есть кое-что повыше забот Орденов. Только всеобщая «отвага» и спасла цивилизацию от вторжения инвазеров! Госпожа Рутберг потому и согласилась встретиться с нами и обсудить детали происшествия, что понимает последствия бегства заключённого Хорста.
– Мы предприняли все меры безопасности, – продолжила Ева прежним деловым тоном, – помня его прошлое исчезновение. Освободили блок от других заключённых, надели на него комплект «смирительная рубашка», ограничивающий движение. Накрыли камеру энергетическим экраном. При малейшем нарушении порядка включалась система принуждения к соблюдению норм и правил тюрьмы. Когда он понял это, начал вести себя менее агрессивно. А потом что-то случилось.
– С этого момента поподробнее, – попросил Смехов.
– Системы контроля не отметили никаких внешних сигналов, в том числе и в брейн-диапазоне. Ничего, что могло бы насторожить охрану и руководство тюрьмы. Но поведение заключённого изменилось. Будто он получил какую-то весть. Это состояние длилось около часа. А потом его энергетика неожиданно выросла на два порядка.
– Поясните, – сказал Хоук.
– Он молчал, сидя на нарах, и смотрел перед собой остановившимся взглядом. Обслуживающий инк спросил, в чём дело. Тогда Хорст показал ему палец.
– Вот так? – поднял средний палец Бондарь.
– Совершенно верно.
– Наглец, однако!
– Он показал палец и засмеялся. Наблюдатель нанёс ему электрический разряд. Но Хорст даже не охнул. Потянулся, встал, посмотрел в зрачок видеокамеры. Вот в этот момент датчики системы контроля и зафиксировали поток энергии. Ульрих Хорст буквально вспыхнул в инфракрасном диапазоне!
Мужчины переглянулись.
– Запись есть? – поинтересовался Бондарь.
– Разумеется. – Ева Рутберг вынула из сумочки красный «клювик» флешки, подала Злотнику.
Тот передал флешку начальнику УВР.
Рядом со столом вспыхнул метровый столб виома, в котором медленно сформировалась обстановка тюрьмы: коридор, ряды камер за толстыми решётками, грубые короба в углах потолка.
Стала видна одна из камер. В ней стоял посредине коротко стриженный мужчина в блестящем, обтягивающем тело комбинезоне, подняв голову к потолку. Глаза его, направленные на зрачок видеокамеры, казались чёрными дырами.
Это был Ульрих Хорст.
В какой-то момент лицо заключённого пошло пятнами, посветлело, с ушей стрельнули вниз, к плечам, слабенькие розоватые разряды. Он широко ухмыльнулся, заговорил странным – шатающимся – басом, на немецком языке:
– Пора отсюда сваливать, герр Барак. Открой-ка мне двери и сними экраны, они уже не понадобятся.
Раздался треск.
Изображение покрылось светящейся сеткой, разбилось на фрагменты.
Камера с Ульрихом стала видна с другого ракурса.
Он толкнул дверь камеры, один раз, второй, сорвал её с петель, вышел в коридор, посмотрел прямо в глаза смотрящих на него людей (в зрачок видеосистемы), подмигнул:
– Обос…сь, небось, герры и фрау? Жаль, некогда вами заняться. Однако мы ещё встретимся, мне есть что сказать вам.
Изображение поплыло волнами, растрескалось и пропало.
– Это всё? – спросил в наступившей тишине Бондарь.
– Система контроля отключилась, – невозмутимо пояснила Ева Рутберг. – Инк тюрьмы открыл выходы, подогнал спецмодуль для перевозки особо опасных преступников. Хорста попытались остановить витсы и живые охранники, но у них ничего не получилось. Начальник смены и два дежурных оператора внезапно потеряли сознание. Симптомы – как у больных африканской лихорадкой: температура за восемьдесят градусов[32], сильные боли в мышцах, рвота, точечные кровоизлияния и геморрагии. Затем потеря сознания. Хорст сел в модуль и улетел.
![Василий Головачев - Спящий джинн [Демон]](/uploads/posts/books/53714/53714.jpg)